Сестры Тишины. Болтушка - Вера Чиркова

Но подобное не для женщины из знатного рода… хотя она и отказалась от него дважды. Первый раз, когда сбежала в монастырь, восстав против брата, решившего поправить ее замужеством свои дела, второй – когда ушла из монастыря. А потом еще от родичей мужа ушла, припомнила Малиха, а теперь вот от хозяина… и даже не от первого. Похоже, судьба у нее такая, все время куда-то убегать… хотя кто бы знал, как она от этого устала! И хочет уже иметь свой дом.

Нет, не так… даже не дом, домик, хижину, избушку… но обязательно свою, чтобы никто не проверял шкафы и не заглядывал в миску.

Рядом ровно задышал сынишка, и Малиха заботливо прикрыла его кошмой. Хотя весна уже повернула к лету, но ночами бывает прохладно. Поймав себя на том, что уже даже в мыслях называет себя Малихой, женщина горько усмехнулась. Так обозвала ее когда-то свекровь, не сумевшая или не захотевшая выговаривать чуждое имя Мальяра.

Рассвет встретил их на узкой тропке, ведущей к северному тракту, возвращаться к развилке Мали не захотела. Там можно столкнуться с торговцами, спешащими на ярмарку в Карьюм, а они люди очень любопытные и жадные. Никогда не откажутся от малейшей возможности втиснуть в свой тугой кошель хоть медяк. А тут сейчас никого, по этой тропке путники добираются до Сюра от тракта, где в это время еще пусто. Все, кто ехали с вечера, успели добраться до села, что лежит ниже, в долинке, а те, кто направляется в Шархем, городишко лесогонов леса и плотников, настигнут Мали лишь к тому времени, как она с сынишкой добредет до постоялого двора.

Там, на перекрестье дорог, ведущих от нескольких поселков, обычно оживленно, и можно пристать к какой-нибудь семье, отправляющейся в Шархем за новой утварью или за досками для стройки. Лето для этого самая подходящая пора. Женщина собиралась попроситься на телегу к семейной паре или немолодым возчикам, телеги в ту сторону катят порожние, и от монетки за подвоз не откажется никто.

Перед тем как выйти на дорогу, Мальяра устроилась за густыми кустами и прилежно, как учили в монастыре, разрисовала лицо дешевыми красками, стараясь скрыть свой возраст. Иногда женщине даже жаль, что она смотрится моложе, чем на свои двадцать девять. А еще что волосы у нее светло-русые, а не жгуче-черные, как у чистокровных торемок. Да и серые, с прозеленью, глаза привлекают внимание незнакомых мужчин, потому-то она старается подводить их погуще и почаще держать опущенными.

– Ты стала старенькая, – тихо сказал Кор, немного подумал и добавил: – Сегодня я твой внук?

– Нет, солнышко… но если я скажу – прыгай, то ничего не спрашивай, прыгай в кусты и затаись в укромном местечке. Убегают по открытому полю только дураки… я же тебе объясняла.

А когда-то это растолковали ей, и тогда Мальяра даже не догадывалась, как пригодятся ей эти знания. Хотя ремесло ей определили – болтушка, но, как и всех, немного научили основным приемам других профессий. Жаль, она не успела закончить учебу. Как и все сестры, в ту осень Мали пробовала свои силы в роли компаньонки дочки градоначальника и по приказу капризной девицы отправилась на рынок за свежими персиками.

Любовь к молодому, стройному торговцу, восхищенно уставившемуся на Мальяру прекрасными черными глазами, обрушилась на девушку внезапно, как бурный вешний поток. Захлестнула, понесла… и притащила в далекий и чужой Торем.

– Ну, сохрани Святая Тишина, – привычно шепнула женщина, придирчиво осматривая себя и сына.

Все вещи не новые, но ладные, перешитые долгими зимними вечерами из обносков, которые она покупала по дешевке в лавке старьевщика. Стирала, порола, собирала из трех вещей одну, не забывая вставить несколько секретов, как делали в монастыре. А потом прятала подальше, не надевая даже по праздникам. И лишь эти вещи взяла с собой, оставив в каморке всю свою прежнюю одежду, чтобы хозяин не сразу сообразил, что служанка сбежала.

Кора она переодела по дороге, сунув его вещички в придорожный куст, а на себя поверх новой одежды накинула просторный старый балахон и невзрачный платок, которые взяла именно на такой случай. Не стоит недооценивать наблюдательность и жадность возможных попутчиков, а избавиться от ненужных вещей можно в любой момент.

Всадники появились сзади внезапно, и виновен в этом был холм, с которого дорога спускалась не напрямик, а пологими поворотами.

– Прыгай, – приказала Мальяра, разглядев краем глаза два силуэта, и ребенок испуганным зверьком шмыгнул под ближайшие кусты. Туда же полетел и маленький узелок с едой, а все крупные монеты изначально были спрятаны в невзрачном пояске мальчишки.

Сама женщина продолжала идти так же спокойно, лишь сбавила шаг, сгорбилась посильнее да начала прихрамывать. И, как заклинание твердя про себя просьбу Святой Тишине, до последнего надеялась, что неожиданные попутчики проедут мимо.

И ведь они уже проехали и Малиха почти поверила в удачу, как всадник, ехавший первым, вдруг развернул коня, загораживая ей дорогу, и с мерзкой ухмылкой осведомился:

– Ну, и кто это, такой смелый, шастает тут с утра пораньше?

– Езжайте с богом, люди добрые, – мирно проговорила Малиха дребезжащим голосом, начиная понимать, что договориться с ними будет очень трудно, густой запах перегара, казалось, потоком изливался из обросшего неопрятными зарослями рта.

– А ты нам не указывай, – прикрикнул второй, стараясь прижать женщину своей лошадью к коню приятеля, но она с неожиданной для старухи ловкостью ускользнула, и ему пришлось разворачивать коня.

А Малиха тем временем метнулась ближе к тому краю дороги, за которым склон уходил вниз, намереваясь уйти от них подальше и переждать где-нибудь в кустах, но первый всадник стегнул коня, и ей, чтобы не попасть под копыта, пришлось отскочить в сторону.

– А баба-то резвая, я бы с ней поиграл, – гнусно ухмыльнулся первый всадник и попытался концом кнутовища сорвать с Малихи платок.

Женщина снова увернулась, отлично понимая, что своими действиями только подогревает негодяев, и решилась на самый последний шаг. Выхватила припрятанную как раз на этот случай колючку акации и вонзила в бок лошади, туда, куда сумела достать. И сразу ринулась в сторону, взбешенное животное затопчет запросто. Но уйти далеко не успела, второй негодяй, не разглядевший, что произошло, и не понявший, почему лошадь приятеля скачет как сумасшедшая, пытаясь сбросить хозяина, тем не менее тоже озверел и со всего маху хлестнул строптивую селянку торемским кнутом, плетенным из конского волоса.

Удар пришелся по плечу, и не будь в платье особой подкладки, располосовал бы его и достал до тела, но и без того оказался так силен, а главное, внезапен, что женщина пошатнулась и споткнулась о какой-то колючий кустик. А кнут уже снова летел на нее, и Малихе, в попытке избежать удара, нужно было проявить чудеса ловкости. Ни подумать, ни воспользоваться каким-то из тех приемов, которые готовила на случай нападения, женщина не успевала, и в ее душе уже поднималось жгучее отчаяние. Но внезапно откуда-то из глубин разума пришло воспоминание о казавшемся намертво забытом умении, и в следующий миг тело само присело и сделало ловкий кувырок в сторону, уходя от удара. Вот только завязанный на затылке платок зацепился за кустик и слетел, открывая не по-здешнему светлые волосы, без малейшего намека на седину.