Ты моя пара! - Лана Морриган

– Я…

– А вы Евгения, я все успел уточнить. – Он очаровательно улыбается и протягивает теплую руку. – Как насчет кофе?

– Вы же его не хотели, – вкладываю пальцы в раскрытую ладонь.

– А я передумал.

– Я бы с удовольствием, но мне еще час работать, – а сама зеваю от усталости, стыдливо прикрываясь ладошкой. – Это моя вторая работа, подруга попросила подменить, – оправдываюсь.

– А где же вы работаете, Евгения? – Герман облокачивается на стойку и протягивает мне карту для оплаты.

– Я учитель. – Брови мужчины заметно дергаются, и он широко улыбается.

– Это даже лучше, чем я мог подумать. Встретимся через час, Евгения.

***

– И действительно встретил, – продолжаю я, выныривая из воспоминаний, и счастливо улыбаюсь, оглядывая подруг.

– Как в сказке, – вздыхает Соня.

– Судьба. – Лена отставляет бокал с шампанским и принимается за салат. – Удивительное стечение обстоятельств. Тебе определенно повезло.

– А я этого и не отрицаю, – я жму плечами и улыбаюсь еще шире.

– Милосердов мне определенно должен!

Официант обновляет шампанское и под пьяненькие смешки Тани переходит к следующему столу.

– Как раз сейчас он возвращает тебе долг. Танюш, может, хватит? – я тихо уточняю.

– Ничего не хватит, я, может, первый и последний раз пью шампанское за тридцать тысяч рублей, – довольно ловко подхватывает устрицу и выпивает, запрокидывая голову, словно рюмку. – Все равно гадость, но есть буду, раз оплачено.

Вижу, как Лена сдерживается, чтобы не скривить лицо, но у нее получается натянуто улыбнуться и обратиться ко мне:

– А ты что-нибудь подарила в ответ?

– Представления не имею, что я могу купить. Да у меня и денег-то нет своих. А оплачивать картой Германа его же подарок как-то…

– А я знаю, что ты можешь купить! Это не вызовет подозрений и, поверь, ему понравится. Красивое белье! Или нет. Забудь про белье. Костюмчик. Медсестричка или Красная Шапочка. О! – воскликнула Таня возбужденно. – Костюм училки, – и залилась смехом.

– Тань, у меня уже есть такой костюм, даже несколько. Остались с работы, – смеюсь я над ее идеей. – Не думаю, что Герману понравится, он не сторонник подобных развлечений.

– Ничего ты не понимаешь в мужиках, Женек.

– А мне идея с бельем нравится, – поддержала Лена.

– Да, белье. – Соня согласно качает вилкой и подтверждает свои слова кивком.

– Решено, после ужина идем выбирать тебе комплект. – Таня радостно потирает ручки и принимает тарелку с десертом.

Когда я подъезжаю к квартире Германа, часы показывают девять вечера. Он не любит поздних посиделок и всегда строго следит за тем, чтобы нигде не задерживалась. Переживает. «Мало ли сколько уродов разгуливает по ночам». Не любит тусовки, ночные клубы, шумные вечеринки. Не пьет алкоголь. Иногда я сама себе не верю, что этот мужчина мой.

Поднимаюсь в лифте, попутно обдумывая, как проскочить мимо Геры, принять душ и надеть выбранный комплект. Черное кружево с пояском для чулок. Прозрачный бюстгальтер и прозрачные трусики, совершенно не оставляющие полет для фантазий.

Меня заставили примерить двенадцать комплектов. Девочки кривились, не стесняясь шумно обсуждали каждую модель, перебирая вешалки, и заваливали примерочную бельем. Я подневольно надевала и снимала, вновь надевала выбранный бюстгальтер и под отрицательное мычание снимала. Но когда приоткрыла шторку и продемонстрировала черный комплект, Таня томно выдохнула и прошептала, протиснувшись по плечи в кабинку:

– Я кончила, Женька. Берем!

Соня активно трясла головой и допивала молочный коктейль, извлекая булькающие звуки. Лены к тому времени с нами не было, ей срочно нужно было вернуться домой, у дочери поднялась температура.

– И вот эти туфли. – Танюша подвела меня к ослепительной витрине и указала пальчиком, оставляя след на стекле.

– Куда мне такой каблук, я и так высокая, – смотрела с завистью на черные лаковые лодочки с острым носиком и тонкой-тонкой шпилькой.

– Не говори глупости. Милосердов – мужчина крупный.

Стоило мне их примерить, и рука сама потянулась к сумочке доставать карту, а ноги понесли к кассе.

Квартира встречает меня темнотой и тишиной. Странно, но Гера еще не дома. Но так даже лучше. Успею принять душ, нанести крем, запах которого ему так нравится. Прохожу в ванную, беру пакет с покупками с собой. Неторопливо принимаю душ, нежась под теплыми струями, наношу увлажняющий крем, от которого кожа становится приятной на ощупь, бархатистой. Снимаю ценники, надеваю белье. Привожу волосы в порядок, расчесываю и придаю пальцами небольшие волны, они красиво ложатся, чуть прикрывая грудь и дразня.

Слышится громкий хлопок дверью, я быстро ныряю в туфли и накидываю тонкий халатик.

– Что так поздно? Вы вышли из ресторана два часа назад? – прилетает вопрос, стоило мне зайти в гостиную.

Герман сидит ко мне спиной на краю журнального стола. Он скидывает пиджак прямо под ноги и, наступив на пятку, снимает обувь. У него не выходит с первого раза и со второго, ругаясь, наклоняется, помогает себе руками.

– Мы гуляли по торговому центру. – Я все еще надеюсь, что вечер не испорчен. – Танюша весь вечер пила за твое здоровье и просила передать «спасибо».

– Теперь понятно, кто выжрал три бутылки шампанского. – В голосе слышится злость.

– Гер, все хорошо? – я первый раз вижу его настолько раздраженным. – Хочешь, я заварю тебе чай?

Он продолжает молча растирать лицо руками. Но стоило мне сделать шаг по каменному полу, как мужчина резко оборачивается и поднимается.

– Что на тебе?

– Твой подарок, – я стараюсь идти плавно, раскачивая бедрами.

Сильные пальцы ловко справляются с пояском. Герман распахивает полы халата и долго рассматривает, но во взгляде не читается восхищение или желание, и я инстинктивно прикрываюсь руками.

– Дай угадаю. Танюша посоветовала этот шлюхастый наряд. – Он не спрашивает, а утверждает.

– Я думала, тебе понравится.

– А что мне должно здесь понравиться? Женя, ты похожа на проститутку. Хотя чего еще следовало ожидать от твоих подруг? Одна – разведенка. Вторая настолько наивна, что ее можно принять за идиотку, и предводительница этого трио – шалашовка Таня.

Он и раньше не очень лестно отзывался о моих подругах, но сегодня первый раз позволил себе подобные выражения. Но слова не идут ни в какое сравнение с его выражением лица. Презрение, помноженное на пренебрежение.

– Они мои подруги, Гер. Я не позволю говорить про них в подобном тоне.