Богатыристика Кости Жихарева - Михаил Успенский

– Поезд дальше не идет! Просьба освободить вагон!

Посмотрел Иван Егорович на громадный рюкзак за плечами сына и сказал:

– Вот заодно и тренировка тебе будет!

– Как бы легко! – сказал Костя и весело затопал по тропинке. Долго печалиться он не умел. Это свойство всех бесхарактерных людей.

Наконец добрались до реки, посмотрели на остатки моста, торчавшие из воды.

– Во-он там бабушка живет! – сказал отец. Потом велел Косте снять рюкзак и достал оттуда чехол с резиновой лодкой. Юный силач лодку надул всего за три выдоха. Ну ладно, вру – за четыре.

Сели в лодку, переплыли Кислицу – она в тех местах неширокая, хоть и глубокая. Лодку оставили на берегу.

– Воровать тут уже некому! – сказал Иван Егорович. – Тут порядок!

…Изба у Патрикеи Маркидоновны сложена была из таких толстых бревен, что казалась старинной крепостью, а не простым жилищем.

Прабабушка уже ждала их, стоя на крыльце. Была это высокая прямая старуха – вся в черном и с грозными очами. Лицо у нее было длинное и узкое, но все равно напоминало известный портрет маршала Жукова. Хотелось вытянуться по стойке «смирно» и отдать последнюю честь.

– Привез? – хмуро спросила Бабаня Грозные Очи, словно не видела Костю в упор. Или хотела попенять внуку за обузу.

– Привез, бабаня, – робко сказал Иван Егорович. Никогда Костя не видел отца таким… неуверенным, что ли? А еще боевой генерал!

– Давно пора! – сказала прабабушка. – Разбаловался он, как я погляжу, у вас в городе! На стрикулиста походит! Стрикулист и есть!

– Я как бы культурист! – обиделся Костя.

– Вот я и говорю – стрикулист! – сказала Патрикея Маркидоновна. – Ничего, посидит на березовой каше, на крапивном толокне, на рыбьих пупках – вот и придет в нужную стать…

«Ничего, – думал и Костя. – Как только батя уедет – посмотрим, кто тут как бы главный. Что она мне сделает, старая такая?»

Тут хозяйка пригласила городских гостей в избу. Внутри все было самодельное – и стол, и буфет, и табуретки, и длинная лавка. Только в углу стояли комнатные часы явно старинной заморской работы. Маятник ходил туда-сюда, а вот стрелок на циферблате не было вовсе.

На часах сидела крупная мохнатая птица. Она уставилась на Костю всеми четырьмя глазами, так что он надолго разинул рот.

– Это филин Кузьма-Демьян, – сказала старуха. – Если что, он тоже за тобой присмотрит…

– А… он… как бы… это… – только и смог произнести Костя.

– Одна голова хорошо, а две лучше, – пояснила хозяйка. – Сынок, а ты свечи привез?

– Я и керосину привез, – сказал Иван Егорович. – А то Костя у нас к темноте непривычный…

– Так тут что – как бы электричества нет? – в ужасе догадался Костя.

– Никому мы не нужны, – проворчала Патрикея Маркидоновна. – Отключили нас от бытия жизни еще при Горбачеве…

Вот тут-то Костя и понял, что попал по-настоящему. Значит, не будет ему никакого телевизора. Быстро сядут батарейки плеера и аккумулятор ноутбука. А мобильника тоже надолго не хватит, если связь тут вообще действует…

Да это пострашней всякого двуглавого филина!

– Батя, ты чего это… Не предупредил?

– Я же сказал тебе – не бери ничего лишнего, – ответил Иван Егорович. – Станешь теперь на досуге рыбу ловить – если, конечно, удочки захватил. И если будет он у тебя, этот досуг. В доме нашей бабани не сачкуют, сынок…

И даже поежился – видно, от воспоминаний детства.

– Узнает еще, – зловеще посулила Бабаня Грозные Очи. – Ну, мойте руки да буду вас кормить с дороги…

– Бу-бу-бу, – подтвердил филин в две глотки. Это он так время обозначал – три часа уже, хозяюшка!

Тут Костя почему-то вспомнил, как учитель истории показывал на уроке старинный журнал, который мрачно назывался «Каторга и ссылка».

«Батя меня отправил как бы в ссылку, – уныло подумал юный силач, – а прабабушка сто пудов устроит мне здесь как бы каторгу…»

– Папа, – сказал Костя на прощание. – А почему мы, Жихаревы, по жизни такие суровые?

Жихарев-старший почесал затылок, хмыкнул и ответил:

– Должно быть, потому, что пращур наш однажды неудачно пошутил…

Человек приспосабливается ко всему. Вон у самых первых людей вообще ничего не было – одни камни да деревяшки. И ведь как-то приспособились!

Приспособился и Костя. Он же не хуже всех. И получше многих.

Летом в деревне работы хватает. И главной задачей для Кости стало сделать что-нибудь полезное и ничего при этом не сломать.

В первую же неделю мальчик научился колоть дрова – да так, что долго потом не мог остановиться. Ведь чтобы остановиться – это тоже характер нужен!

В Малых Улетах жили шестнадцать старух и два старика – Европеич и Азиатыч. Жихарев-младший всех обеспечил топливом на несколько зим. Причем полярных.

Еще он научился топить печку, варить кашу, пасти маленькое здешнее стадо, кормить кур… Даже корову доить – только бы об этом в школе не узнали! Засмеют ведь!

Он поправил все ворота и заборы. Вырыл огромную яму для мусора, но туда первым делом чуть не свалилась корова. Пришлось закопать.

Постоянно искал, нельзя ли чего-нибудь еще благоустроить, но деревня была уж больно маленькая.

Патрикея Маркидоновна оказалась вовсе не такая страшная, а просто очень строгая, но вот уж к этому Косте было не привыкать.

И на всякие шкоды его здесь тоже некому было подбивать. Правда, не дожидаясь ночи на Ивана Купалу, дед Азиатыч уговорил Жихарева-младшего для смеху затащить на крышу избы деда Европеича телегу, летнюю печку и кабину от бывшего трактора. Ябеда Европеич пожаловался Патрикее Маркидоновне. Бабаня Грозные Очи велела Косте выломать хворостину подлиннее да лечь на лавку…

Приговаривала при этом, как в сказке:

– Хороша ли, дитятко, моя ювенальная юстиция?

Не так больно было, как обидно.

В Костиной школе на стене висел особый телефон: в него можно было пожаловаться на родителей, если шоколадку не купили или наградили подзатыльником. За это злодеев могли лишить родительских прав, а жалобщик с радостными криками отправлялся в детдом.

Здесь такого телефона не было.

Но нет худа без добра: порка, все-таки хоть какое-то развлечение!

А то скучно в Малых Улетах было так, что не передать! Что же тогда творилось в Больших Улетах?

…Поднимаются в деревне рано, и до темноты можно все дела на сто рядов переделать, а дальше что? Телика нет, музыка сдохла, на ноутбук впору чайник ставить. Или даже утюг.