Арбалетчик с Тверской - Вячеслав Юшкин

не пройдет. Хотя в этих терциях — испанцев по крови меньшинство будет. Наемников полно из Ирландии и Германии, но марку и наемники держат.

Как я нанялся в армию — всё было просто. Вербовочный пункт и два вербовщика — записали, что у меня есть из оружия и доспехов и спросили не беглый ли я. Нет не беглый — студент Пражского университета, из оружия — арбалет и сорок болтов, из доспехов — трехчетвертной комплект брони. Потому и платят мне — пять флоринов в месяц и нет вычетов из оплаты. Если бы у меня не было оружия и брони — мне выдали бы из армейских запасов, но высчитывали б из оплаты и моей доли трофеев. В моем случае мне ничего не выдавали и высчитывать нечего.

В войсках я с начала июня — экзамены сдавать не стал, не увидел смысла в учении — из своего прошлого — будущего знаю, что ближайшие тридцать лет здесь в Европе будет бушевать война и почти все, кого я знаю погибнут — в боях, от болезней, от голода. В армии тоже не сахар — но здесь будет шанс. Эмигрировать — везде буду лишним, своих умных хватает, чернорабочим не хочу. Будем бедовать здесь в Священной Германской Империи — война — это всегда шанс подняться по социальной лестнице или погибнуть, погибнуть шансов больше.

Вот так всё и началось. Выдали мне сразу пятнадцать талеров в пересчете те же пятнадцать флоринов. Разница в том, что флорины /которые настоящие флорины — из золота/ имперские флорины или талеры из серебра. Цена одна — вес разный, золотой флорин — 5, 4 грамма золота, серебряный талер — 27 грамм серебра. Старые солдаты говорят, следующий раз деньги не скоро дадут, всегда задерживают. Обычай такой. Потому все на самоснабжении. На трофеях.

Маршируем по дороге, хорошо тому, кто скинул свою броню на повозки или есть помощник — павезу нести тяжело и тактическая единица у арбалетчиков два человека. Один с арбалетом другой павезу таскает.

Что рассказать о грузе, который на меня нагружен. Начнем с арбалета, затем сорок болтов / это не болты как следует из названия, это короткие стрелы из дерева или железа/, затем железный шлем, хаурбек с кольчужными чулками и кольчужные рукавицы, затем идет прошитая стеганка штаны и сапоги из дубленой кожи. Плюс котелок и продукты, и запчасти на арбалет. Нагружен как верблюд я прикидывал вес примерно 30 килограммов, /понятно здесь в 1618 году мера веса другая, но для удобства считаю в килограммах/. Переход за день если без форсирования реки, то около двадцати километров. Или чуть больше если селение рядом. Ночевать в поле никто не хочет.

Идем скорым маршем — нашему отряду дали команду блокировать город Будвейс / это Богемия/. Небольшой город мы блокировать смогли, но взять уже не хватает сил. Нас всего три роты и огромный обоз маркитантов и жен солдат. Пушек нет и потому и штурма городских стен нет. Предместье мы сначала ограбили и потом сожгли. Доложили, что сожгли блокированные в Будвейсе имперские войска, но правда другая сами сожгли по пьянке. Блокада города идет не шатко не валко. Сил, чтобы полностью блокировать город у нас нет и потому осада ведется с нескольких направлений, но между ротами можно пройти и провезти что угодно. Потому осажденные питаются лучше, чем мы. День начинается с завтрака — у кого есть еда, потом наряд идет к баррикадам, которые служат осадными укреплениями и изображает осадные действия. На ночь остается только караул. Остальные прочесывают окрестности в поисках продовольствия, дров и удовольствий.

Вопрос к читателям — от чего на войне самые большие потери — от пушек, ружейного огня, от ударов холодным оружием. Правильный ответ — самый большой урон на войне наносят болезни. Обычная дизентерия уносят жизни каждый день и если ещё и тиф начнется, то может погибнуть очень много народу. От чего такие повальные эпидемии от немытых рук и отсутствия чистой воды. Нет туалетов нет кипятка и всё поехало. Сначала один — два заболевших, потом счет идет на десятки и сотни и приходит тиф. У нас пока тифа не было, но дизентерию уже видно невооружённым взглядом. В нашей роте уже заболели все офицеры и сержанты.

Да про роту надо рассказать. Рота сейчас называется компания. В роте из офицеров есть капитан, первый лейтенант и второй лейтенант, прапорщик / он действительно всегда носит знамя в бою и так как рации и телефоны отсутствуют знаменем подают сигналы к перестроениям и к атаке или отступлению/. Сержанты — один старший и два младших сержанта и сто человек рядовых, рядовых на двойном жаловании, капралов. Арбалетов пятьдесят и пятьдесят павез. Вот собственно арбалетчиков должно быть пятьдесят и помощников с павезами тоже пятьдесят. Еще и горнист и барабанщик и ещё человек десять. Но у нас сразу был некомплект и сейчас когда началась эпидемия дизентерии осталось ещё меньше.

Пока шли пока строили баррикады ко мне прибился Франтишек тоже парень из Праги только он был разнорабочий и записался в роту, чтобы изменить судьбу. Ему выдали кожаную куртку и башмаки, копье и старый меч и назначили носить павезу. Только у меня не высчитывали за оружие и доспехи, у Франты же из трех талеров оплаты на руки выходил один талер остальное уходило в оплату за оружие и доспех.

Так мы вдвоем последнее время и жили. Собирали дрова и искали продовольствие сторожили баррикаду и готовили еду — у меня был котелок у Франты желание и умение готовить. Франте не нравилось пить кипяченую воду и руки мыть он тоже не любил. Мои нотации о микробах были восприняты с ухмылкой, но при мне гигиену парень соблюдал. Вот только отойдет и пожалуйста пьем воду из реки. Итог закономерный — сидим в кустах и диарея, и с каждым днем всё сильнее и состояние всё хуже. Уже Франта и встать не может. Ругаться было бессмысленно. Надо было спасать товарища. У меня здесь в этом времени только один товарищ — Франта. Но как спасать — у себя в 2023 году это не составило труда — упаковка таблеток из аптеки и проблема решена. Но здесь в 1618 году нет таких таблеток, аптеки есть, только лекарства меня пугают — то ртуть, то свинец. С такими лекарствами и болезней не надо. И каждое лекарство стоит как крыло самолета. Надо что-то другое придумывать. А ведь есть такое лекарство только надо найти чайную заварку.

В одной компании слышал я историю. В очень тяжелой жизненной ситуации / дело было на Колыме в 1938 году / у моего деда началась дизентерия и жить ему не оставалось уже шансов, и только его товарищ не сдавался и нашел чайную заварку. У блатных нашел и пока те отсутствовали в бараке и забрал. Блатные были «социально близкие» потому и имели и чай, и спирт, и сало. У бывших красных командиров было только одно, право умереть на общих работах. Что дед делал на Колыме — был награжден в Гражданскую Якиром вот и стал «врагом народа». И дружок его туда же попал. И бедовали они на Колыме до 1941 года потом «красные командиры» понадобились. Те, кто доносы писали они только по доносам мастера были. Вот так чайной заваркой и вылечили дизентерию. Рецепт там простой просто жуешь и глотаешь заварку. Принцип не знаю, но по рассказу деда помогло. Только надо найти заварку с чаем сейчас трудности. Вещь дорогая и довольно редкая. В Европе чай не выращивают, везут из Китая и Индии и потому чай очень дорогой. Сейчас больше пиво пьют и более крепкие напитки. Ещё морс или компот. Чаю в свободном доступе нет.

С другой стороны, у наших врагов в городе полно купеческих складов и лавок и не может быть, что бы не было чая.

Сегодня ночью у меня свободное время и значит можно попробовать проникнуть в город и достать чай. На самом деле я не буду покупать ни чай ни что-либо другое. Под покровом темноты проникну в город, городские стены позволяют это сделать одному и в темноте и поищу лавку с экзотическими продуктами и сломаю замок и добуду из склада чай и что ещё там будет полезного.

Так Франте всё хуже и хуже он уже не имеет сил дойти до кустов и уже просто лежит и доходит.

Готовимся в ночной выход. Арбалет мне там не нужен. С собой у меня два ножа. Нож — это название — по размерам это полусабли и моток веревки, ещё десяток болтов. Голова неприкрыта, шлем здесь останется и из доспехов только стеганка она не так стесняет движения.

Тихо обхожу нашу баррикаду.