Испытание мечтой, или Подруги поневоле - Ирина Ваганова

***

Разбудила меня тишина. Я приподнялась на локте и огляделась, не сразу вспомнив, где нахожусь. Алина сидела в двух шагах от меня на трёхногом табурете и смотрела прямо в лицо. Наверное, её взгляд я и почувствовала сквозь сон. Удивительно, как она мне во лбу дырку не прожгла. Я провела пальцами по лбу и щеке, словно и в самом деле сомневалась в их целости, и кивнула, вопросительно подняв брови, мол, чего уставилась.

— Ты кто? — спросила Алина.

Сев на кровати, я протянула руку:

— Лена. Меня случайно захватили, с тобой перепутали.

Линия тонких губ собеседницы сломалась, изображая либо насмешку, либо брезгливость:

— Тебя? Со мной? — Она плавно покачала головой, не допуская такой возможности: — Бред!

— Идиоты, — согласилась я, не уточнив, что предпочла бы ещё меньше походить на объект похищения. — Есть предположения, зачем ты им понадобилась?

И снова взгляд такой, словно перед ней беспросветная тупица:

— Деньги! Потребуют у моего отца кучу бабок.

Она встала, потянулась, демонстрируя равнодушие к папашиным тратам, и стала прохаживаться мимо меня. Я тоже выбралась на свет, чтобы не любоваться на нижнюю половину девушки. Допускаю, что у парней могут быть другие вкусы, но мне интереснее смотреть собеседнице в лицо.

— Надеюсь, скоро отпустят, — сказала, чтобы не молчать. — Похитители прятали лица, значит, убивать не собираются. И условия вполне приемлемые.

— Что? — вытаращила глаза Алина. — Эти условия? Приемлемые? Какие ж тогда неприемлемые?

Я дёрнула плечами:

— Надеюсь, не доведётся узнать.

Алина картинно махнула рукой и продолжила ходить по комнатке. Она щурилась, разглядывая потолок, машинально поправляла волосы то одной, то другой рукой и о чём-то размышляла. Я перешла в кухню — решила вскипятить чайник. Время шло к вечеру, и чашка кофе, дарованная Денисом, давным-давно забылась. Вымыла с содой две чашки, обдала их кипятком и заварила найденные в ящике стола пакетики каркадэ. Крошечное пространство заполнилось ароматом суданской розы. Алина, уловив его, заглянула:

— Готово?

— Присоединяйся, — пригласила я и указала на миниатюрную раковину в углу: — Руки здесь можно сполоснуть, правда, мыло только хозяйственное.

Сокамерница моя нелицеприятно высказалась в адрес тюремщиков, но руки вымыла с тем, что есть, и уселась напротив меня. С минуту мы молчали, цедили кисловатый напиток, хрустели солёными крекерами. Наконец, Алина заговорила:

— Представляешь, говорит: вы опоздали, у меня только пятнадцать минут. Каково?

— Кто говорит? — не поняла я.

— Дима. Я, главное, такие деньги плачу, а он ещё будет привередничать!

— А-а-а… Ну так у него график. Репетиции, записи, концерты… Наверное, не просто выкроить полчаса на встречу с незнакомкой. В твоих интересах было не опаздывать.

— Что?! Ты кто здесь?! — возмутилась Алина. Она допила и грохнула чашкой об стол: — Сказала, что половину заплачу, раз он так! И это ему не понравилось. А мне, думаешь, понравилось, что вместо обещанных тридцати у меня пятнадцать?

Я успела пожалеть, что сунулась со своими доводами — в конце концов, певец меня в адвокаты не нанимал, и всё-таки заметила:

— Он же не себе деньги забирает! Они в благотворительный фонд идут. Больным детям. Кого ты наказывала?

— Пф-ф-ф… — Алина снова изогнула губы в презрительной улыбке, — больных детишек жалеешь? Себя пожалей!

В тот момент я реально пожалела, что меня похитили не одну. Раз уж выпала такая судьба, нельзя ли компанию заменить? Сказать я ничего не успела. Заскрежетали, открываясь и закрываясь ворота гаража, потом щёлкнул замок в двери бытовки. Мы, чуть не столкнувшись с Алиной, выскочили из кухни и увидели двух бугаёв, заполнивших собой прихожую. Оба были в балаклавах. Один остался у двери, второй шагнул нам навстречу, наставив на Алину смартфон:

— Улыбнись папе, детка!

Та ничего лучше не придумала, как плюнуть прямо в экран. Громила зарычал, надвигаясь и на ходу вытирая смартфон о рукав чёрной футболки. Мы, дружно завизжав, отскочили в глубину кухни. Я вжалась в угол, опираясь на раковину, Алина шлёпнулась на стул и, схватив со стола чашку, загородилась ею.

— Не прикасайся ко мне, мразь! — закричала так звонко, что у меня уши заложило.

— Замри, дур-ра! — скомандовал похититель.

Не представляю, что он там нащёлкал, но если выложить эти фотки в сеть, они бы точно «порвали» Ютьюб.

Пользуясь заминкой, я просочилась мимо фотографа и кинулась к бугаю, загораживавшему выход:

— Отпустите меня, пожалуйста! — как можно жалостливей залепетала. — Я ведь не нужна, по ошибке взяли. Отпустите! За меня некому платить.

Мужик в балаклаве отводил мои руки, мешая оттолкнуть его, и сильнее прижимался спиной к двери:

— Брысь! Брысь, пошла!

— Умоляю! Зачем я вам? — ныла я.

Громила наклонился и шепнул, посматривая в дверной проём на сообщника:

— Завтра. Потерпи, малыш. — Тут же резко выпрямился и грубовато прикрикнул: — Каму сказано — брысь!

Я не успела отреагировать, второй бандит схватил за лямки комбинезона и оттащил меня назад:

— А ну, не рыпайся!

Обернувшись, я увидела совсем рядом в дырках балаклавы карие косящие глаза. «Особая примета», — мелькнула мысль, но через мгновение меня отшвырнули. Пролетев метра полтора, я затормозила обо что-то не слишком мягкое и чуть не оглохла от вопля. Пока мы с Алиной поднимались с пола, преступники выскользнули за дверь и снова её заперли. Подруга по несчастью бросилась за ними, но не успела и принялась избивать дверь. Я подошла к ней, тронула за плечо:

— Успокойся! Завтра нас отпустят.

— Завтра? — закричала она мне в лицо так, словно мы по моей вине вляпались. — Собираешься ночевать здесь?

Я отшатнулась.

— Да ну тебя! Ори, если связок не жалко.

Вернулась на кухню и, проанализировав содержимое шкафчиков, решила сварить макароны. В холодильнике нашёлся соус. Что ж, утолить голод вполне сгодится. Алина пришла на запах. Аппетит у неё оказался отменный, по фигуре и не подумаешь. Ели мы молча. Посуду пришлось мыть мне. Можно было возмутиться, но поскольку делать всё равно было нечего, я смирилась. Алина играла на телефоне и напевала под нос. Впрочем, довольно благозвучно.

Наутро я проснулась с чугунной головой. Было очень душно. С трудом привела себя в порядок, пришлось намочить полотенце и обмотать лоб. Алина тоже выглядела бледно. Прежде я не представляла, как сильно можно обрадоваться солнцу и ветерку. Ступив за ворота, когда бугаи выпустили нас из гаража, я застыла, запрокинула голову и дышала так глубоко, словно в лёгких раздували меха. Меня держал тот бандит, что накануне шепнул об освобождении. Он спокойно ждал, когда я надышусь. Его приятель успел затолкать Алину в микроавтобус и покрикивал на нас. Я сама пошла в салон. Действительно, что это я торможу?