Записки сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусств и решил превратить реальную жизнь в аниме - Горелик

танец, ночь… — повторял я про себя перевод слов на обложке. Что это значит? Бред какой-то. Но я не отчаивался. Главные герои не знают такого слова — отчаяние. Я и вправду его ни знал: ни на китайском, ни на японском, а потому работал без устали. Додумывал. Откровенно сочинял в моменты наибольшей усталости. И вскоре передо мной возник перечень из дюжины папок:

«Сотня Ударов Небесной Души»

«Тень Танцующей Звезды»

«Марш Одухотворённой Марионетки»

«Сиянии Первозданного Мрака»

…

И так далее, и тому подобное. В процессе работы я забавлялся тем, что пытался угадать, что стоит за таким названием. Сотня Ударов Небесной Души, например. В голове сразу возникает образ воина, который сотрясает небесную гладь ударами кулака…

Но время не ждёт. Работа мастера боится. Пришло время самого болезненного — перевода содержания.

Делать это было даже немного страшно… На первый взгляд передо мной действительно были секретные техники боевых искусств, хотя бы потому, что картинки, разбавляющие текст, изображали человеческое тела в разнообразных позах… Причём тело было только одно, что сразу отметало вероятность древней книжки для взрослых… Но всё равно: меня пугала перспектива разочарования.

Я набрался храбрости и взялся за дело.

На перевод первых страниц — чтобы разобраться, о чём они вообще — нескольких книжек мне потребовалось три дня кропотливой работы. Но время это пролетело незаметно. Ведь уже первые строчки давали понять, что передо мной настоящее сокровище. Настоящая инструкция, а не поэма или абстрактный философский трактат. Я погрузился в работу с головой. Забросил всё. Переводил, переводил, переводил. Днём, сидя на парах, ночью, в своей квартире. Спал по три часа в сутки — впрочем, больше и не надо. В своё время, когда я зачитывался мангой ночами напролёт, я выяснил, что моему организму вполне хватает часа сна, чтобы зарядиться на весь день.

Вскоре я понял, что все книжки были написаны чрезвычайно сложным и запутанным языком. Возможно даже шифром. Грамматические правила, которые я знал, отсутствовали напрочь. И тем не менее меня это только вдохновляло, ибо ясно давало понять, что техники были не простые, а на самом деле «секретные».

Неужели они и вправду были рабочими?..

Вскоре я начал сортировать свои сокровища. Техники у меня делились на типы и подтипы. Некоторые из них учили маскировке, другие — ударам, третьи — фехтованию, обращению с копьём и прочим оружием, или правильному бегу.

Это было немного странно. Разве не должен главный герой найти только одно запретное искусство? Неужели таинственный мастер даровал мне все техники своей школы?

Наибольший интерес, разумеется, представляли для меня не боевые приёмы, но «Цингун». Искусство культивация — превращения энергии неба и земли в собственное Ци.

Даже в ролевых играх я всегда предпочитал развивать пассивные умения и повышать характеристики моего персонажа, такие как сила, ловкость и т. д. Сам не знаю почему. Рекомендую психиатрам изучить этот вопрос. Очень многое можно понять о человеке по тому, как он играет в игры.

Моё мнение по этому вопросу немного изменилось, когда я поиграл в одну игрушку, где пассивные способности не значили ровным счётам ничего… Но «old habits» всё равно «крепкий орешок», и я горящими глазами смотрел на три, ТРИ техники внутренней алхимии, которые нашлись в папке, которую отправил мой таинственный мастер. А ведь остальные ему было лень фотографировать… Возможно, их было ещё больше! Но сейчас: три.

«Внутренней Свет озаряет Сансару»

«Печать Шести Небес»

«Таинство Небесной Тени»

Пришло время сделать судьбоносный выбор.

Любому сведущему человеку известно, что практиковать можно только одно искусство Внутренней Алхимии.

Для начала я прочитал все три книжки от корки до корки. Но в них не говорилось ничего о том, что представляет собой конкретная техника. Приводился только список действий, которые необходимо выполнить, чтобы её освоить.

Можно было спросить у мастера… Но делать это было немного страшно. Мне не хотелось узнать о нём слишком много и разрушить столь драгоценный ореол таинственности.

Тогда я проверил, нет ли у них каких-нибудь особенных ограничений — но и этого не было. У меня было только один ориентир — название. Впрочем, этого мне было более чем достаточно.

Печать Шести Небес я сразу отмёл. В некоторых книжках, китайских и японских, я читал упоминания Девяти небес. На меньшее был не согласен. Главный герой обязан стремиться как можно выше.

Оставались два варианта. Свет и тень.

Сложный выбор — потому что символический. Я сразу понял, что стою на перепутье.

Справа, обливаясь ярким светом и приподнимая голову, стоял классический герой, герой в золотых латах, паладин света и порядка.

Слева, облачённая в капюшон и чёрную мантию, скрывалась фигура мрачная и таинственная. Чёрный мечник. Антигерой себе на уме и с лолей-вампирше в дорожной сумке…

Последний типаж в последнее время стал особенно популярным. Что ж, не будем отставать от моды. Я сделал себе заметку заготовить «еджи фразочки», заказал по интернету пальто и чёрные очки и приступил к тренировкам.

Первый этап освоения техники «Таинства Небесной Тени» был довольно простым. Мой документ с переводом расписывал его так:

'Найди Место без Единой гранулы света, ученик!

Прими позу для медиации

И представь, что сокровенный мрак наполняет тебя изнутри.

Не думай, не позволяй сознанию своему творить образы или слова.

И проведи так период от первой до первой стражи (24ч)

Позволь свету вернуться.

Но сохрани внутри себя частицу мрака и повторяй, повторяй до тех пор, пока она не наполнит твои меридианы…'

Как-то так. За точность перевода не ручаюсь, разумеется.

Где же мне было найти абсолютный мрак? Каверзный вопрос. Я выглянул в окно, посмотрел на деревья, на парковку, на детскую площадку и простирающиеся за нею строительные леса. Затем приподнял взгляд и стал рассматривать свои тонкие шторы.

Не годится…

Что бы такое придумать? Мне нужен абсолютный мрак… Знаю!

Я вышел из своей комнаты и, не включая света, зашёл в туалет. Затем осмотрелся, проверил щелочку снизу, через которую пробивался свет, и, цокнув языком, направился на промёрзлую осеннюю улицу и купил в ближайшем магазине целую коробочку пластилина.

Возвращаясь домой и шагая навстречу холодному ветру, я невольно стал предаваться воспоминаниям о своём детстве.

Много лет назад я испытывал это же чувство томительного ожидания, когда, возвращаясь домой с видеорынка, на который меня водила мама, вертел в пальцах диск или кассету, читая и перечитывая описание на обратной стороне.

Мне хотелось поскорее вернуться домой, свалиться на диван и смотреть, смотреть, смотреть… Если мне покупали игру, к ожиданию прибавлялась ложечка горькой тревоги, что наш домашний компьютер может её «не потянуть».

Сейчас я тоже испытывал похожее чувство.

Вернувшись домой, я поел на кухне (пельмени с соевым соусом и чёрным перцем) и стал смиренно дожидаться вечера. В районе девяти, когда совсем стемнело, я уже сидел коленями на туалетном коврике, и, согревая пластилин своим дыханием, думал о том, что скоро… Всё закончится.

До сих пор всё складывалось великолепно. Таинственная техника, о которой никто не знает, загадочный мастер, подробная инструкция… Лишь несколько раз очертания судьбы настолько явно выступали из бездны бессмысленного и заурядного бытия, но даже и в те разы всё всегда заканчивалось одним и тем же образом: ничем.

Заказанный из Японии древний артефакт оказывался фальшивкой.

Гримуар, который мне скидывал аноним, был нерабочим.

Искусство катаны, с помощью которого, по словам автора, можно было остановить пулю, не позволяло мне даже зацепить мушку — только порезать обои, после чего срочно приходилось заклеивать их плакатами.

Я присел, скрестил ноги и закрыл глаза.

Так вот… К этому времени я знал уже все фазы, через которые обязательно должен пройти во время очередного витка своего наваждения.

Сперва я полон надежд. Всё новые факты говорят о том, что в этот раз мне попалось настоящее сокровище. Затем их поток постепенно иссякает, золотой ключик у меня в руках стремительно тускнеет, но я этого уже не замечаю. Ослеплённый первыми проблесками надежды, я повсюду вижу её сияние. На моём лице появляются розовые очки, стёклышки которых стремительно уплотняются до тех пор, пока за ними становится невозможно разобрать даже самые смутные очертания реальности. И тогда последняя, мой