Новогодний переполох в тридевятом царстве - Татьяна Носова

Я не нарочно… — вежливо ответил Снеговик, вытаскивая половину морковки из сугроба, покрутил и безнадёжно бросил обратно. — Я заплутал… задумался… не заметил.

— Что-о-о? Старушка-а? — от услышанного, пуще прежнего разозлилась Яга, вылезла из ступы, угрожающе двинулась на незнакомца. — Ты вообще кто такой? Ни человек, ни зверь дикой? — пригляделась, тело из трёх снежных комов состояло. Вместо рук — веточки, а на них варежки. Шеи нет, зато между первым и вторым комом, плат вязаный, красный. Ноги вставлены в две деревянные палки, на которых он передвигался.

— О-о-о-о! Тысячу извинений, дама почтенного возраста. Не желал обидеть… Вы не поможете, надеть ведро на голову?

Баба-Яга тотчас изменилась в лице, расплылась в довольной улыбке. Слово "дама" звучало благородно, а почтенный, от слова "почёт, уважение" подумала она. Так, её ещё никто не называл.

— А зачем? — не сдержалась Баба-Яга, никогда ранее не видела, чтобы ведро на голове носили. Пожала плечами, вытащила из сугроба, надела на снежную голову, уставилась с недоумением на сломанную морковку. — Твой нос… он… — почувствовала неловкость, поперхнулась.

— Ой-ей-ей! Непорядок, — засуетился Ведёркин, достал из сумки запасную морковку, вставил вместо испорченного носа. — Снеговик… Ведёркин. Почтовик Деда Мороза. Развожу приглашение на новогоднюю ёлку. А вас, как зовут?

Баба Яга, как-то замялась на месте, подбирая слова, почему-то отвела взгляд. Тихонько произнесла:

— Я хранительница леса — Ягинья! — Признаваться, кем стала, отчего-то не захотела, потому и назвала имя данное, при рождении. Уж очень благоволил ей, этот добрый и внимательный незнакомец.

— Как же мне повезло, — воскликнул Вёдеркин, — что повстречал вас! Не подскажете, где живёт Кикимора Болотная?

У старухи нижняя челюсть отвисла от изумления, узкое лицо вытянулось, длинный подбородок задрожал, а глазища на лоб полезли. Посмотрела на Снеговика таким взглядом, будто он ошибку какую-то сделал, иль напроказничал.

— А ей-то за что? — с обидой спросила Баба-Яга. — Ну-ка, погляди милок, да хорошенько, может, чаго напутал?

Ведёркин, вскинул брови, полез в сумку, неуклюже достал приглашение в праздничном конверте, на котором красовалась снежная печать.

— Всё так! "За благой поступок уважаемая Кикимора Болотная приглашается на празднование Нового года!" — прочитал вслух снеговик.

"Хотелось бы поподробнее узнать, за какие такие дела приглашение получила…" — подумала Баба-Яга и с хитроватой улыбкой, сказала:

— Милок, а милок! Давай-ка я передам? Боюсь, не найдёшь Кикимору, лишь заплутаешь в наших дебрях. Иль на зверя дикого нарвёшься, волки, да лисы за добычей охотятся, растерзают в клочья. Кикимора ведь в болоте живёт, а оно вон… льдом покрылось. Сторонится людей и всего живого. Тишину предпочитает, оттого и на глубине прячется.

Испугался Ведёркин, что придётся в воду лезть. Да и как он залезет-то? Снеговики не умеют плавать, и как бы странно не звучало, воды боялись не меньше огня. Принял предложение с радостью, даже уговаривать не пришлось.

— Премного благодарен! — Передал в костлявые руки заветное приглашение. Баба-Яга покрутила его в руках, лукаво улыбнулась. — А мне пора двигаться дальше, — добавил снеговик, доброжелательно улыбнувшись, поправил лыжню. — О-о-о! Позвольте вас ещё побеспокоить… Дочь морского царя, — запнулся, — тоже под водой живёт? — взгляд сделался тяжёлым, задумчивым. Быть почтовиком, оказалось делом не из лёгких, особенно в чужом царстве, где никого не знаешь.

Растерянный вид снеговика тронул Бабу Ягу до глубины души. Доброе слово и кошке приятно. Искренне захотелось помочь внимательному незнакомцу, который назвал её «дамой». Внутри что-то предательски кольнуло. На миг захотелось вернуть приглашение, признаться, в обмане.

"Ой, что это со мной? — подумала Баба-Яга. — Неужто совесть проснулась?"

— Не-а! В избушке живёт, на краю леса. Увидишь на крыше конька морского, так в гости стучись.

— Конька… морского, — повторил несколько раз Ведёркин, поблагодарил старушку и, скользящим шагом, отправился в путь.

Как только он скрылся из виду, направила ступу к давней знакомой.

Кикимора жила в небольшой землянке, срубленной из дерева. На низенькой крыше лежал снег, и жилище со стороны выглядело, как сугроб, но она-то знала, кто здесь обитает.

Баба-Яга, приземлившись, подошла, постучала пестом по двери, свистнула три раза.

"Давненько не выходила из своей берлоги… — сделала выводы Яга, — снега по колено, а она нос не воротит, благодетельница."

Вскоре послышался скрип, открывающийся двери.

— Кому жить надоело? — послышался хриплый голос. На пороге появилась сгорбленная старуха с зелёными волосами, убранными в пучок. На лице, как у жабы виднелись бородавки. Крючковатый нос с горбинкой напоминал клюв хищной птицы. Мелкие глазёнки с жёлтыми зрачками глядели враждебно. На плечах накинута шуба, мехом вовнутрь. — Что, совсем страх потеряли? — разглядела Бабу Ягу, отпрянула как чёрт от ладана, охнула.

— Что… не ожидала? — Кикимора резко потянула дверь на себя, чтобы закрыть, но Баба-Яга дёрнула дверцу, бесцеремонно вошла, спустилась по ступенькам. — Ну и темнотища.

5 Глава

Кикимора хлопнула, и тотчас же блуждающие огоньки осветили небольшую, но глубокую яму с множественными ходами. Как оказалось, бревенчатые стены, были лишь на поверхности земли, удерживали крышу. Сквозь стены проступали корявые корни деревьев, похожие на переплетающиеся канаты. В углу на таких канатах, лежала солома и мох. Видно, служило это место — ложем. В центре выложен камнями очаг, сверху лежала решётка, а на ней три рыбёшки. В животе у Бабы-Яги заурчало, а ведь она плотно позавтракала. Вокруг стояли пни разных размеров. На стенах аккуратно высечены полки, со всякой всячиной. В противоположном углу виднелся сундук.

— И как ты тут живёшь? Мрачновато… — пробубнила под нос Баба-Яга.

— Не жалуюсь, — ответила дрожащим голосом хозяйка. — В гости иль по делу? — пропищала, а сама потихоньку, по стенке, к одному из ходов попятилась.

Кикимора огромными, жёлтыми глазищами, уставилась на незваную гостью. Боялась Бабу Ягу, не желала с ней враждовать. Хоть и имела способности менять образ и становиться невидимой, а от гнева злой ведьмы не спастись, даже под землёй.

— Скажи мне, подруга, за какие такие добрые дела, приглашение получила на новогоднюю ёлку, а-а-а?

— Честное злодейское, не хотела! Ты ж меня знаешь? Я… и добрые дела — несовместимы, — издала смешок, — типу ты, ерунда какая!

— Вот и я о том же! Говори… пока чучело не сделала. Поставлю на болото, комаров отгонять, да лягушек отпугивать.

— Ой-ой, не надо чучело, скажу, всё скажу, — заверещала Кикимора, потирая голову. — Мальчонка, летом, в лесу заплутал, блуждал, блуждал, да в болото угодил. Смышлёный оказался. Стал перепрыгивать с кочки на кочку, а я в это время из-под воды голову высунула. А он, негодник, прямо на неё и прыгнул. От удара ногой, на лбу такая шишка вылезла. Пригрозила ему кулаком… ну, попугать. Зачем же на голову прыгать-то?! А он повернулся, увидел меня… не-е… не