Григорий без отчества Бабочкин - Анна Васильевна Зенькова

покормить как следует. А то до сих пор – кожа да кости. ||

▶ Решил сварить пельмени и сразу вспомнил Малинку, как мы в прошлом году пиццу готовили у неё на кухне. Мы тогда первый раз по-настоящему целовались…

Ну как по-настоящему? Потыкались друг в друга клювиками, как два птенца. А я потом сразу домой побежал. Сбежал, если точнее. Малинка, само собой, обиделась. Понятно! Кому охота кухню в одиночку отмывать?

Хорошо всё-таки, что мы с ней теперь за разными партами сидим. Иначе пришлось бы этот дневник показывать. А так – всё! У меня дипломатическая неприкосновенность! Не хватало ещё, чтобы она узнала, как я из-за того поцелуя настрадался. ||

▶ Вот чёрт! А зачем я, спрашивается, про чучело сказал? Он же потом узнает. Может, стереть этот кусок? Я там с функциями не до конца разобрался, но вроде есть такая. Гляну, когда допишу.

А с другой стороны, ещё чего! Во-первых, лень в этих записях копаться. Во-вторых, у меня ещё и планшет чуть что подвисает. Сдаёт старичок! Мать мне его вообще сначала брать запретила. Заявила:

– А со смартфона что, никак? Зачем тебе отцовский планшет?

А я сказал:

– Вряд ли он за ним вернётся.

Понятно, что я разозлился. Как будто сама не знает! А мать пожала плечами и сказала:

– Делай что хочешь!

И сразу закрылась в ванной. Тут уж ясно зачем – порыдать!

Вот тоже… Взрослый человек, а ведёт себя как малолетка. И потом, сколько можно рыдать? Возьми уже себя в руки наконец! Ты, между прочим, хирург. В неврологии работаешь. Так мозги ковырять и лобные доли распиливать – тут у неё выдержка как у солдата. А как про отца поговорить – так сразу в слёзы. И потом, что реветь-то теперь, когда уже всё кончено?

В общем, я твёрдо решил, что никакие записи удалять не буду. Пусть слушает сколько влезет. Кто-то ведь должен ему сказать, что он – чучело. А правда – она такая, да. Душемучительная. Или мучедушительная? Да и мало ли что за этот год изменится! Может, он вообще из нашего класса уйдёт. Ага, скатертью дорога. Пусть вон к химико-биологам валит. Они там все как на подбор – захимиченные. ■

З

▶ Здравствуй, дорогой дневник. Меня зовут Григорий Столяров. Или просто Гриша? Наверное, лучше так. Ведь от того, насколько удачно представишься, многое зависит. Например, будут ли у меня когда-нибудь друзья. Ну или хотя бы знакомые. ||

▶ Странно… Мне кажется или нет? По-моему, я шепелявлю… ||

▶ Шмель… Шпора… Шовинизм в шестнадцатом столетии…

Нет, нормально всё. Просто показалось. ||

▶ Откровенно говоря, я так давно ни с кем не знакомился, что уже и забыл, как это делается. А если быть честным по-настоящему, так вообще – никогда. Но это не потому, что я дикарь, нет. Я ведь не в джунглях живу, а в городе, среди большого количества людей. Хотя, конечно, от обитателей джунглей они мало чем отличаются. Разве что причёсками.

Может, я социопат, раз говорю такое? Но скорее всё же социофоб… А родители думают, что размазня.

Мама точно думает. А папа чуть ли не прямо говорит, что я неудачник. Ну понятно, он же военный. У него и философия своя, и жизненная позиция.

А у меня жизненной позиции вообще нет. Точнее, есть, но она – никакая. Сиди и не отсвечивай – вот какая. ||

▶ У меня даже голос… вроде и есть, но какой-то невнятный.

Хотя вот бабушка говорит, что я будущий Левитан.

Но, между нами говоря… с учётом того, что я нагуглил… В общем, не самое лестное сходство. Эти его волосы! ||

▶ Но в целом быть диктором не так уж и плохо. Я, конечно, о другом мечтал – блистать на широком экране. А с другой стороны, диктор – это тот же актёр, просто за кадром. ||

▶ А хуже всего то, что и там и там характер нужен. А какой у меня характер? Как у новорождённого цыплёнка пух – мя-а-агонький.

Да, я – слабак. А жизнь, как назло, такая штука, с которой надо бороться! В прошлом году я ходил к психологу, и он мне очень помог. Не бороться, нет, но хотя бы свыкнуться с тем, что вокруг происходит. Иначе я бы точно остался на второй год, только чтобы не переходить в следующий класс.

Новый год и новый класс. Звучит как приговор, правда?

В старом тоже было не так чтобы очень весело, но я по крайней мере знал, чего ожидать. А тут… ||

▶ Сегодня утром я проснулся с ужасной болью в животе. И так обрадовался – просто ужас как. Решил, что аппендицит лопнул. Но мама пощупала мне бок и сказала:

– Вставай и не придуривайся! В школу опоздаешь.

Я вот иногда думаю, что было бы, если бы я умер?

«Вставай и не придуривайся!» – вот что было бы. Она бы меня и в гробу достала, кажется.

В общем, пришлось идти в школу.

Я специально шёл медленно, чтобы опоздать на линейку, но пришёл как обычно – раньше всех. Это как раз неудивительно – педантизм вбит в меня намертво, как негнущийся гвоздь. Или просто пряжка у отцовского ремня такая крепкая?

Я об этом всю линейку думал. А потом она закончилась, и мы пошли в класс. Он у нас теперь на третьем этаже, слева. Я ещё так обрадовался. Там же окна в школьный сад! Хоть какая-то глазам радость…

Наивный, да. Можно было сразу догадаться, какая парта мне достанется. В правом углу и без окна. Зато с географической картой на всю стену.

География – это ещё один ужас моей жизни. Самый нелюбимый предмет после труда. С этим всё понятно – у меня же не руки, а крюки. Я даже топор нормально взять не могу, если только с угрозой для общества. А география… Она, может, и интересная наука, но я чисто физически не могу её постичь.

У меня топографический кретинизм. В трёх соснах путаюсь. Папа говорит, что на войне таких сразу отстреливают. Как бешеных коров!

Вот уж кому не повезло в жизни, да? Я их, правда, ни разу не встречал, но примерно представляю, как это. У бешеных солдат нервная система угнетена зловредным вирусом. Значит, они быстро теряют координацию… Мечутся в разные стороны… Пока… пока их не подстрелят.

Очень на меня похоже, да. Ну просто