Сорок третий номер... - Дмитрий Герасимов

Молодой человек не шел у нее из головы. И дело, скорее всего, было не в том, что стихи оказались на редкость хороши, а в том, что Кира понятия не имела, что способна пробудить в ком-то такие чувства! Страсть для поэзии не редкость. Но содержимое скромной папочки не было похоже ни на вспышку желания, ни на взрыв пубертатных эмоций. Это был яркий монолог – тонкий, искренний и чистый. Перед Кирой возник современный Вертер, но не прыщавый подросток с горящим взором, а яркий, умный и, видимо, сильный мужчина.

Через пару дней она уже жалела, что не попросила его оставить номер телефона. Ведь сейчас можно было бы позвонить и сказать… а что, собственно, сказать?.. что он ее заинтересовал?.. что она почему-то думает о нем?.. Нет, конечно… Глупость какая-то… Ну, просто позвонить и сказать, что прочитала рукопись, что очень недурно… очень даже недурно… Или нет… Сказать, что готова порекомендовать его вирши знакомому редактору одного толстого журнала… редакторше… ага, фиг два!.. Та еще решит, что это ей посвящено!.. Нет, ничего не сказать… просто – позвонить… Абсурд! В любом случае, телефона нет, звонить некуда. Сам придет, никуда не денется. А если не придет?.. Если и впрямь решит, что она выбросила стихи в корзину, не читая, – что тогда?

Когда терзания Киры достигли точки кипения или, как говорят, «белого ключа», молодой человек появился снова.

Он ждал ее перед кабинетом, улыбаясь своей непосредственной, детской улыбкой и теребя в руках листок бумаги. У девушки дрогнуло сердце. Пришел! К своему изумлению, она вдруг почувствовала, что начинает злиться. Легок на помине! Не прошло и полгода! Ее переполняла обида обманутой невесты, которой жених назначил свидание в пять, а явился в десять минут шестого.

– Что принесли на этот раз? – спросила она насмешливо, кивая на листок. – Прозу?

– Нет, я…

– Рановато! Я еще стихи не осилила! – Киру несло. – Не помню, куда засунула вашу папку. У вас нет другой? Жаль. Буду искать. Приходите через год!

Он кивнул, еще раз виновато улыбнулся и побрел по коридору на выход.

– Эй, вы! – Кира поняла, что злится на саму себя. – Как хоть вас зовут?

– Николай. – Он остановился.

– Так что у вас сегодня с собой, Николай?

– Вот… – он повертел листком. – Билеты.

– Лотерейные? – Сердце Киры пело и ликовало, но она продолжала ерничать.

– Почти, – улыбнулся Николай. – В планетарий.

– Куда-а? – Девушка застыла от изумления.

– Понимаете… – Он быстрым шагом вернулся и ткнул пальцем в билеты. – Только сегодня в половине шестого можно увидеть…

– Луну?

– Созвездие Киры… – Он опять обезоруживающе улыбнулся. – Это бывает раз в десять лет…

И она пошла в планетарий. В конце концов, нет ничего плохого в том, чтобы взглянуть на созвездие, названное твоим именем, а потом забыть о нем на последующие десять лет.

С Николаем было не просто интересно – завораживающе! Он рассказывал ей про небесные светила и про земные пятна. Про Тунгусский метеорит и тайну Бермудского треугольника. Про сады Семирамиды и Вавилонскую катастрофу. Потом почему-то – про сибирских каторжан и рукописи Шнеерсона. Кира удивлялась не только его эрудиции, но и поразительной способности увлекать. Он умел рассказывать захватывающе и волнующе даже о вещах, казалось бы, тривиальных и простых. Впервые Кира устыдилась, что так мало знает.

– Из вас получился бы блестящий журналист, – сказала она задумчиво. – Не думали о том, чтобы сменить поприще?

– Не хочу составлять вам конкуренцию, – иронично, но вежливо ответил он.

– А кем вы работаете? – Девушка была заинтригована.

Оказалось, что Николай – философ по образованию – вот уже много лет трудится агентом по продаже недвижимости.

– Забавно, – сказала Кира, хотя и сама не могла объяснить, что же в этом, в сущности, забавного.

Они поужинали в уютном ресторанчике на углу Кирова и Германа Титова. День заканчивался чудесно. Немножко кружилась голова от легкого вина и милой, негромкой музыки, и девушка чувствовала, что потихоньку влюбляется в этого щуплого, странного, но такого необыкновенного мужчину. А когда он вдруг неожиданно встал, попросил у тапера место за инструментом и сыграл для Киры что-то совершенно волшебное… кажется, это был Берлиоз… впрочем, какая разница?.. она окончательно потеряла голову.

Никогда в жизни она не оказывалась в постели с мужчиной после первого же совместно проведенного вечера! А тут даже сама не поняла, как это все… Он проводил ее до дома… Они целовались в парадном, как восьмиклассники… А потом каким-то чудесным образом он оказался в ее квартире… И не просто в квартире, а в спальне. Они прошли на цыпочках, чтобы не разбудить отца, а когда остались наедине, то набросились друг на друга, словно изголодавшиеся хищники.

Николай оказался ко всему и хорошим любовником. Он был ненасытен. Кира тонула в его нежности и страсти. Он то утихал, медленно и томно целуя ее грудь, облизывая и покусывая упругие соски, то принимался наращивать темп. Девушка сжимала в объятиях его голову, кусала пальцы, кричала и ахала, окончательно позабыв и о том, что за стеной в соседней комнате спит отец, и о том, на каком она свете…

Под утро Кира была совсем без сил. Она чувствовала себя побежденной, поверженной и бесконечно счастливой. Николаю за короткий срок удалось то, чего иные поклонники добивались месяцами или даже годами: он влюбил ее в себя.

Но главное, чем он поразил воображение Киры, – это своей готовностью к безрассудным, сумасшедшим и по-настоящему красивым поступкам. Комната в цветах – еще что! Ранней весной, когда они только начали встречаться, Колька забрался к ней в окно редакции в самый разгар рабочего дня по обледеневшему карнизу. Кира готовила в номер большой материал про чиновников-мздоимцев, и нервничала, объясняя ответственному секретарю, что, подверстанная на четвертой полосе под колонкой для собаководов, эта статья не «выстрелит», останется незамеченной, как вдруг створка окна с грохотом распахнулась, и на подоконник сел огромный плюшевый заяц. От неожиданности все, кто находился в комнате, потеряли дар речи. И только когда из-за заячьих ушей выглянуло улыбающееся лицо Николая, редакторская взорвалась смехом и аплодисментами.

В мае (помнится, была суббота) за пять минут до полуночи в дверь позвонили. Кира открыла и с испугом посторонилась, пропуская двух грузчиков, тащивших в квартиру ящик, величиной с двухкамерный холодильник.

– Это вам, – буркнул один из них. – Распишитесь.

Полночи девушка распаковывала посылку. В ящике оказалась коробка поменьше. В ней – другая. В другой – третья. В третьей – еще одна. Когда Кира уже почти выбилась из сил, а прихожая и коридор были завалены картоном и оберточной бумагой, в ее ладони оказалась совсем маленькая бархатная коробочка. Открыв крышку, девушка обнаружила изящное колечко с сапфиром и записку: «Будешь моей женой? Жду ответа за дверью».