Первая мировая в 211 эпизодах - Петер Энглунд

Лаура проснулась от резкого стука в окно.

Четыре часа утра.

Она поспешно встала с постели, пока этот стук не разбудил детей. У окна маячила чья-то фигура. Сперва она было подумала, что это кто-то из слуг отправляется на базар и пришел за деньгами и инструкциями. Но к своему удивлению, она увидела бледное, серьезное лицо Яна, лакея своего мужа. Он протягивал ей открытку. И она узнала почерк мужа.

Там было написано: “Объявлена война. Немедленно приезжай вместе с детьми. Вели прислуге упаковать самое необходимое и приезжай сегодня же”.

2.

Вторник, 4 августа 1914 года

Эльфрида Кур наблюдает, как 149-й пехотный полк покидает Шнайдемюль

Летний вечер. Тепло. Откуда-то издалека доносятся звуки музыки. Эльфрида с братом сидят дома, на Альте-Банхофштрассе, 17, но музыку они слышат. Музыка постепенно становится громче, и они понимают, в чем дело. Они выбегают на улицу и несутся к желтому вокзалу, напоминающему крепость. На площади перед зданием толпятся люди, горит электрическое освещение. Эльфриде кажется, что в этом белом, тусклом свете листья каштанов будто вырезаны из бумаги.

Девочка забирается на железную ограду, отделяющую здание вокзала от народа на площади. Музыка приближается. Она видит товарный поезд, он стоит на третьем перроне. Видит, что над паровозом поднимается пар. Она замечает открытые двери вагонов, в них мелькают одетые в гражданское резервисты, они отправляются к месту назначения. Мужчины выглядывают из вагонов, машут и смеются. Музыка слышится все ближе, теперь уже она сотрясает воздух летнего вечера. Ее брат кричит: “Они идут! Это 149-й полк!”

Все ждут именно его: 149-й пехотный полк, расквартированный в городе. Теперь он направляется на Западный фронт. Да, новое выражение — “Западный фронт”. До сегодняшнего дня Эльфрида ничего подобного и не слышала. Война — дело рук русских, это все знают; немецкая армия проводит мобилизацию, чтобы ответить русским, которые готовят нападение, как всем известно[3].

Особенно тем, кто живет здесь, в Померании. Все думают об угрозе с востока, и Шнайдемюль не является исключением. Русская граница находится менее чем в 150 километрах отсюда, и через город проходит главная трасса Берлин — Кёнигсберг, а значит, это совершенно очевидная мишень для могущественного врага на востоке.

К жителям Шнайдемюля, так же, впрочем, как и к тем политикам и генералам, неуклюжим, нерасторопным и некомпетентным, которые, балансируя, привели Европу к войне, стекалась информация, почти всегда неполная или устаревшая. И недостаток фактов восполнялся догадками, предположениями, надеждами, опасениями, навязчивыми идеями, теориями заговора, мечтами, кошмарами, слухами. В Шнайдемюле, как и в десятках тысяч городов и деревень на всем континенте, картина мира выстраивалась в эти дни именно из зыбкого летучего материала, и не в последнюю очередь из слухов. Эльфриде Кур двенадцать лет, она непоседливая умная девочка с рыжеватыми косичками и зелеными глазами. Она слышала разговоры о том, что французская авиация бомбила Нюрнберг, что атаковали железнодорожный мост около Айхенрида, что русские войска продвигаются к Иоганнисбургу, что русские агенты пытались убить кронпринца в Берлине, что один русский шпион чуть не взорвал авиационный завод на окраине города, что другой русский шпион намеревался заразить холерой воду в водопроводе, что французский агент хотел взорвать мосты через Кюддов.

Все это были лишь слухи, но правда выплывет наружу гораздо позже. Сегодня же люди готовы поверить чему угодно, даже самому невероятному.

Жители Шнайдемюля, как и большинство немцев, считают эту войну оборонительной, — войной, которую им навязали, не оставив иного выбора. И немцы, как и все обитатели городов и сел Сербии, Австро-Венгрии, России, Франции, Бельгии и Великобритании, исполнены страха и надежды и вместе с тем чувства собственной правоты, ибо им предстоит вступить в роковую битву с силами зла. Мощная эмоциональная волна прокатилась по Шнайдемюлю, Германии и Европе, накрыв собой всех и вся. То, что для нас тьма, для них — свет.

Эльфрида слышит возгласы брата и сразу видит все сама. Вот они идут, шеренги солдат в серой униформе, коротких сапогах из светлой, невыделанной кожи, с большими рюкзаками, в остроконечных касках с серыми матерчатыми чехлами. Впереди марширует военный оркестр, и когда он приближается к вокзалу и толпе на площади, то звуки знакомой всем мелодии захватывают людей. Солдаты поют, и толпа вслед за ними подхватывает припев. Песня звучит бравурно в этот августовский вечер:

Воздух дрожит от барабанного боя, топота сапог, пения и криков “ура”.

Эльфрида запишет в своем дневнике:

Эльфрида все же видит одного смеющегося солдата, лейтенанта, и сразу узнает его. Его зовут Шён, и она смотрит, как он прощается с родственниками и затем протискивается через толпу. Как другие хлопают его по спине, обнимают, целуют. Ей хочется крикнуть: “Привет, лейтенант Шён!” Но она не осмеливается.

Играет музыка, над толпой вздымаются шляпы и носовые платки, поезд с одетыми в гражданское резервистами гудит и трогается с места; все машут и кричат “ура”. Скоро отправится в путь и 149-й. Эльфрида слезает с ограды, ее поглощает толпа, ощущение такое, что ее вот-вот раздавят, задушат. Девочка видит пожилую женщину с покрасневшими от слез глазами. Она душераздирающе кричит: “Пауль! Где мой малыш Пауль? Дайте мне увидеть моего сына!” Эльфрида не знает, кто такой Пауль, она стоит, стиснутая со всех сторон спинами, руками, животами, ногами других людей. Потрясенная или, возможно, благодарная за то, что ей удалось заметить хоть что-то в этом беспорядочном, спутанном, гигантском клубке образов, звуков и чувств, Эльфрида, зажатая в толпе, возносит краткую молитву: “Боже милосердный, сохрани этого Пауля! Верни его этой женщине! Молю Тебя, молю, молю!”

Она видит, как мимо маршируют солдаты, а рядом с ней появляется маленький мальчуган; просунув ручку сквозь холодные железные прутья ограды, он кричит: “До свидания, солдат!” Один из них, одетый в серую форму, берет протянутую ручку и пожимает ее: “До свидания, малыш!” Все смеются, оркестр играет “Deutschland, Deutschland, über alles”, некоторые подпевают, и длинный, украшенный цветами состав останавливается у первой платформы. Раздается звук горна, и солдаты тотчас забираются внутрь. Ругательства, шутки, команды. Отставший солдат спешит к составу, пробегая совсем близко от Эльфриды, стоящей за оградой. Она набирается смелости, протягивает ему руку и смущенно бормочет: “Желаю удачи!” Он смотрит на нее, улыбается и на ходу пожимает ей руку: “До свидания, девочка!”