Тайна голландской туфли - Эллери Квин

— Ну что ж...

— Дженни — просто волшебник, ты, наверное, знаешь... Лучший хирург на всем Восточном побережье. И наш главный хирург. Мы ставим его на эту операцию отчасти потому, что он лично знаком с миссис Дорн, а главное — поскольку он гений скальпеля. Почему бы тебе не остаться? Он оперирует в амфитеатре — напротив, через коридор. Дженни божится, что с пациенткой все будет в порядке, а когда он так говорит, смело можно заключать пари.

— Думаю, я останусь, — ответил Эллери. — По правде говоря, никогда не присутствовал на операции. Как ты думаешь, меня передернет от этого зрелища? Боюсь, я несколько брезглив, Джон... — Они оба рассмеялись. — Такая пациентка: миллионерша, филантроп, вдова, финансовый воротила в одном лице... где уж тут поверить в смертность плоти!

— Да, — размышлял Минхен, поудобнее вытягивая ноги под столом. — Абигейл Дорн — знаешь ли ты, что именно она основала этот госпиталь, Эллери? И идея ее, и деньги, то есть, по правде говоря, это ее детище... Мы все были шокированы этим несчастным случаем с ней. Дженни больше других. Она ведь была ему вроде родной матери... Это она послала его учиться через заведение Джона Хопкинса: в Вену, затем в Сорбонну, то есть она его сделала своими руками. И естественно, он настаивал, чтобы оперировал именно он, и естественно, что ему поручили эту работу. У него железные нервы — он хирург от бога.

— А как все это случилось? — полюбопытствовал Эллери.

— Судьба такая... Видишь ли, по понедельникам утром она всегда спускается вниз, чтобы проинспектировать благотворительный фонд — свое детище, — и тут как раз она впала, по всей видимости, в диабетическую кому. Она в это время находилась на третьем этаже, наверху лестницы. Прокатившись по пролету, приземлилась на живот... К счастью, Дженни прибежал очень быстро. Он ее сразу и осмотрел, и диагностировал даже при поверхностном осмотре, что разорван желчный пузырь: живот распух, кожные покровы повреждены. Оставалось только одно решение. Дженни был вынужден начать вливание инсулин-глюкозы... Это необходимая скорая помощь в подобных случаях...

— А чем была вызвана кома?

— Нам открылось, что это следствие небрежности со стороны компаньонки миссис Дорн — Сары Фуллер. Женщина средних лет, она с миссис Дорн уже много лет, присматривает за домом, за самой патронессой. Состояние Абби требовало инсулиновых инъекций трижды в день. Дженни всегда настаивал на том, чтобы делать их самому, хотя это в общем-то несложно: даже сам пациент в состоянии сделать себе инъекцию. Прошлой ночью Дженни задержался: был сложный случай. И как всегда, когда он сам не успевал подъехать к дому Абби, он позвонил Хильде, ее дочери. Однако той не оказалось дома, и тогда Дженни просил Фуллер напомнить Хильде, как только та появится, об инъекции инсулина. Фуллер забыла — или еще что-то. Абби обычно сама о себе не заботится. В результате вечером ей забыли ввести дозу инсулина. Хильда же долго спала утром, так и не узнав о звонке Дженни, и утром Абби вновь осталась без инъекции. К тому же плотно позавтракала. Этот завтрак и довершил черное дело. Содержание сахара в крови быстро превысило норму — и последовала неизбежная кома. Злая судьба распорядилась так, чтобы кома случилась как раз наверху лестницы. И вот результат.

— Грустно! — пробормотал Эллери. — Предполагаю, родственников уже известили? Здесь должна собраться премилая компания...

— Но только не во время операции — в операционную их не допустят. — Минхен был угрюм. — Всех проводят в комнату ожидания — вот здесь, рядом. Семью избавят от лицезрения страданий родственницы. Ну что ж! Не хочешь ли прогуляться? Мне нравится показывать свой госпиталь. Если мне позволено оценивать результат собственного труда, я бы оценил его как образцовый госпиталь.

— Согласен, Джон.

Они оставили кабинет Минхена и пошли неторопливым шагом по северному коридору. Минхен указал на дверь на галерее амфитеатра, где должна была происходить операция, а также на дверь комнаты ожидания.

— Некоторые из родственников Дорн, наверное, уже там, — предположил Минхен. — Мы не должны допускать, чтобы родственники бродили по всему госпиталю. Две дополнительные операционные расположены у нас в западном коридоре, — комментировал Джон. — Наш операционный штат — один из самых больших на востоке страны. И он всегда занят делом... А вот здесь, налево, главная операционная — амфитеатр. Она разделена на два специальных отсека: предоперационная и блок анестезии. Вот видишь, здесь есть дверь, ведущая в блок анестезии из южного коридора... В амфитеатре проводятся самые крупные операции; он также используется для демонстрационных случаев, когда проводятся занятия по повышению квалификации молодых врачей и медицинских сестер. И, конечно, наверху также есть операционные.

В госпитале воцарилась странная тишина. Иногда только пробегала какая-то фигура в белом. Казалось, шум навсегда изгнан из этих стен; двери безмолвно распахивались и закрывались на огромных смазанных петлях. Мягкий рассеянный свет гулял по интерьеру здания; кроме медицинских, сюда не допускались никакие запахи.

— Между прочим, — внезапно произнес Эллери, когда они вошли в южный коридор, — я не ошибусь, если повторю твои слова «операция будет проведена без анестезии»? Это только потому, что пациентка в коме? Я-то думал, что анестезия применяется при всех хирургических вмешательствах.

— Хороший вопрос, — отметил Минхен. — И это правда, что в большинстве случаев — практически во всех случаях применения хирургии — используется анестезия. Однако диабетики — особые пациенты. Ты знаешь — или скорее не знаешь, — что при хроническом диабете любое хирургическое вмешательство опасно. Даже незначительная операция может стать фатальной. Как раз недавно был случай: какой-то пациент прибыл с нагноением пальца. Дежурный врач принял... ну, в целом это один из непредсказуемых трагических случаев в медицине. Палец был как положено вычищен и дезинфицирован — и парня отпустили домой. А на следующее утро он был найден мертвым. Осмотр показал, что в крови переизбыток сахара. Вполне вероятно, что он сам не знал о своем диагнозе... Но я начал было говорить о том, что любая операция может стать для диабетика фатальной.

Когда операция абсолютно необходима, медицина находит пути инициации в организме восстановительного процесса: такого, который нормализует содержание сахара в крови. И для этого во время операции постоянно делаются инъекции инсулина с глюкозой, чтобы поддерживать стабильное содержание сахара. И Абби Дорн назначены вливания инсулин-глюкозы; постоянно делаются анализы крови. Такие инъекции действуют около полутора-двух часов. В целом лечение больного длится в течение месяца; слишком быстрое снижение сахара может вызвать перегрузку печени. Но в данном случае у нас нет времени соблюдать все предписания; разрыв желчного пузыря нельзя игнорировать, и с операцией рискованно тянуть даже полдня.

— Это понятно, но как насчет анестезии? — продолжал уточнять Эллери. — Анестезия сделает операцию еще более рискованной, да? Именно поэтому ты уповаешь на нечувствительность при коме?

— Именно. Анестезия не только прибавляет риска, она усложняет подготовительный период. Мы просто воспользуемся случаем, предоставленным Богом. — Минхен положил руку на ручку двери, на которой значилось «Смотровая». — Конечно, при этом анестезиолог будет во время операции находиться возле операционного стола, чтобы тотчас принять меры при внезапном выходе Абби Дорн из комы... Проходи, Эллери, я хочу показать тебе, как тут у нас все устроено.