Дети дельфинов - Тамара Михеева

Но что ответить Максиму, я не знал. С уверенностью можно было сказать только, что они будут предоставлены сами себе, потому что единственное, что интересует Веронику по-настоящему, — это ее работа.

— Ну… сами увидите, — промямлил я и нажал кнопку звонка.

Я так и не узнал, как встретила ребят Вероника Невозможная. Услышав ее шаги за дверью, я сказал небрежно:

— Ладно, увидимся!

И поспешил уйти. Если честно, мне не хотелось встречаться сейчас с Вероникой. Она обязательно скажет что-нибудь неприятное. Например, поднимет одну свою красивую бровь и усмехнется:

— Наш пострел везде поспел.

И это прозвучит как: «Наш Листик, как всегда, влез не в свои дела». И хотя я совсем никуда не лезу, Осташкины могут подумать про меня всякое.

В общем, поплелся я в полном одиночестве по Поселку. В Кедровом переулке я встретил Онтова. Его звали Илья Аркадьевич, а прозвище было — Ослик ИА. Онтов, высокий, худой и очень грустный, занимался электроникой, прикреплял датчики к дельфинам и вообще был у нас первым мастером по технике. В свободное время ремонтировал телевизоры, магнитофоны и Вероникин компьютер, который постоянно ломался, не выдерживая ее темперамента, как говорили в Поселке. Мне Илья Аркадьевич нравился. Он не задавался, как некоторые, мог остановиться, поболтать. У него была жена — тетя Света. Маленькая, сухонькая и вся седая.

Все в Поселке их жалели. У них был сын Игорь, очень талантливый: он мог суперсложное электронное устройство сделать микроскопического размера. Два года назад он приехал сюда погостить и пропал в лесу. После этого-то Степанов и строго-настрого запретил туда соваться.

Я Игоря хорошо помню, он подарил мне самолетик. Подарил и сказал:

— Всегда носи его с собой, он принесет тебе удачу.

Самолетик был красивый: ярко-красный, с золотыми колесиками, крыльями, пропеллером и прозрачной кабиной. Очень маленький и мог прикрепляться, как значок, к одежде, но я носил его в кармане, потому что был он, если честно, тяжелый. А еще — чтобы ИА и тетю Свету лишний раз не расстраивать. Они как Игоревы игрушки увидят, так сразу… ну, вы понимаете… Игорь многим в Поселке таких игрушек надарил. Кому автомобильчик с мотором, кому паровоз, кому ракету. Моему папе — пароходик, маме — смешного лягушонка, а Петушкову — альпиниста с огромным рюкзаком. Все потом говорили: будто чувствовал он, будто на память…

ИА улыбнулся мне своей печальной улыбкой, спросил:

— Что нового в этом мире, Листик? Ты ведь у нас раньше всех встаешь, все знаешь.

По-моему, он специально говорил мне всякие хорошести, чтобы подружиться. Наверное, очень тосковал по сыну, хотя Игорь большой, а я маленький. Лучше бы с Лешей Смелым подружился, он тут больше подходит.

— Да так… — сказал я как можно равнодушнее. — К Веронике гости приехали. Брат с сестрой, мои ровесники.

— Да? — живо отозвался ИА. — Будет теперь тебе повеселее, да?

И пошел своей дорогой. А я — своей. Я слонялся по Поселку все утро. Проверил беременную дельфиниху Жанну, заглянул к Петушковым, помог тете Свете воды из колонки натаскать, а потом пошел в Холмы.

Холмы — это такое особенное место, самое красивое у нас и самое мое любимое. Ничего в них такого вроде бы нет, но когда сидишь на Зеленом холме долго-долго, то будто в плену оказываешься, только непонятно, что тебя держит. Зеленый холм самый высокий и единственный поросший лесом, после него никакого леса уже нет, и цветов нет, одна желтая трава. Все Холмы поросли ею. Один за другим тянутся они к горизонту, низкие, пологие, с еле видными тропинками и скоплениями гладких камней. И кажется, что этой холмистой пустыне нет ни конца ни края. Я так ни разу и не дошел до границы Холмов, а она есть, ведь мы же на острове. Мне нравится на них смотреть, особенно когда надо подумать о чем-нибудь важном. Тихо трогает ветер макушки трав, проскальзывают между камней юркие ящерицы, у горизонта толпятся низкие облака. Если долго смотреть на эти облака, то начинает казаться, будто это конница собирается в дальний поход. И вот она уже мчится мне навстречу, поднимая степную пыль, подминая траву… Иногда я будто даже слышу грохот копыт и окрики всадников. Но нет, все это только кажется, и здесь я всегда один: ни человек не появится, ни птица не пролетит, ни лоскутный заяц не прошмыгнет. Только ветер да ящерицы. Прямо колдовство какое-то.

Я спрашивал про Холмы у взрослых, но все только плечами пожимали:

— Холмы как холмы, что в них особенного?

А мама вообще обняла меня за плечи и сказала:

— Это, Сережа, у тебя просто воображение богатое.

Ну и ни при чем тут мое воображение! Ведь два года назад на одном холме я нашел наконечник от стрелы. Тяжелый, отлитый из какого-то красного металла и без малейших признаков ржавчины! Я храню его в своем ящике.

Я вернулся с Холмов в Поселок и сразу встретился с Вероникой. Точнее, она налетела на меня как шквал.

— Послушай, Листик, у меня дел по горло, и ты тоже хорош: привел гостей и бросил.

Будто это мои гости!

— Мог бы показать им поселок, Маяк, с дельфинами познакомить… Они сюда надолго, так что контактируй, Листик, контактируй!

Да я-то с радостью!

— Они ждут тебя у моего домика, проведи экскурсию, — крикнула она уже на бегу.

Я даже засмеялся от радости: какая все-таки Вероника замечательная! Я помчался со всех ног к Летней дуге, придумывая на ходу, что сейчас скажу Осташкиным. Но так ничего умного и не придумал, выпалил с ходу:

— Меня Вероника послала вас с поселком познакомить. Пойдемте?

И тут Максим впервые улыбнулся. Такая улыбка у него была хорошая! И сам он весь замечательный! И сестра его тоже, и весь мир!

На наш Лысый остров часто приезжают разные делегации, потому что Степанов любит проводить научные конференции. Все взрослые в такие дни ужасно заняты и просят меня провести экскурсию — показать гостям поселок, Научный центр, бассейны и вольеры. Таких экскурсий я провел тысячу и сейчас начал рассказывать Осташкиным как по писаному:

— С высоты птичьего полета очертания Лысого острова напоминают силуэт дельфина. На условно называемом «дельфиньем брюхе» находится Поселок. Всего в Поселке восемнадцать домов. Все жители — сотрудники Научного центра, Пристани или Маяка…

— А что за Маяк? — быстро спросил Максим.

Я сбился, а потом вздохнул с облегчением: ведь им можно показать НАСТОЯЩИЙ МОЙ ОСТРОВ!!! То на острове, что я люблю!

— Потрясающий Маяк! — заторопился я. — Бежим на берег, я покажу! Это и маяк, и метеостанция. Для нас погода знаете как важна? А Маяк знаете какой? По нему все корабли ориентируются, он во всех лоциях есть!

Когда мы подошли к Маяку вплотную, Роська выдохнула: