Время не властно - Марта Поттерс

— Вы имеете в виду старинный крытый фургон? — спросила Дороти с внезапно пробудившимся интересом.

Алан поймал ее взгляд и снова почувствовал то сильное влечение, которое ощутил в первое мгновение, едва только увидел Дороти О'Хансен два месяца назад в Арканзасе.

Он засмеялся и отвел глаза.

— Не волнуйтесь, допотопные повозки на дорогах разрешены исключительно во время Пасхального Шествия или по случаю свадебной церемонии.

— Понятно, — разочарованно протянула она. — Жаль. В детстве мне всегда хотелось прокатиться в одной из тех крытых повозок, на которых ездили по стране первые переселенцы…

— Подобные реликвии коллекционирует один из отцовских приятелей. Так что, может быть, вам еще представится возможность прокатиться в такой повозке, — обнадежил ее Алан.

— Было бы здорово, — обрадовалась Дороти.

— А как вам понравилось путешествовать на автобусе? — спросил Алан, пока они поднимались по лестнице.

— Думаю, это комфортнее, чем в повозке, — улыбнулась Дороти, — но все же поездка была достаточно долгой и утомительной.

Он пропустил Дороти вперед, что дало ему возможность хорошенько рассмотреть ее сзади. Девушка была одета в джинсовую куртку, блузку кофейного цвета и джинсы, которые отлично сидели на ней, четко обрисовывая округлый контур бедер, в ее густых волнистых медно-рыжего оттенка волосах, заплетенных в тугую косу, вспыхивали солнечные искорки.

Красивая девушка… А главное, вежливая. Алан усмехнулся, подумав о происшедшей с Дороти перемене. Два месяца назад, когда Алан с родителями гостил на ферме неподалеку от Фейетвилля в штате Арканзас, он поделился с хозяевами проблемами, возникшими у него с недавно купленной скаковой лошадью, которая уже успела одержать на скачках несколько побед. Тогда один из друзей хозяев рассказал про Дороти О'Хансен, местного тренера, которая занимается именно норовистыми, а также пострадавшими от дурного обращения лошадьми. Алан высказал свои сомнения, но гость уверил его в необычайных способностях Дороти. Тем же вечером Алана познакомили с этой рыжеволосой сорвиголовой и, решив, что хуже не будет, предложил ей приехать на его ранчо в Орегон, проконсультировать Алмаза, его призового скакуна. Но в ответ получил довольно грубый отказ вкупе с презрительным взглядом. Поэтому, когда неделю назад Дороти вдруг позвонила и спросила, все ли еще она может приехать, чтобы помочь ему с лошадью, он испытал своего рода шок. Но до ответственных скачек оставалось меньше десяти дней, положение было безвыходное, и Алан не смог ответить ей отказом.

— Красивый у вас дом, — заметила Дороти.

— Спасибо. Конюшни с другой стороны, я покажу их вам позже.

Внезапно парадная дверь отворилась, и Дороти увидела приятную седовласую даму, которая приветливо ей улыбалась.

— Дороти! Как я рада тебя видеть. — Объятия Сони Латимер были такими теплыми и дружескими, что у Дороти выступили слезы. Знакомство их было совсем коротким, но обе испытывали друг к другу искреннюю симпатию.

— Спасибо, миссис Латимер, я тоже рада вас видеть. Вы прекрасно выглядите.

— Спасибо, — поблагодарила и Соня, отступая назад. — Пожалуйста, проходи в дом. Как ты перенесла путешествие? Могу я угостить тебя чашечкой кофе?

— Я немного устала и, конечно же, не откажусь от кофе, спасибо, — с удовольствием согласилась Дороти.

— Алан, дорогой, отнеси вещи Дороти в ее комнату.

— Конечно, мама. — Алан уже поднимался по лестнице.

Дороти прошла следом за Соней через вестибюль с кафельным полом и дальше по коридору, мимо огромной столовой, на светлую просторную кухню. Середину помещения занимал массивный деревянный стол, а с трех сторон в удобной близости находились плита, холодильник и двойная раковина.

Подвесные шкафчики для посуды сияли ослепительной белизной, а синевато-серая стойка превосходно сочеталась по цвету с крупной венецианской плиткой, покрывавшей пол.

Рабочее место домохозяйки было обустроено превосходно. Особенно Дороти пришлись по душе начищенные до блеска разнокалиберные медные кастрюльки и сковородки, висевшие над деревянным столом.

В эркере, выходившем окнами на веранду, стояли круглый дубовый стол и шесть стульев, а сразу за верандой начинался сад. Над деревьями Дороти разглядела крышу какого-то строения и догадалась, что это и есть конюшня.

— Что за чудесная кухня! — воскликнула она.

— Спасибо. Да ты садись, — пригласила Соня, подходя к стойке. — Расскажи поподробнее, как прошло твое путешествие.

— Отлично… спасибо, — вежливо ответила Дороти. — Мне нравилось наблюдать в окно, как меняется пейзаж.

Сама она машину водить не умела, а самолеты просто ненавидела. Двухдневный переезд на автобусе через пять штатов был для нее спасительной альтернативой. И все время путешествия мысли ее были заняты только одним — как устроить встречу с отцом.

О существовании отца Дороти узнала только месяц назад. Она наводила порядок в кладовке с мамиными вещами и наткнулась на старую коробку из-под обуви. Внутри оказалась пачка документов, а в самом низу — тетрадь, исписанная крупным маминым почерком.

Дороти, охваченная любопытством, принялась читать ежедневные записи, сделанные матерью в возрасте двадцати одного года. После подробного описания теплого летнего дня, когда она познакомилась с парнем по имени Эндрю Гибсон, тон и содержание записок резко изменились.

Они встретились на ежегодной ярмарке в Литчвуде, и с этого момента дневник Джоан Ардли наполнили романтические переживания влюбленной девушки.

Дороти скоро поняла, что ее мать и Эндрю Гибсон стали близки друг другу. Но месяц спустя после знакомства, Энди, как его ласково называла мама, вернулся в Орегон. После отъезда возлюбленного дневниковые записи сделались короче и наконец прекратились совсем. Испытывая разочарование оттого, что роман так скоро оборвался, Дороти уже собралась было убрать дневник на место, но тут заметила между потрепанными страницами конверт, тоже надписанный маминым почерком и адресованный Эндрю Гибсону, Платановая роща, Спрингфилд, Орегон. Конверт был вскрыт, а поверх адреса стояла размашистая надпись: «Вернуть отправителю».

Внутри лежало письмо, которое начиналось так: «Дорогой Энди! Я жду ребенка, твоего ребенка…»

Потрясенная Дороти еще раз перечитала дневник и письмо, судя по дате написанное за два месяца до ее рождения. Ее отцом был Эндрю Гибсон!

Сначала Дороти не знала, что предпринять, к кому обратиться. Немного успокоившись, она осторожно навела справки и выяснила, что Эндрю Гибсон все еще проживает в маленьком городке Спрингфилде, штат Орегон…

— Вы с чем предпочитаете кофе? — спросил Алан, подходя к столу с подносом, на котором стояли чашки с блюдцами, сахарница и сливочник. Дороти так глубоко погрузилась в свои мысли, что и не услышала, как он вернулся, но его глубокий звучный голос быстро заставил ее очнуться. Дороти взглянула в его синие глаза и на несколько бесконечных мгновений ощутила себя ланью, пойманной лучами автомобильных фар. Дыхание ее остановилось, а по шее и лицу разлился смущенный румянец. Сердце тоже не замедлило откликнуться — оно бешено забилось о грудную клетку.