Ведьмина охота - Сергей Пономаренко

На протяжении шести дней велось судебное разбирательство при участии двадцати судей и тридцати свидетелей, и в полной мере доказана вина Эржебет Батори в умерщвлении лично ею или ее слугами шестисот десяти девушек».

— Они чернь, а я — Батори! — гордо произнесла графиня, прервав судью. — Как смеешь ты судить меня, в чьих жилах течет кровь шести королей?! Меня, чей род берет свое начало от королей даков?!

Ее огненный взгляд, казалось, испепелял судью, который смешался, не зная, как поступить. Даже в гневе графиня была прекрасна и обольстительна. И не один из присутствующих здесь мужчин подумал: «Как может столь прекрасное создание быть причастно к таким ужасным преступлениям?» Но тут поднялся палатин Турзо и грозно произнес:

— Эржебет, ты дикое животное! Твои дни сочтены, ибо ты не достойна дышать земным воздухом и жить под светом Бога. Ты больше не принадлежишь к человеческому роду. Ты должна исчезнуть с лица земли. Тени будут окружать тебя остаток твоей жизни, принуждая каяться в зверских преступлениях. Может, Бог и простит тебя. Госпожа Чейта, я приговариваю тебя к вечному заключению в собственном замке! Со мной королевский судья Теодос Сирмиенсис, и теперь мое решение имеет силу постановления суда!

Сидевший рядом с Турзо мужчина в судейской мантии и парике согласно кивнул.

— Слишком мягкое наказание для этого чудовища! — гневно воскликнул граф Меджери. — Она достойна смерти на костре, как и ее прислужники! Они, уже пройдя через огонь земной, жарятся на сковородках в аду!

— Приговор вынесен и немедленно вступает в силу! — произнес Турзо, окинув недовольным взглядом Меджери, который и не думал отступать.

— Мне известно, что его величество король Матьяш осудил на смерть это чудовище!

— Сегодня утром из Праги пришло послание его величества, в котором он наделяет господина пфальцграфа Турзо полномочиями определить вид наказания виновной графине Батори. Оно находится у меня, и вы можете с ним ознакомиться. — Судья указал на пергаментный свиток, лежащий на столе.

— И я это сделаю, господин королевский судья. — Граф Меджери взял свиток и внимательно прочитал послание, недовольно хмурясь. — Двадцать пять девушек из благородных дворянских семей умерщвлены в этом замке, а здесь сказано, что в связи с тем, что это чудовище не было причастно к их смертям, возможно послабление наказания!

Тут взгляды Меджери и Турзо скрестились, и последний твердо произнес:

— Приговор уже вынесен, и его в силе изменить лишь его величество король Матьяш.

— Судебный исполнитель господин Кардаш, приступите к исполнению приговора! — приказал судья.

Графиню на время отвели в другую комнату, где ее вскоре навестил взволнованный Миклош Зрини.

— За то, что вам дарована жизнь, вы должны благодарить маркграфа Турзо. Первоначальный королевский вердикт был «незамедлительно казнить». Маркграф с трудом убедил короля даровать вам жизнь в вечном заточении и не конфисковывать имения.

— Я не нуждаюсь ни в чьем снисхождении и вины за собой не признаю!

— То, что вы совершали, чудовищно! — не выдержал Миклош. — Мне довелось увидеть собственными глазами замученных девушек. Это ужасно!

— Ужаснее, чем осудить меня?

— Что вы желаете передать вашей дочери?

— Со мной поступили несправедливо! И воздастся всем, кто был к этому причастен! Не только им, но и их потомкам! Уходите!

В четырех углах замка плотниками были установлены деревянные виселицы, указывающие на то, что здесь находится приговоренный к смерти. Графиню вновь отвели в ту самую комнату в башне, где она находилась под домашним арестом, но теперь помещение преобразилось. Окно оказалось заложено камнями, а чтобы разогнать темноту, тут горело множество свечей, как у постели усопшего. Уже начала расти толстая кирпичная перегородка, отделившая небольшую каморку, где едва помещался топчан. Графиню вынудили зайти в эту тесную комнатушку, и перед ней стала все выше подниматься стена, но Эржебет сохраняла спокойствие и презрительно смотрела на присутствующих, присев на краешек топчана. Действия каменщиков, постное лицо судебного исполнителя казались ей дурным сном, и она все ожидала, что вот-вот проснется. Стена достигла потолка, и графиня оказалась в непроглядной тьме и пугающей тишине. Каменщики оставили лишь небольшое отверстие, через которое ей будут передавать скудную пищу и воду.

Графиня опустилась на колени, ощутив мертвенный холод каменного пола, и стала молиться. Она молилась долго, громким голосом пыталась прогнать тишину, но та все же победила.

«Неужели больше не доведется увидеть свое отражение в зеркале? Увидеть дневной свет, солнце, луну? Скакать по охотничьим угодьям? Моя судьба — быть навечно замурованной? За что?»

— Будьте вы все прокляты! Я вскоре вернусь, и моя месть будет ужасной! Не я, так моя кровь принесет вам погибель!

Перед тем как усесться в карету, пфальцграф Турзо оглянулся на башню, где была заживо замурована графиня, и негромко произнес:

— Ее величайшим грехом было то, что она хотела навеки сохранить молодость! — И он перекрестился.

А вскоре в окрестностях замка поселилось Зло. Первый раз оно заявило о себе через месяц после заточения графини: пропала девушка Аника, ранее чудом бежавшая из замка и свидетельствовавшая на процессе. Ее нашли через три дня в лесу: обнаженная, она была обмазана медом и привязана к дереву возле муравейника. На ее застывшем лице отразились ужасные предсмертные муки. Это была любимая казнь графини, и по окрестным селам поползли слухи, что Батори посредством колдовства или верных слуг ночами покидает место заточения и продолжает свое черное дело. Точно при таких же обстоятельствах была найдена вторая жертва — девушка, тоже выступившая свидетельницей на процессе над графиней. Пфальцграфу Турзо пришлось разрешить впустить в замок делегацию сельских старост и их помощников, чтобы они могли убедиться в надежности темницы Эржебет. Это мало помогло, так как, услышав их голоса, графиня дико расхохоталась и пообещала расправиться со всеми, кто имел хоть малейшее отношение к ее заточению. Один за другим сгинули каменщики, замуровавшие Батори, — их нашли посаженными на колья.

Поговаривали, что ей помогает мстить кровожадный дух дальнего родственника из Валахии, князя Владислава Цепеша. Люди, имевшие хоть какое-то отношение к судилищу над графиней, стали бежать из тех мест, но ужасная кара настигала их повсюду. Тогда палатин Турзо назначил расследование. В мстительность духов он не верил и велел искать тайных пособников графини. Тем временем многих потрясла загадочная смерть судебного исполнителя Гашпара Кардоша и королевского судьи Теодоса Сирмиенсиса.

Палатин Турзо вновь посетил замок, лично убедился в том, что графиня пребывает в замурованном помещении, и пообщался с узницей через небольшое отверстие, служившее для передачи ей пищи и воды. При этом он держал у носа надушенный платок, так как смрад, проникавший через отверстие из камеры, был невыносим. Турзо просил графиню назвать имена сообщников, пообещав взамен добиться от короля ее помилования. Особенно его интересовало, кто та дама в маске, которая неоднократно приезжала к графине и принимала деятельное участие в кровавых забавах. Но графиня дерзко ему ответила, что не нуждается ни в чьей милости и не сомневается, что силы Тьмы, будучи на ее стороне, помогут ей выйти из темницы. Графиня также пообещала, что кара настигнет и самого Турзо, и даже короля Матьяша.