Вирус хаоса - Мария Симонова

Итак, вместо долгожданного отдыха в уютном семейном гнездышке, пусть даже с первоначальным приготовлением ужина, ей предстояла основательная уборка оного гнездышка, после похода в магазин ради обеспечения оного ужина. Не говоря уже о сиюминутной организации добротного семейного скандала. Вместо подобной дальнейшей программы очень захотелось просто сесть и разреветься. Вот уже и голова закружилась, и в глазах слегка зарябило — самое время хлопнуться в обморок. Разумеется — в голодный!

Прикрыв глаза, Мэри сделала глубокий вдох: необходимо было прийти в норму и изыскать где-то силы для наведения в доме порядка с неизбежным выяснением отношений — словом, требовалось срочно мобилизоваться для обычной семейной жизни. Когда она их открыла, странная дезориентация в пространстве мало того что не прошла, а еще и усугубилась явлением галлюцинаторного типа: перед нею в каком-то радужном тумане обрисовалась незнакомая девушка — худенькая и невзрачная, в очках и почему-то в ее халате, причем, кажется, на голое тело.

— Ты кто?.. — ляпнула Мэри, не вполне уверенная, что в последние две-три секунды находится в ясном сознании, тем не менее ощутившая неприятный укол от ее символически одетого вида.

— Нет, это вы кто? — испуганно откликнулась та, чем почти вернула Мэри ощущение реальности. Почти. Ведь галлюцинациями она никогда не страдала. Словом, не приходилось сомневаться, что она с кем-то разговаривает. И уж, конечно, не сама с собой — еще чего не хватало! А с некоей девицей, пребывающей в ее доме, мало того — влезшей в ее халат и, как только что она заметила, в ее тапки, при этом даже не догадывающейся, что у этих и у разных прочих имеющихся здесь отнюдь не мужских вещей есть законная хозяйка. Кажется, единственное, что на ней было надето из своего, — это огромные безвкусные очки.

— В-вы из службы доставки?.. — пролепетало это чудо природы, поправляя свои окуляры.

М-мда. Не очень-то сообразительную подопытную выбрал себе Ген (так называли Евгения, специализировавшегося на генетике, его друзья и Мэри тоже) для экспериментов в отсутствие жены, видимо, с собственным генным материалом. В свете этого становилось понятно, что за «работа» не оставляет ему времени даже для минимальной деятельности по хозяйству. И, кстати, прекрасно объяснялась его туманная фраза насчет ее что-то слишком раннего прихода.

— Я, наверное, забыла закрыть дверь.. — бормотала тем временем «подопытная», рассеянно озираясь.

Однако Мэри ее уже не слушала: она устремилась вперед, миновав бестолковую девицу: — «Что он только в ней нашел?..» — и как-то сразу оказалась в гостиной.

Но почему-то не в своей.

Она словно попала в аналогично расположенную квартиру на другом этаже — таково было первое ощущение. Взгляд натыкался на похожую мебель — порядком истертый бежевый диван, стенной шкаф, журнальный столик… Планировка довольно распространенная, что нередко позволяет некоторым чувствовать себя в гостях даже более непринужденно, чем дома. В гостях — вот ключевое слово! Она готова была поклясться, что это не ее дом.

Правда, в левом дальнем углу здесь тоже имелся компьютер. Вот только не имелось любимого мужа, которого она видела с минуту назад, как всегда, по уши в него погрузившимся. Она хотела позвать Гена, но лишь беззвучно открыла рот: в этот миг ее посетила ясная уверенность, что в этом доме просто в принципе никогда не мог жить мужчина. Такое ощущение подразумевают, когда говорят «им даже не пахло».

«Стоп-стоп!» — сказала себе Мэри, тряся головой, что не помогло вернуть все на свои места, зато чуть приглушило панические мысли, высветив нужные. Вот! Эта чужая квартира, казавшаяся реальной в каждой детали, от мелких вещичек, сгрудившихся в беспорядке там и сям, до пыли на полированной поверхности стола, как раз и являлась тем, чего тут никогда не было. И не могло быть.

Единственное объяснение — она-таки рухнула в чертов обморок и пребывает в нем до сих пор. Так что девица, по-видимому, еще где-то здесь, то есть — в ее, Мэри, бреду, а вовсе не в их квартире с ее Геном!

Мэри бросилась назад в кухню, словно надеялась поймать видение за халат, пока оно не ускользнуло из бреда в реальность, куда как раз надеялась вернуться сама Мэри, оказавшись в исходной точке у холодильника, где все началось — то есть где ее, видимо, настиг обморок.

Кухня оказалась пустой. Девица пропала, как и надежда обрести в этом чужом «храме чревоугодия» свой родной бардак. Сколько ни меряй шагами небольшое помещение, с какой точки на него ни посмотри — это была чужая кухня, за исключением, быть может, некоторых знакомых деталей… Например, холодильник той же марки стоял на том же месте и был так же забыто приоткрыт. «Интересно, — подумала Мэри, бодрясь изо всех сил, — а как в нашем бреду обстоит дело с продуктами питания?» С этим, как ни странно, в бреду имелся некоторый прогресс: холодильник выглядел почти как свой только внешне, но никак не внутренне — окаменелостей в нем не было, зато на верхней полке красовался ее любимый фрукт — персик. В единственном числе. Мэри прикоснулась пальцами к шершавому бочку, потом осторожно взяла персик в руку. Он был большой, прохладный — до Ужаса реальный. Надкусила — на вкус он казался таким же настоящим, как на ощупь.

«Что же получается?.. — размышляла Мэри, пережевывая сочную мякоть с видом дегустатора даров потусторонней природы. — Что я сейчас лежу у себя в кухне, на этом самом месте, без сознания, двигая челюстями и пуская слюни?.. Или хожу по собственному дому, ничего не видя, точнее, видя то, чего на самом деле нет?..» Она предпочла бы первое, то есть обморок со слюнями, потому что иначе пришлось бы признать, что она сошла с ума. Получив в безумье то, чего ей хотелось, а именно — еду, и потеряв из виду раздражающий фактор — то есть мужа. Но Мэри вовсе не хотела его терять! Или подсознательно все-таки хотела?.. Если даже и так, то не настолько же глобально — с квартирой и прочей, может, более мелкой, но не менее необходимой собственностью!

— Смеляков! — с дрожью в голосе позвала Мэри и прислушалась — тишина. Не зловещая, как в холодящих душу триллерах, а самая настоящая издевательская.

Она вернулась в гостиную, проведя попутно пальцем по знакомому дефекту на обоях — сама клеила в точности такие же три года назад.

Подошла к компьютеру и снова позвала — так, как если бы он за ним сидел:

— Ген!..

Нет ответа.

Мэри подняла руки и помахала ими над креслом, ожидая и страшась нащупать там невидимого мужа — то есть скорее всего реального, но для нее почему-то уже невидимого. Наверное, тогда она бы закричала, возможно, даже ударилась бы в истерику. Но теперь поневоле облегченно перевела дух — возле компьютера действительно никого не было, кроме маленького синего медвежонка в красной шапочке, которого она погладила дрожащей рукой. Такая же в точности игрушка была у нее — что-то вроде талисмана, только ее мишка никогда не сидел у монитора; он путешествовал в сумке, а в свободное от «работы» время жил у нее под подушкой.

Понимает ли сумасшедший, что он безумен?.. И, если да, то что ему следует предпринять? Собственноручно позвонить в психушку? Приезжайте, мол, за мною и ломайте дверь, иначе я вас не услышу. А когда ворветесь, я скорее всего вас не увижу. Если схватите и запакуете в смирительную рубашку, то я ничегошеньки не почувствую. И объясните, кстати, какой тогда смысл вас вызывать?..