Трое в песках - Юрий Никитин

Ступени вывели на широкую площадку. Стены башни блестели всетак же золотом, глазам больно. В узкие зарешеченные окна падали оранжевые лучи.На площадку выходили две двери.

— Обе… не заперты, — выдавил Таргитай. — В ка…кую?

— Ближнюю, — сказал Олег, сам едва услышал свой голос. — Вдругую… не доползем…

Таргитай как шел, его уже качало, как Мрака, так и грянулсяо дубовую дверь. Хрястнуло, доски разнесло в щепы, а Таргитай ввалился в дыру.Олег, торопясь из последних сил, дотащил Мрака, ногой выбил остатки, расширяяпроход.

В неширокой комнате, темной и странной, вскочил испуганныйстарик в расшитом звездами халате. Седые волосы падали на плечи, старика билакрупная дрожь. Олег не сразу понял, что хозяина трясет не от страха, а отгнева. За спиной старика был стол, заваленный свитками папируса, рулонамителячьей кожи, высились горки медных, бронзовых и даже глиняных табличек.

— Кто послал? — завопил старик страшным голосом.

Вокруг его седой головы заблистали багровые, как глазаоборотней, искры. Воздух стал накаляться как в печи. Олег опустил Мрака на пол,тот прохрипел с закрытыми глазами:

— Сами зашли… По дороге было…

— Сами? — грянул старик еще страшнее. Он стал выше ростом, сгрохотом отшвырнул с дороги стул. — Сами?.. Вас послал этот ублюдок Мардух!..Или подлый Вашандра… Сейчас я вас в жаб!..

Он взмахнул костлявыми руками. Багровые искры, как злые осы,устремились на незваных гостей. Таргитай ощутил болезненные уколы, кожа сразупокраснела, волдыри не вздувались, а подпрыгивали и застывали мутными шляпкамигрибов. За спиной изменившийся голос Мрака прохрипел:

— Спешите, дурни… Он же нас за людей не чтет… Вам все одно,вы и так… а мне жабой как-то не по себе…

Олег трясся, белый как мел, распластался по стене, стараясьвжаться в щель. Таргитай вытянул меч, почти касаясь концом тощей груди старика.

— Видишь, еле удерживаю?.. Еще миг, он выпьет твою кровь!..

Старик опустил глаза на меч. Разъяренное устрашающе красноелицо пожелтело, челюсть отвисла.

— Не знаю, что за меч, но в нем странная и страшная мощь…Кто вы?

— Люди, — сказал Таргитай торопливо. — Помоги, наш другумирает. Мы все трое ранены, нас били и топтали все кто хотел.

Старик смотрел уже растерянно.

— Как может быть такое?.. Мардух, я признаю твою силу. Тысоздал такое, что мне не остановить… Ежели только вас не создал другой маг, мненеведомый… но это невозможно.

Мрак сказал затихающим голосом:

— Под старость ума лишился… Живые мы… Люди…

Голос прервался, голова откинулась. Из глубоких порезов налбу все еще сочилась кровь, но лицо странного человека было смертельно бледным,словно вся жизнь уже вытекла. Гольш все еще смотрел со страхом и недоумением.Солнце и ветер вытапливают лишнюю плоть, оставляя лишь кости и сухие жилы, тугообтянутые смуглой кожей, а эти трое словно вышли из подземного мира: непривычноширокие, светлокожие, со вздутыми, как обцелованные ветром валуны, мышцами.Таких людей просто не могло существовать в знойном прокаленном мире Песков! Ноони стояли перед Гольшем. А самым невероятным были их глаза.

У варвара с красными, как пламя вечернего костра, волосамиглаза ярко-зеленые, как молодая трава весной, как драгоценные изумруды впещерах маленького народца. Лицо варвара широкое, с высокими скулами и тяжелойнижней челюстью. Он был могуч и высок, но Гольш не мог оторвать взгляда отстранных глаз, каких не могло быть у людей.

Варвар с мечом мощи, чародейским мечом, еще выше, в плечахшире, но Гольш забыл о могучих мышцах пришельца, когда встретился с нимвзглядом. Волосы подобно солнечному свету падают на плечи, глаза каксинее-синее небо. Таких глаз не могло быть у человека, разве что у джинна илиифрита, но бессмертных джиннов невозможно ранить…

Третий варвар, самый могучий, лежал в луже своей крови наполу. Он весь был словно с содранной кожей. Гольш уловил запах горелого мяса.Человек почти не дышал, жизнь собиралась покинуть покрытое струпьями тело.

— Как же… — сказал старик потрясенно. — Ежели равных нам сМардухом нет на свете магов…

Мрак сказал в забытьи:

— Он думает, только он ест сено, остальные — солому…

Таргитай опустил меч.

— Что нам маги! Принимай нас как гостей, а то разнесем всюпосуду.

Олег сказал просительно:

— Я вижу, ты — маг. Помоги! Нашему другу нужны целебныеотвары, мази… Он умрет, если не поспешить!

Старик хлопнул в ладони. В дверном проеме возник худойчеловек, голый до пояса, недружелюбно взглянул на гостей. Старик бросилнесколько слов на странном квакающем языке. Человек исчез, полоснув по чужакамострым как бритва взглядом. Старик присел возле Мрака. Сухие костлявые пальцыосторожно коснулись могучих пластин груди, пробежали по обожженному лицу.

— От таких ран… умирают даже герои. Вы… в самом деле люди?

— Да, — ответил Олег.

— Я таких людей не встречал.

— Мы вышли из Большого Леса.

— Леса?.. Что это?

Олег в затруднении развел руками:

— Лес… это когда много деревьев… Больших! Настолько больших,что не видно солнца и неба.

Старик смолчал, в глазах было сомнение. Слуга принес кувшин,старик зачерпнул горсть зеленой, дурно пахнущей мази. Мрак дернулся, застонал,когда колдун начал намазывать на раны эту слизь.

— Он не умрет? — спросил Таргитай с надеждой.

Старик пожал плечами:

— Не знаю, из какого дерева тесали вас, людей Леса.

— Мы не из дерева, — ответил Олег тихо. — Даже не из костейи мяса… Из дурости, надежды, отчаяния, злости… А нельзя ли… полечить с помощьюмагии?

— Нельзя, — ответил старик сухо. Он вмазал остатки в телоМрака, повернулся к Олегу. — Меня зовут Гольш, я пустынный маг. Давайтепосмотрим и ваши раны. Мне кажется, слабые люди могли бы от них уже умереть…Что дает силы вам?.. Что ж, раны героев заживают быстрее, чем раны побежденных.

Он оглянулся, ощутив внезапное изменение в комнате. Лицалесных варваров были изнуренными и бледными, но Гольш рассмотрел то, чегораньше не заметил. В глазах варваров были унижение и боль. Золотоволосыйнаконец бросил меч в петли перевязи, сказал горько:

— Тогда мы — трупы.

Гольш быстро обработал их раны, у золотоволосого вытащил изголени наконечник стрелы. Все время ощущал на себе пристальный взгляднечеловечески зеленых глаз варвара с красными как пламя волосами. Гольш спросилвнезапно: