Я тебе не достанусь - Ольга Иконникова

согласился отец. – Но это будет означать, что Элана потеряет право на титул принцессы Агаларской и будет вынуждена играть роль своей кузины. С чего бы нам соглашаться на это, ваша светлость?

Но у гостя и на это был ответ.

– Никто не удивится, ваше высочество, если после отъезда принцессы Эланы вы и ваша супруга затоскуете, и чтобы заглушить эту грусть, удочерите свою племянницу. Тем более, что в условиях наших напряженных отношений с Шелларом, Венсан вряд ли позволит своей жене навещать родных. Так ваша настоящая дочь снова получит право на титул принцессы.

Отец усмехнулся:

– Она имеет это право и сейчас. Так с чего бы нам ввязываться в эту авантюру, если мы придем к тому же, что имеем в данный момент? Король Шеллара получит жену, Астор получит мир в своей стране. А что получим мы, ваша светлость?

Он резко опустил кубок на стол и снова поднялся.

– Прошу меня простить, но я и так уделил вам слишком много времени.

На сей раз он направился к дверям куда более резво, чем прежде, и я тоже усмехнулась, понимая, что никакие слова гостя уже не смогут его остановить. Но я ошиблась.

– Принцессе Элане будет предложен брак с сыном его величества Астора!

– Что-о-о? – отец развернулся так резко, что задел рукой стоявшую на столике фарфоровую статуэтку, и та упала на пол, разлетевшись на множество мелких осколков.

– Принцесса Элана станет женой наследного принца! – другими словами повторил ту же мысль герцог Дюран. – Его величество готов прямо сейчас подтвердить это письменно.

Даже с такого расстояния мне было видно, как хищно заблестели глаза отца.

Нет, папочка, не слушай его! Нам не нужны такие подачки! Они не стоят того, чтобы ради них становиться лжецами! Они не стоят того, чтобы ради них жертвовать Ребеккой!

– Государственный совет никогда не одобрит этот брак, – отец, уже готовый проглотить наживку, прищурился. – Вы сами только что напомнили мне о том, что происхождение моей племянницы оставляет желать лучшего. Пятьдесят лет назад члены совета посчитали мою мать недостойной титула королевы, а ведь она была из древнего и уважаемого графского рода. Отец же Ребекки был всего лишь нищим виконтом, а ее мать вовсе не имела никакого титула.

Это был резонный ответ. Государственный совет в матримониальных вопросах был слишком строг – королям и принцам надлежало жениться только на себе подобных – так укреплялась власть и усиливалась магия.

– Не беспокойтесь об этом, ваше высочество, если понадобится, мы раскроем тайну председателю совета, а он сумеет убедить остальных. Вы же знаете, что многие дворяне до сих пор сожалеют, что ваш отец отрекся от престола, и будут рады, если ваша дочь однажды станет королевой Алькании. Подумайте – принцесса Элана получит королевскую корону, на которую она имеет не меньше прав, чем ее будущий супруг. Стоит ли от этого отказываться?

Это было слабое место отца. Он искренне сожалел о том, что дедушка отрекся от престола, и надеялся, что однажды наш род снова станет править страной.

Теперь я уже почти не сомневалась, что он примет это предложение. Соблазн был слишком велик.

3. Бекки

Но я была уверена, что Бекки откажется участвовать в этом фарсе, и приготовилась к крупной ссоре со своим отцом. Я не сомневалась, что сумею убедить его, что приносить Бекки в жертву нашим семейным интересам и интересам страны – слишком жестоко. Принц Агаларский, несмотря на внешнюю строгость, в душе был добрым и отзывчивым человеком, и он любил племянницу – пусть и не так сильно, как родную дочь.

Но сражаться за кузину не пришлось, потому что в тот же вечер Ребекка дала свое согласие на то, чтобы играть мою роль.

– Тебя заставил отец, да? – я схватила ее за руку и потащила на середину комнаты – там было светлее, а я хотела видеть все чувства, что отразятся в ее взгляде. – Он угрожал тебе? Ты должна сказать мне правду! Прошу тебя, не бойся, мы обязательно что-нибудь придумаем!

В ответ Ребекка замотала головой:

– Нет, Лана, нет! Как ты могла такое подумать? Его высочество никогда не стал бы мне угрожать. Он всегда относился ко мне с большой теплотой.

– Но тогда почему? – выдохнула я, глядя на нее с изумлением.

Мне было непонятно, как кто-то в здравом уме мог согласиться на подобный брак. Добровольно отправиться в Шеллар и позволить заточить себя в холодном и мрачном замке, где никогда не бывает балов (да-да!). Разделить постель с человеком, который лишен всякой приятности, и станет относиться к тебе, как к рабыне.

Нет, конечно, даже в свои шестнадцать лет я понимала, что отнюдь не каждый брак заключается по любви, но в нем должны быть хотя бы симпатия и взаимное уважение. А чего можно было ждать от человека, который презирает окружающих настолько, что не считает нужным соблюдать даже формальный дипломатический политес? Он не отправлял своих послов в другие страны и не принимал чужих послов у себя. Он будто обнес Шеллар невидимой стеной, отгородившись от остального мира.

– Говорят, король Венсан – безжалостный воин. Вряд ли он окажется другим даже по отношению к собственной жене.

На губах Ребекки появилась улыбка.

– Может быть, ты удивишься, Лана, но не только король Шеллара, но и множество других мужчин бывают жестоки к своим женам. Так что оказаться в роли униженной супруги можно довольно легко и в Алькании. Вступая в брак, мы не можем быть уверенными в том, что он станет счастливым.

Она говорила со спокойствием, которое в подобных обстоятельствах меня просто поразило.

– Но мы никогда даже не видели его! – привела я еще один довод.

Бекки покачала головой:

– Лана, не всем суждено выйти замуж за красавцев. У мужчины должны быть другие достоинства – ум, честь, отвага.

– Именно так! – подхватила я. – Но умен ли он? Да, он храбр, но вряд ли это так важно для брака. Ты только подумай, Бекки – тебе придется отправиться на самый север, где зима стоит почти круглый год, и даже внутри жилищ там так холодно, что приходится ходить в теплой одежде. Венсан нелюдим и старается избегать шумного общества. При его дворе не бывает балов и приемов. И он не разрешит тебе приезжать к нам. Ты станешь тосковать в чужой стране, а мы даже не узнаем об этом!

Ребекка опустилась на диван, и я села рядом. Теперь я заметила, что руки у нее дрожали, а значит, ее спокойствие было показным,