Принцесса полночного бала - Джессика Дэй Джордж

Она завела руку за спину, и у Галена отвисла челюсть. То, что он принимал за горб, оказалось свертком из ткани, засунутым под платье. Старушка вытащила его и протянула юноше.

Короткий плащ отчасти напоминал форменные плащи аналузских офицеров, но он был не зеленым, как вражеское обмундирование, а тускло-фиолетовым. Высокий жесткий воротник застегивался на золотую цепь. Старуха встряхнула плащ – мелькнула бледно-серая шелковая подкладка.

– Тебе бы самой его носить, а не мерзнуть! – воскликнул он.

Старуха захихикала:

– Ага, и чтобы меня крестьянская телега переехала? Путешествовать в такой штуке – безумие!

Гален поджал губы. Бедная старушенция и впрямь рехнулась. Он прикинул, не помочь ли ей добраться до ближайшей деревни. Там ее наверняка кто-нибудь узнает – в ее возрасте она не могла забрести слишком далеко.

Старуха подалась вперед и произнесла громким шепотом:

– Это плащ-невидимка, мальчик мой. Примерь.

Гален беспомощно огляделся, но поблизости ни в какую сторону не виднелось ни домика, ни амбара.

– Право, не стоит… Наверное, нам следует поискать твою родню.

– Примерь! – каркнула старуха, как сердитая ворона, и махнула на него плащом. – Примерь!

Гален поднял руки, сдаваясь.

– Хорошо-хорошо. – Он опасливо взял плащ и накинул на плечи. Пола зацепилась за ранец, и юноша нетерпеливо дернул ткань. – Вот! Как я выгляжу?

Он вытянул руки перед собой. Насколько можно было судить, невидимым он не сделался.

Закатив глаза, старуха покачала головой:

– Его надо застегнуть.

Не желая снова ее расстраивать, Гален взял болтающийся конец цепочки и закрепил его в золотом зажиме на воротнике. Он хотел взмахнуть краем плаща для пущего эффекта, но вместо этого вскрикнул. Руки пропали. Опустив глаза, он вообще не увидел ни одной части себя – только два отпечатка подошв.

Старуха в восторге захлопала в ладоши:

– Чудесно! Точно в пору!

– Я невидим, – произнес Гален удивленно.

Он прошел по кругу, оставляя следы в пыли.

– Конечно! Но послушай меня, мальчик. Невидимкой быть опасно. – Старуха провожала его следы взглядом, и впервые голос ее прозвучал ясно. – И кони могут затоптать, и бесчисленное множество других вещей представляет угрозу. Этот плащ не стоит использовать для забавы – только в час подлинной нужды.

Гален расстегнул плащ и увидел, как его тело постепенно возвращается в зримый мир. С великой неохотой он протянул чудесный наряд старой женщине.

– Я не могу принять от тебя подобный дар, добрая женщина, – с уважением произнес он. – Это волшебное сокровище. Ты должна тщательно беречь его и найти чародея или еще кого-то, кому сумеешь его продать. На вырученные за подобную вещь деньги можно не то что новое платье – даже дом купить.

Не успел он увернуться, как старуха отвесила ему затрещину.

– Плащ не для продажи, даже если я помру с голоду. Его надлежит вручить тому, кому он всего нужнее. И это ты, солдатик.

Гален затряс головой, избавляясь от звона в ухе.

– Но он мне ни к чему, – возразил он, снова пытаясь вернуть подарок. – Я всего лишь солдат, ты же сама сказала, по крайней мере бывший.

У меня нет ни дома, ни подружки, ни даже работы.

Отталкивая его руки, старушка склонила голову набок.

– Он тебе понадобится. И еще кое-что.

Она снова пошарила в своих лохмотьях и на сей раз извлекла на свет божий большой клубок белой шерсти и клубок поменьше – черной.

– Черная груба, но крепка, – сказала она. – Белая мягка, но тепла и крепка по-своему. Одна связывает, другая защищает. Черная – как железная цепь, белая – как лебедь, плывущий по воде. – Она силком впихнула клубки Галену в руки, и он едва не выронил шерсть и плащ. – Черная – как железо, белая – как лебедь, – повторила она, многозначительно глядя ему в лицо.

Он машинально повторил ее слова:

– Одна связывает, другая защищает. Черная – как железо, белая – как лебедь.

Старуха отвернулась и двинулась прочь, в ту сторону, откуда пришел Гален.

– Она тебе пригодится, Гален, – бросила она через плечо. – Когда окажешься во дворце, очень пригодится. Его нельзя пускать наверх.

– Кого нельзя пускать? И не собираюсь я во дворец, – в замешательстве ответил он удаляющейся спине. – Найду работу у дяди с тетей, они… – Он осекся. – Откуда ты знаешь мое имя?

– Помни, Гален, – повторила старуха. – Когда окажешься во дворце, очень пригодится.

Гален добрался до Брука спустя неделю. Город сильно напоминал армейский лагерь: снующие люди, грязь, запах дыма и лошадей и тысяча других соперничающих друг с другом ароматов. Вот только, в отличие от рядов палаток, улицы в Бруке шли не прямо, и Гален вскоре заблудился. Наконец он остановился посреди мостовой и повернулся вокруг себя, пытаясь решить, куда идти.

– Заблудился, солдатик? – Статная женщина в переднике выглянула из пекарни неподалеку и тепло улыбнулась юноше. – Хочешь булочку с глазурью?

В животе у Галена громко заурчало, и проходившая мимо девушка с корзинкой на согнутой руке хихикнула. Он взглянул на нее, а она дерзко подмигнула в ответ.

– Молчание – знак согласия, – заявила булочница, снова привлекая его внимание. – Входи, входи.

Покрасневший Гален повиновался. Ему не хотелось кричать через всю улицу, что у него нет денег на глазированную булочку, но булочница остановила его, вскинув ладонь, не успел он сделать и два шага в ее лавку.

– Я не возьму денег, даже если они у тебя есть, – заявила она, весело блеснув добрыми глазами. – Мои зятья благополучно вернулись домой две недели назад. В тот день, увидев их идущими по улице, я поклялась пригласить к себе и накормить до отвала любого солдата, что попадется мне на дороге. – Ее улыбка слегка потускнела, и она смахнула пыль с Галенова рукава. – Ведь у многих ни матери, ни жены, и некому встретить их с распростертыми объятиями, как мои дочери встретили своих мужей.

Юноша печально улыбнулся в ответ:

– Вы невероятно добры, сударыня. Меня зовут Гален Вернер.

– А я фрау Вайс, но ты можешь звать меня Зельда.

Она усадила гостя за маленький столик и принесла не только тарелку глазированных булочек, но и чашку чая с шиповником, большой кусок сырно-чесночного пирога и стакан холодного молока. Гален горячо поблагодарил ее и принялся за еду, оторвавшись только раз, чтобы встать и познакомиться с двумя дочерьми хозяйки. От улыбок у них на щеках появлялись ямочки.

– Наши мужья сразу нашли работу, – сообщила ему старшая, Ютта, между делом обслуживая покупателей. – Они чинят соборную крышу. Тебе тоже быстро что-нибудь подвернется, уверена. Нелегко пришлось, когда все трудоспособные мужчины ушли на войну.