Загадка поющих камней - Чарльз де Линт

— В последнее время ты что-то побледнела, Минда, — сказала Кейт.

— Я плохо сплю.

— В твоем возрасте хороший сон необходим. Попробуй перед сном выпить стаканчик горячего молока с ромом. Я плесну тебе капельку, втихаря от его сиятельства. Всю ночь проспишь, как младенец в люльке, попомни мои слова.

— Я не уверена, что мне это поможет, — ответила Минда, — но все равно спасибо.

— Как хочешь. Могу тебе сказать, что и сама время от времени употребляю это средство, независимо от того, хорошо я сплю или плохо. Вреда это не принесет, как говаривал мой отец.

Минда прервала ее речь:

— Это из запасов Хадона?

— Именно так, — усмехнулась Кейт. — Из того хорошенького бочонка, что стоит у него под кроватью. У меня есть маленькая фляжка, и я доливаю в нее понемножку каждый раз, когда убираюсь в его комнате.

— Ты здорово придумала, — со смехом сказала Минда.

Этой ночью Минда уселась в кровати и зажгла свечу. Ее спальня была расположена как раз над кухней. Дверь выходила на лестничную площадку, а из окна были видны двор и конюшня. Кровать стояла вдоль западной стены, и окно было справа. В дубовом комоде хранилась одежда. Перед окном стоял узкий стол, заваленный разными безделушками — от резного оленьего рога, подаренного дядей Томалином, до коллекции камешков и расписанной собственноручно Джейни высокой вазой. Рядом со столом на стене висела узкая полочка с несколькими книжками и журналами, собранными за последние несколько лет. Приятель Минды по имени Рабберт держал книжную лавку на Элдинг-стрит, и большинство книг было куплено именно там.

Тишину в комнате нарушало лишь дыхание Минды. Вся гостиница погрузилась в сон. Ни один из посетителей сегодня не остался на ночь, а все местные жители уже разошлись по домам. Пин, как обычно, спал на сеновале над конюшней, Кейт — в своей спальне через две двери дальше по коридору. Хадон недавно поднялся из кухни и с грохотом захлопнул за собой дверь своей комнаты; теперь и он уже, наверно, уснул.

Минда полусидела в постели, до подбородка натянув одеяло, и рассматривала свое отражение в зеркале на противоположной стене. В сумраке она могла разобрать только неясную тень. Минду опять колотила дрожь, хотя ночь выдалась совсем не холодной. После тяжелого дня все тело жаждало отдыха, и Минда сознавала, что не сможет долго бодрствовать. Уже сейчас глаза у нее слипались.

Она изо всех сил старалась не уснуть. Свеча рассеивала мрак вокруг нее, зато по углам от дрожащего огонька возникали тени, напоминавшие о темных призраках из ее снов. Минда нахмурилась, откинулась на подушку и задула свечу, сама удивившись своей решительности. Обхватив колени руками, она стала покачиваться взад и вперед, чтобы прогнать сон, стараясь не думать о сновидениях. Эти кошмары преследовали ее и днем и ночью.

Довольно скоро она почувствовала, что не может больше бороться с дремотой. Глаза потихоньку закрылись, и странное спокойствие охватило ее душу. Она так устала, так хотела просто прикрыть глаза и положить голову на подушку. На грани бодрствования и сна страх куда-то исчез, и в следующий миг Минда крепко заснула.

Но вот она снова ощутила чужое прикосновение, предвещавшее очередной кошмар.

А до рассвета еще так далеко!

— Я уже не надеялась, что ты сумеешь вырваться! — воскликнула Джейни, завидев приближавшуюся Минду.

Миновал час после полудня, и Джейни сидела на корточках, прислонившись спиной к стене, наблюдая, как Бидди разыгрывает очередной спектакль перед крестьянкой, акцент которой выдавал уроженку северных предгорий. Фермерша была крепкой и статной женщиной средних лет, с соломенно-желтыми волосами, стянутыми в узел на затылке, в простом коричневом платье, зеленом переднике и с неизменной корзинкой, стоявшей у ног. Она сидела на маленькой табуретке, которую Бидди предлагала своим клиентам, и внимательно слушала повествование предсказательницы.

Самой Бидди уже перевалило за шестой десяток, но она была еще крепкой на вид женщиной. Ее редкие седые волосы колыхались при малейшем дуновении ветерка, а в темных глазах проглядывали цыганские тайны. На ней было плотное черное платье с красной вышивкой, желтыми манжетами и воротничком. Бидди предсказывала судьбы по лицу и линиям руки, а также торговала талисманами и травяными порошками.

Предсказательница жила в задней части мастерской плотника Камстона, и ее единственная комната была полна всяких диковинок. Как-то раз Джейни и Минда уже бывали у Бидди — Джейни заходила купить талисман, а Минда просто за компанию с подругой. Обе девушки вышли от вещуньи, хихикая и в то же время, преисполнившись благоговейным страхом. Их поразило обилие странных предметов: вышитых бисером талисманов, бараньих рогов с порошками трав, а больше всего — чучело обезьянки с жабрами и крыльями, которое висело на ниточке перед единственным окошком.

— Наверно, кто-то просто пришил ей крылья, — шепотом сказала тогда Минда.

— Нет, посмотри, они настоящие, — ответила ей подруга, но ни одна из них не осмелилась подойти поближе, чтобы рассмотреть чучело.

Бидди тогда промолчала, только загадочно улыбалась, сидя в своем кресле у маленького очага.

— Как тебе удалось вырваться из гостиницы? — спросила Джейни.

— Мне повезло, — ответила Минда. Бидди строго посмотрела на подружек, молча укоряя их за шумный разговор, и Минда, наклонившись к уху Джейни, перешла на шепот:

— Хадон ушел на весь день, может, даже не вернется к ужину. Я видела, как к нам нагрянул мастер Драйнер с пачкой неоплаченных счетов в руке, а Хадон в это время выскочил через кухонную дверь и был таков.

— А раз кот ушел, мыши…

— Эй, девчонки, раз не можете сидеть тихо, убирайтесь отсюда! — крикнула им Бидди. — Вы распугиваете всех духов, а это может им не понравиться, если вы понимаете, о чем я говорю.

Две подружки вскочили на ноги, слегка поклонились предсказательнице, и побежали прочь, прикрывая ладошками рты. Они пробежали до ближайшего переулка и вышли на шумную Элдинг-стрит, неподалеку от Ремесленной площади. Джейни вытащила из кармана два мятных леденца, один предложила Минде, а второй сунула себе в рот.

— Как ты сегодня спала? — спросила она, перекатывая леденец во рту.

Улыбка Минды мгновенно испарилась.

— Все то же самое, Джейни. Я не знаю, что мне делать. Когда-нибудь Хадон заметит круги у меня под глазами и решит, что я убегаю из дома по ночам. Тогда мне не жить. Знаешь, что он сказал о нас вчера вечером?

— И знать не хочу.

— Он обозвал нас чуть ли не проститутками, слоняющимися по Рыночной площади.

В глазах Джейни вспыхнули сердитые огоньки.

— Он просто животное! — воскликнула она так громко, что несколько прохожих удивленно на нее посмотрели.

Девушки выбрались из толпы и нашли себе местечко на задней приступке фургона лудильщика, откуда они могли наблюдать за уличной суетой, оставаясь в относительном уединении.