След Ночного Волка - Андрей Канев

— Иса, может, предложим гостю чаю?

— Завари свежего…

Они поднялись с корточек и направились в пещеру. Уйхан остался охранять вход. За тяжелым пологом из нескольких слоев брезента и камуфляжной сетки им открылось обжитое пространство. Пока Ахдан колдовал, заваривая свежий чай, Иса и гость расселись на раскладных стульях. Связной терпеливо ждал указаний своего полевого командира. Тот не торопился, обдумывая, как правильно сформулировать ту информацию, что не все к а феры и мун а фики (оскорбительное — милиционеры-чеченцы на службе у федералов, не верящие ни в Христа, ни в Магомеда), ехавшие в автобусе, погибли, чтобы как можно больше вытряхнуть из прижимистого Доки Умарова зеленых американских рублей. С другой стороны, если подумать, не всегда удается уничтожить министерского милицейского чиновника такого ранга, как начальник уголовного розыска… Иса взял в руки протянутую охранником пиалу с чаем и монотонно, словно читая молитву аллаху, заговорил:

— Это все хорошо, но как-то мелко. Сидим по норам. Теряем бойцов, наши щипки — это действительно партизанщина… Что там с Джабраилом Хаважевым? Вы забыли, что это мой двоюродный брат? Забыли? Нельзя было уберечь его от ареста? Таких сильных бойцов в Ичкерии теряем…

— Это кровники его сдали ментам. Это он по первому случаю отличился, когда в районе Чечен-Аула на трассе Баку — Ростов подорвал ментов из рязанского СОМа…

— Помню, — согласился Иса, — тогда я ему заплатил за подполковника, майора и капитана.

— Ну и вот, а тут примерно в том же районе, у Чечен-Аула, он установил фугас. Рванул под «уазиком», а в нем, как оказалось, ехали сотрудники «Датского совета по беженцам в Республике Ингушетии», а за рулем сидел Ахмад Дагиев, нохча из Урус-Мартана. Главное, тем ничего, а этого разнесло в клочья, вот родственники Ахмада и впарили ментам. Убивать, значит с тобой дело иметь, боятся…

— Да, боятся, — приосанился Ночной волк, — так вот, чтобы еще больше боялись, с Ханпашой найдите иуду и накажите. Убивать тоже не надо, пусть правую руку потеряет…

— Сделаем.

— Я о другом думаю. Вот ты совсем забыл, что являешься руководителем отделения министерства шариатской государственной безопасности Заводского района города Грозного. Во как длинно звучит. Никакой организационной работы с населением, толку от тебя, как от козла молока. Не сам должен стрелять и подрывать, а организовывать суровое сопротивление федералам… — И продолжил, обращаясь уже к Ахдану: — Выйди, посмотри, чем там твой брат занимается.

Охранник вышел наружу, аккуратно завесив за собой вход в пещеру. Ночной волк приблизился к связнику, хрипло зашептал:

— Только тебе доверяю, потому что именно ты мне и поможешь в этом деле. Я думаю, что, если все срастется, попадем в историю, в большую историю и… в большую политику, Ичкерия будет у моих ног… Только мне нужно подумать, подготовиться. Могу надеяться только на тебя…

Гость внимательно слушал. Иса помолчал с минуту, собираясь с мыслями, и продолжил уже не так экспрессивно:

— В апреле выборы президента Чечни. Кандидат единственный — Рамзан. По моей информации, до этого он совершит хадж в Мекку. Пешком он туда, естественно, не пойдет, на машине и на поезде не поедет… Значит, полетит на гражданском самолете, без воздушного сопровождения. А это, в свою очередь, значит, что нужен один, всего лишь один выстрел НУРСа и хотя бы самодельная станина для наведения НУРСа. А еще нужна крепкая рука, как у меня, и хитрая лиса, как ты, чтобы нашла тропку, лежку… А это уже большая политика. Это большие деньги. Больше русским поставить в Чечне не на кого. Будет очередной разброд и шатание, снова введут безбашенных алкашей контрактников, население обозлится, а это третья, третья чеченская кампания… И победа, ты понимаешь, Халид, победа!

Глаза Исы мертвенно блеснули в полумраке схрона. Халид вдруг всем своим нутром ощутил величие ситуации. Возможно, если все пойдет правильно, величие личности Ночного волка для простого чеченского народа. И от него, Халида, зависит, приблизится ли мечта возглавить чеченское государство Исе, выходцу из небогатого, но многочисленного рода.

А коли род бедный, а родственники начнут занимать чиновничьи кабинеты, это значит новый передел собственности. А это, в свою очередь значит, что и ему, троюродному свояку через десятую юбку, верному слуге Ночного волка, тоже достанется какая-нибудь должностишка и, что самое главное, только своя дырка в только своем куске гористой землицы, из которой сочится нефть…

— И еще, — продолжил давать указания полевой командир, — с первого по второе марта в Хал-Килое в доме у Кулумбека состоится Шур а . На совещание соберутся полевые командиры из Шатойского, Шаройского и Итум-Калинского районов Ичкерии. Меня тоже пригласили, но я сказал, что представлять Ночного волка на Шур е будешь ты.

— Спасибо, Иса, сделаю все так, как ты скажешь.

— Там на совещании будут обсуждаться вопросы активизации деятельности национального подполья в весенне-летний период, а также привлечения молодежи и новых членов в наши отряды сопротивления. Вопросы распространения агитационной литературы, CD-дисков и еще, наверно, что-нибудь. Необходимо будет от моего имени поддержать все решения. Дальше, обговоришь возможную помощь в организации крупномасштабного теракта в Сыктывкаре. Перетри этот вопрос с Рустамом Басаевым. Мне сообщили, что он там тоже будет. Гоблины из сыктывкарского ОМОНа уничтожили шестерых моих бойцов, когда те ночью напоролись на их секрет.

Иса протянул гостю плотный конверт.

— Вот здесь деньги, оперативная карта города, адреса, телефоны, фамилии сочувствующих нашим задачам представителей чеченской диаспоры. Они готовы к выполнению этой сложной задачи. Тут вам с Ханпашой придется разделиться ненадолго. Мало умных, достойных бойцов, которым можно поручать сложные задания. Не этих же баранов Мунаевых посылать. У них мозги только жрать да стрелять настроены.

— Как скажешь, так и сделаем, — покачал головой боевик.

— Ханпаша поедет в Сыктывкар организовывать шурум-бурум, а в это время мы с тобой будем здесь менять историю к лучшему для чеченского народа. Да так, чтобы потом никому неповадно было к нам сюда ходить свои порядки устанавливать. Ты согласен, Халид?

— На все воля Аллаха, я согласен…

— Все, иди.

Они поднялись и стали традиционно обниматься на прощание.

— Аллах Акбар…

— Аллах Акбар…

Жизнь на кичливом своей красотой и новизной стройматериалов проспекте Кадырова кипела, как украинский борщ в узбекском казане. Бородатый, в национальном одеянии, мерно вещал, а его спутник в допотопном европейском костюмчике, покачивая головой в такт неспешному шагу, слушал.

— Согласитесь, что жизнь горцев во всем мире определяется большой изолированностью родов и общин, свободолюбием и воинственностью. Рабство и крепостничество не могли привиться в горских обществах, где каждый мужчина — воин. Феодалы могли распространить свою власть лишь на отдельные районы, а удержать ее было возможно только при добровольной поддержке свободного и воинственного населения. В горах интересы семьи, рода, общины чаще всего превалировали над общенациональными интересами, поэтому нам трудно было создать устойчивое государственное образование.