По праву зверя - Анна Владимирова

— Хотел убить Лукаса, — направился к Дарджелу.

— Ты?! — раскрыл он широко глаза. — С чего вдруг?

С того, что мне нужно было добраться до своей женщины.

— Бесят недоделки, — и я уселся рядом с ним, давая себе передышку. Дарджел усмехнулся. Желтоглазые нас ненавидели, но обходили стороной. Если бы я не кинулся на их предводителя, они бы не напали. Но я мог попасть к ней, только если бы нуждался в ее помощи. — У меня есть идея…

— Я тебя не узнаю, — устало прохрипел Дарджел. — Какой-то деятельный стал.

— Я нашел свою пару.

Наступила тишина, в которой слышно было, как старый борт скрепит под натиском воды. Я впервые почувствовал себя неуютно. Внутри все оживало и встряхивалось, начинало чувствовать.

— Не вовремя, — наконец, постановил друг.

— Ты помнишь, как люди боялись праймов?

— Они их не брали.

— Они не могли знать о каждом, — злорадно усмехнулся.

Дарджел повернул голову:

— Ты…

— А знаешь, почему боятся?

— Догадываюсь, — поежился он.

— Мне просто надо до нее добраться…

Его смешок оказался неожиданностью.

— Ты что, думаешь использовать такую связь ради силы?

Я повернулся к нему и заглянул в потухшие глаза:

— Я вытащу тебя отсюда, обещаю. А потом мы найдем Рами и твоего сына.

Глаза Дарджела блеснули на миг и угасли. Он уперся затылком в стенку и облизал губы:

— Ты не сможешь ее использовать, Блейк. Думаешь, я умираю медленно внутри вдали от своей женщины просто так? — его голос слабел. — Чтобы получить силу, нужно отдать всего себя. Только так… Иначе не получишь ничего.

Я посидел, слушая его дыхание, потом провел по повязке на груди. Она пахла ей. Запах будоражил кончики нервов, дразнил и потихоньку изматывал. А кроме того, в душе начало ворочалось беспокойство — что если она не придет ко мне? Вдруг предпочтет умереть?

Она не похожа на других… Глаза слишком решительные, немного злые. И что она делает здесь? Заманили враньем, как и половину команды? Но она не сломалась. Продолжает делать свое дело — штопает ошметки на наших телах после стычек, и не жалуется.

В коридоре послышались шаги. Знакомые. Они принадлежали единственному человеку, которому здесь не хотелось перегрызть глотку сходу. Капитан приблизился к прутьям и остановился напротив.

— Бенжамин говорит, она не выживет без тебя, — глухо процедил, глядя на меня усталым взглядом.

Пришло время торговаться.

Я поднялся и медленно направился к решетке:

— Ты теряешь людей, а еще неделю плыть. Желтоглазые не становятся спокойней — только больше звереют, — начал я. Они убили уже троих охранников. А транквилизатор помогал все хуже — даже под их воздействием им удавалось рвать глотки. — Я могу помочь.

Капитан презрительно щурился, только не я его вынудил транспортировать этих обезьян через пролив. Ответить ему таким же взглядом ничего не стоило.

— Я — прайм. Единственный среди них. Отдай мне ее, и проблем с мутантами у тебя больше не будет.

Будут другие, но о них я пока не скажу.

Капитан отвел глаза, вздыхая, отвернулся, походил туда-сюда, будто у него был выбор.

— У нее жар, не могу сбить…

— Теряешь время, — прорычал я. Неожиданно мысль о том, что ей плохо, заставила ощериться. Я едва не рванулся к прутьям и не вцепился когтями в глотку собеседнику.

— Куда ее тебе? Сюда? — неприязненно скривился он. Мысль о том, что он неравнодушен к моей девочке, больно огрела, но я стерпел. — И откуда мне знать, что ты не причинишь ей боли?

— У тебя нет выбора, — заставить себя торговаться холодно и расчетливо стоило всех сил. — И… мы не можем сделать что-то, что причинит избраннице боль… — Пришлось внять словам друга, по крайней мере, сейчас они казались правильными. А запах свободы пьянил. Зверь рвался наружу, и он сметет все на своем пути… Но позже.

— Я… отдам тебе каюту, — наконец, решился он.

— И никаких камер, капитан, — сурово цедил я.

— В каютах нет камер, — поднял он на меня растерянный взгляд. — Так ты обещаешь, что поможешь в обмен на Хайди?

— Даю слово. Желтоглазые больше не будут проблемой.

— Мне нужно, чтобы никто из экипажа не погиб больше от их руки, — тяжело дышал кэп. — Или от твоей.

Это уже не входило в мои планы. Но я не собирался держать слово перед людьми, которые делали из меня раба.

Заминку кэп расценил, как мой диалог с совестью.

— Хорошо, пошли, — и он вызвал по комму охрану.

* * *

Казалось, я была под долгим наркозом. Первым вернулся слух, но пошевелиться не было никакой возможности. Все так же пахло свежим бельем и… цветами. Тонкий аромат яблочного сада наполнял спокойствием, будто я просто уснула на газоне перед университетом весной. Одно время жила там, чуть ли не ночевала. И каждый год по его периметру невероятно завораживающе цвели старые узловатые яблони. Они щедро посыпали голову лепестками при первом дуновении, и я еще половину весны находила и вытряхивала сухие лепестки из карманов худи и рюкзака.

Вдохнула глубже, ожидая, что рот привычно наполнится слюной, но запах пропал. А вместо него ноздри наполнились чем-то терпким, горячим, на языке невыносимо загорчило, сбило дыхание и пульс. Тело бросило в пот, стало холодно, и меня затрясло, но тут же будто накрыло чем-то теплым. В шею ткнулось горячее дыхание, а солнечное сплетение завибрировало от животного рыка. Я попробовала рвануться из кокона оцепенения, но влетела лопатками в крепкое тело и упала обратно на мокрую простынь. Кровать прогнулась под тяжестью, и шеи коснулись… языком. Мышцы сократились в одном остром импульсе, и с губ сорвался стон.

Память вспороло воспоминание о звере, его укусе… и как напросилась к капитану в постель. Из груди вырвался расслабленный стон. Я же сама хотела, а тело так ярко отзывалось на ласку, что я сучила ногами, надежно придавленная к кровати. Только зачем-то он водил языком по воспаленной ране, и та неожиданно реагировала горячей пульсацией вместо боли.

— Морган, — попыталась возмутиться, только он вдруг совершенно невменяемо зарычал так, что тело снова вздрогнуло от озноба.

На шее сомкнулись пальцы, и я дернулась. Но он не душил — просто прижимал к себе. Вторая рука мужчины заскользила по обнаженному телу, стирая пот и дрожь, и я послушно выгнулась, вжимаясь попкой в его бедра.

— Еще раз позовешь капитана, — раздался хриплый знакомый шепот у уха, — порву его на лоскуты…

Я широко раскрыла глаза, хватая ртом воздух. В груди скакнуло сердце и забилось о ребра как в последний раз. Я рванулась изо всех сил, но куда там! Сама же позволила себя распять на кровати. Ему только осталось придавить и…