Нервный срыв - Бернадетт Энн Пэрис

Он нежно касается пальцами моего лба, отводя прядь волос.

– Нет, ближе. Где-то в лесу, на дороге в Касл-Уэллс.

– На какой дороге?

– Ну, на Блэкуотер-Лейн.

Он наклоняется поцеловать меня, но я отворачиваюсь:

– Мэттью, прекрати!

Сердце пойманной птицей колотится в грудной клетке; я смотрю на Мэттью и жду, что он улыбнется и скажет, что знает, какой дорогой я вчера ехала, и решил меня разыграть. Но он лишь хмурится в ответ:

– Я понимаю. Это ужасно.

– Так это что – правда?

– Ну да! – на его лице искреннее недоумение. – Зачем бы я стал такое выдумывать?

– Но как… – Мне вдруг становится дурно. – Как она умерла? Есть какие-то подробности?

Мэттью качает головой:

– Нет, сказали только, что она была в своей машине.

Я отворачиваюсь, чтобы он не видел моего лица. Это не может быть та женщина! Не может быть! Его руки снова обвивают меня.

– Мне пора вставать, – говорю я. – Нужно съездить в магазин.

– Зачем?

– За подарком для Сьюзи. У нее сегодня вечеринка, а я еще ничего не купила. – Я свешиваю ноги с кровати и встаю.

– Но это же не срочно, наверно? – возражает Мэттью, но я уже выхожу, прихватив с собой телефон.

Я запираюсь в ванной и включаю душ. Хочу заглушить этот голос в голове, твердящий, что обнаруженная женщина – та самая, мимо которой я проезжала ночью. Меня всю трясет; я сажусь на край ванны и захожу в интернет, чтобы хоть что-то узнать. На Би-би-си это новость дня, но никаких подробностей нет. Пишут только, что женщину нашли мертвой в своей машине неподалеку от Браубери. Нашли мертвой. Значит ли это, что она совершила самоубийство? В голову лезут ужасные мысли.

Лихорадочно пытаюсь восстановить картину. Если это та самая женщина, то она, наверно, остановилась там специально, а не из-за поломки машины. В безлюдном месте, чтобы ей никто не помешал. Вот почему она не мигала фарами и не просила о помощи; не пыталась, глядя на меня сквозь стекло, привлечь мое внимание – что, конечно, сделала бы в случае поломки. Живот сводит от бессилия. Сейчас, в залитой солнечным светом ванной, кажется невероятным, что вчера я просто взяла и уехала. Все ведь могло закончиться иначе, попытайся я узнать, что случилось. Она могла бы сказать, что у нее все хорошо; что машина сломалась, но кто-то уже спешит ей на помощь. Тогда я бы предложила подождать вместе с ней. А если бы она стала настаивать, чтобы я уехала, я бы насторожилась и постаралась ее разговорить. И она, возможно, осталась бы жива. И разве я не хотела вчера позвонить куда-нибудь, сообщить о ней? Но я отвлеклась на сообщение от Рэйчел и на подарок, который должна купить для Сьюзи, – и у меня все вылетело из головы!

– Ты там надолго, дорогая? – интересуется Мэттью через дверь.

– Через минуту выйду! – кричу я сквозь шум льющейся впустую воды.

– Тогда пойду готовить завтрак.

Скинув пижаму, залезаю под душ. Вода горячая – но не настолько, чтобы смыть жгучее чувство вины. Я нервно растираю все тело, стараясь не думать о том, как женщина открывает пузырек с таблетками, высыпает их на ладонь, подносит ко рту и глотает, запивая водой. Какую же трагедию ей довелось пережить, что она захотела убить себя? А пока она умирала, пришлось ли ей хоть на миг пожалеть о своем решении? Отвратительные мысли! Заворачиваю кран и выхожу из душа. Внезапная тишина пугает меня, и я включаю радио в телефоне, надеясь услышать что-нибудь веселое и ободряющее – что-то, что отвлечет от мыслей о той женщине в машине.

«…Женщина была найдена мертвой в своей машине сегодня рано утром на Блэкуотер-Лейн. Ее смерть расценивается как подозрительная. На данный момент больше никаких подробностей не сообщается. Полиция убедительно просит граждан, живущих поблизости, соблюдать осторожность».

У меня замирает сердце. «Ее смерть расценивается как подозрительная» – эти слова будто отражаются эхом от стен ванной. Но ведь так полиция обычно говорит, когда кого-то убили! Меня вдруг пронизывает ужас. Я же была там, на том самом месте – неужели одновременно с убийцей? Может быть, он прятался в кустах, высматривая жертву? От мысли, что на ее месте могла оказаться я, что это меня могли убить, начинает кружиться голова. Ухватившись за полотенцесушитель, заставляю себя сделать несколько глубоких вдохов. Должно быть, я сошла с ума, раз поехала ночью той дорогой.

В спальне я торопливо вытаскиваю из кучи одежды на стуле черное хлопковое платье и одеваюсь. Спускаюсь вниз и, еще не открыв дверь кухни, ощущаю запах жареных сосисок, от которого мне становится дурно.

– Праздничный завтрак в честь начала твоих каникул! – радостно объявляет Мэттью.

Не желая портить ему настроение, пытаюсь изобразить улыбку:

– Замечательно!

Я хочу рассказать ему о прошлой ночи, о том, что меня могли убить. Хочу поделиться своим кошмаром, потому что мне слишком тяжело держать это в себе. Но если я скажу, что возвращалась через лес, – и это после того, как он специально попросил меня не ехать той дорогой, – будет скандал. И не важно, что сейчас я здесь, сижу на кухне целая и невредимая; он все равно разнервничается, будто это я лежу мертвая в машине, и будет ужасаться тому, что могло случиться и какой опасности я себя подвергла.

– Так когда ты в магазин уходишь? – спрашивает он.

На нем серая футболка и тонкие хлопковые шорты. В другое время я бы обязательно подумала о том, как мне повезло, что он достался мне. Но сейчас я почти не смотрю в его сторону: мне кажется, что моя тайна выжжена у меня на лбу.

– Сразу после завтрака, – отвечаю я, глядя в окно на сад и стараясь им любоваться. Но мысли возвращаются к вчерашнему вечеру, и я вспоминаю, как уехала прочь. Тогда она еще была жива, эта женщина в машине.

– А Рэйчел с тобой идет? – прерывает Мэттью мои размышления.

– Нет. – Я вдруг понимаю, что это отличная идея: пожалуй, я могла бы поговорить с Рэйчел, поделиться с ней своими переживаниями. – А что, хорошая мысль. Пойду позвоню ей.

– Только недолго, завтрак почти готов.

– Я на минутку.

Я иду в холл к домашнему телефону (мобильная сеть в доме ловится только наверху) и набираю номер Рэйчел. Она долго не подходит, и, когда наконец отзывается сонным голосом, я вдруг вспоминаю, что она только вчера вернулась из Нью-Йорка.

– Я тебя разбудила? – спрашиваю я, чувствуя неловкость.

– Да, и такое ощущение, что посреди ночи, – ворчит она. – Который час?

– Половина десятого.

– Точно посреди ночи. Получила мое сообщение?

Вопрос застает меня врасплох. Где-то в глубине мозга начинает пульсировать боль.

– Получила, – отвечаю я после паузы. – Но еще ничего не покупала для Сьюзи.