Жестокий 3. Искупление - Анастасия Шерр

не бывает же таких понимающих и покладистых мужиков! Или я просто раньше их не встречала?

– Извини.

– Всё хорошо, Сандра. Тебе не о чем волноваться. Просто… Понимаешь, я хочу, чтобы ты скорее прошла этот трудный этап. Насилие – это сложно, и я не могу представить, что ты чувствовала тогда. Никто не сможет. Но одно я знаю точно. Тебе нужно выбираться. И я хочу в этом помочь. Если ты не хочешь на выставку, давай сходим в другое место. Не такое людное. Что скажешь?

Я сдалась. Просто не нашла причины, чтобы отказать ему. И уже на следующий день оставила сына с Машей и пошла с Уилсоном на выставку. И пожалела, потому что в павильоне, где, казалось бы, собираются исключительно творческие люди, я чувствовала себя неуютно, не в своей тарелке. Хотя сама пыталась заниматься лепкой и вроде как даже получалось. Но то дома, в своей любимой крепости, за четырьмя глухими стенами. А тут… Тут были люди. Неважно кто. Просто люди. Этого, как оказалось, достаточно, чтобы я снова впала в панику.

Контрольным выстрелом стала красная глина, так некстати напомнившая мне кровь. И снова отчётливо увидела нож в своей руке, тот последний взгляд Басаева, когда он понял, что я его прирезала. Вспомнила Ваху, помогавшего нам с Машкой бежать. Его, наверное, за это убили уже… Ещё один человек на моей совести. И ещё неизвестно сколько. К примеру, охрана Басаева. Не спустил бы Шамаев-старший такое с рук никому. Да, они все были подонками. Но тем не менее, людьми.

– Ну что ты? Что произошло? – Марк поймал меня уже на улице, куда я вылетела пулей, едва не сбив с ног официанта с подносом.

– Я не… Не могу, – судорожно выдохнула, прижала ладонь к груди, где быстро и гулко колотилось сердце. – Не могу, Марк, прости, – покачала головой, закрывая глаза и пытаясь сосредоточиться, как учили психологи.

– Прости, это я виноват, – вздохнул Уилсон и прижал меня к себе, даря иллюзию безопасности. – Здесь действительно многовато народу.

– Нет, ты не виноват, что твоя подруга истеричка психованная, – прошептала я ему в рубашку, душа слёзы, чтобы они не вырвались наружу. А Марк меня сильнее сжал, в макушку носом уткнулся.

– Не говори так. Ты не истеричка и не психопатка. Психопат тот, что сотворил с тобой такое. Ублюдок, – Уилсон ругался редко, не то воспитание. Но когда вспоминал о том, кто меня искалечил морально – обычно выходил из себя. Он не знал всей истории в подробностях. Как и не знал того, что я убийца.

А я вот знала. Ни на минуту не забывала. Особенно настойчиво меня терзали воспоминания ночью. И во сне, и наяву, когда уснуть не получалось.

– Прости, но я уже не смогу сегодня развлекаться. Вызови мне такси, пожалуйста, – подняла голову, заглянула в голубые глаза Марка. А он понимающе улыбнулся, коснулся губами моего лба.

– Я сам тебя отвезу. Хочу убедиться, что ты добралась домой в безопасности.

В этом весь Марк. Ненавязчиво заботливый, какой-то родной, что ли. Мы были знакомы всего ничего, но у меня иногда возникало ощущение, что знаем друг друга с детства. Жаль, что у меня не было такого мужчины раньше. Быть может, мы уже были бы женаты, и дети у нас были бы общие…

И каждый раз, когда я так думала, мне становилось нехорошо. Потому что всё, что я пережила тошно и жутко, да… Но, если бы всего этого не случилось, у меня не было бы Даньки. Моего маленького черноволосика с капризными, пухлыми губками и тёмным, не по возрасту проницательным взглядом.

Но тогда, вероятно, у меня были бы другие дети. И я бы любила их также.

И всё равно не то. Потому что Даня уже есть. И я есть у него. Мы не одни, но мы самые родные. Никто не будет любить нас больше, чем мы друг друга.

– К сыну хочу, – прошептала зачем-то уже в машине. Марк воспринял это по-своему и прибавил газу.

– Послушай, Сандра… – начал было он, привлекая моё внимание.

– Мм? – я смотрела на пробегающие мимо огни большого города и понемногу успокаивалась.

– Я хотел бы… – он выдохнул, будто не зная, как продолжить начатую фразу, а затем быстро проговорил: – Я хотел бы остаться сегодня у тебя. Это возможно?

Я прикусила щеку изнутри, прикрыла глаза. Знала, что он смотрит на меня в этот момент и ждёт ответа. И да, я могла бы отказать, и Марк понял бы. Он ни за что не стал бы настаивать или обижаться, давить на меня. Нет. А завтра он сделает вид, что всё нормально и ничего не случилось. И продолжит ждать, как и обещал.

Но мы оба этого хотим. Марк хочет меня. А я… Я хочу просто жить. Любить и быть любимой. А если не получится полюбить, то хотя бы напомнить себе, что я женщина. Молодая, красивая баба, у которой и отношений-то нормальных не было. Так, мудачьё одно.

А Марк не такой. Он красивый, он добрый. В нём нет звериных замашек, нет злобы. Он надёжный в конце концов!

– Я согласна, – выдохнула с улыбкой и повернулась к нему. – Оставайся сегодня у меня.

Глава 3

– Ты нервничаешь, – улыбается Марк, наблюдая за тем, как я пытаюсь отпить сок из бокала, но рука так дрожит, что слышно, как стекло ударяется о мои зубы.

– А ты? Ты не нервничаешь? – смотрю на него и понимаю, что, нет. Не нервничает. Он спокоен, как гребаный удав. Как обычно. Хвалёное американское самообладание, блин. А я вот трясусь, словно осиновый листочек, и места себе никак не найду. То и дело ёрзаю на диване, будто у меня в заднице с десяток иголок.

На самом деле мне страшно. Да, именно так. До дикости, до крика. Я знаю, что Марку можно доверять, он ни за что меня не обидит и не причинит боль, но… Но. Но я отвыкла доверять людям. Особенно мужчинам. Особенно красивым мужчинам. И я всё так же боюсь близости.

– Знаешь, нам не обязательно торопиться, Сандра. Мы можем подходить к этому маленькими шагами. Позволить друг другу привыкнуть – это лучшее решение, – отставив свой бокал с вином на столик, гладит мою скулу костяшками пальцев.

– Думаешь? – немного отпускает после его слов о том, что нам не обязательно заниматься сексом прямо сейчас.

– Сандра, – вздыхает Уилсон и притягивает меня к себе. – Неужели я похож на насильника, мм? Прошу тебя, не оскорбляй меня. Я