Осколки судьбы - Александра Гриневич

Таня, выйдя на работу, вынуждена была попросить помощи матери. Та приходила на несколько часов посидеть с детьми. Полставки биолога в школе, это не так уж и много, но хоть какая-то прибавка к доходам. А вечером она валилась без сил, вяло отвечая на приставания мужа. Однажды он её упрекнул:

— Тебе, кроме детей, никто не нужен! Фригидная!

— Ты, хочешь, чтобы я бросила детей на произвол и развлекала тебя? — разозлилась Таня. — Взял бы, да помог, вместо того, чтобы шляться непонятно где, непонятно с кем. Работничек…

— Ты знаешь, чем я занимаюсь? У меня такие перспективы, да я…

— Нет никаких перспектив, и ничего ты не добьёшься. Таких, как ты, на каждом углу пачками. Пьяниц и гуляк, я имела в виду. Ты только п….ь хорошо умеешь, трепло!

Таню понесло. Внезапно стало обидно за себя, за свою жизнь. Она крутится, как может, стараясь поддерживать в доме уют, заботясь о детях, а ведь ещё есть работа. Времени на себя не остаётся. И усталость. Практически постоянная. Иногда хотелось праздника, пойти куда-нибудь. Но Влад всегда был занят. У него то одно, то другое. Только и вышло у Тани пару раз детей вместе со школой на оздоровление свозить. Дети отдыхали — она работала. Вот такой вот отдых.

И, что теперь? Простить?

Адвокат помог составить заявление в суд на развод. Вот только муж развода не дал. И скандалы продолжились. Пришлось бы не только разводиться, но и делить квартиру, а Влада это не устраивало. Ничего делить он не хотел, как и разводиться. Его всё устраивало. А время шло.

Вот так и жило семейство Вороновых. Постепенно, Таня поняла, что никуда она уже не уйдёт. Куда идти? На квартиру? Купить жильё? Нет у неё таких денег. Нет. Дети росли и всё больше требовали на себя расходов. То сыну репетитор по английскому, то дочери платные курсы. А одежда, обувь?

И она молчала терпела присутствие Влада в их общей квартире. Из когда-то внешне благополучной семьи они превратились в соседей по жилплощади. Влад всё также гулял со своим «солнышком». Их связь длилась более десяти лет. Таня всё также ходила на работу, а дети росли. Вот уже и сын поступил в столичный вуз, через два года пошла учиться дочка. Дети появлялись дома в основном только на каникулах, выходные предпочитая проводить подальше от дома. А жизнь пробегала мимо.

Татьяна уже не жаждала развода — она смирилась с тем, что ничего нового, хорошего в её жизни больше не будет. С возрастом появился букет болячек, одна другой краше. Недаром в народе бытует мнение, что большинство болезней у нас от нервов. Может и так. Сперва врачи поставили невроз, потом полетела щитовидка и начали болеть суставы. А после ко всему этому присоединилось и сердце. Сердечные аритмии стали верным спутником последних лет. От депрессии спасали книги. Разные, но непременно с хорошим концом.

Дети выросли, стали обзаводиться своими семьями, и как-то так вышло, что родители им стали не нужны. Приедут, навестят, и домой. Вскоре родился первый внук и словно второе дыхание открылось. Татьяна старалась как можно больше времени проводить с дочкой, помогая, чем можно. Помнила о собственных ошибках и не хотела, чтобы Даша повторила её судьбу. Не вмешивалась, не навязывалась, но и в помощи никогда не отказывала.

Нужно присмотреть за Лёшкой? Присмотрим. Забрать на пару дней к себе? С радостью. Влад тоже радовался внуку. С годами пришло понимание, что никому, кроме близких, ты не нужен. Вот только поздно. Разбитую чашку склеить можно, но следы останутся. Трещинки не замаскируешь, да и прежней крепости в ней уже нет.

Годы не пощадили и его. От былой привлекательной внешности не осталось и следа — пивной животик девятого месяца беременности, морщины, седина. Однажды муж посетовал, что сколько лет прожили вместе, а как не родные.

— Родные? — усмехнулась Татьяна. — Об этом раньше нужно было думать, а теперь… чего уж тут. Родные для меня дети и внук, а ты… сосед.

Она так и не смогла простить нанесённые обиды. Слишком они оказались сильными. Были попытки примирения, были. Да и Влад не однажды пытался объясниться, и вроде бы его оправдания звучали логично и понятно, вот только не затронули ничего в Таниной душе. Не было ему прощения. А он и не настаивал, понимал, что уже ничего изменить не выйдет. Опоздал с этим.

Всё случилось однажды вечером. Она, как обычно придя с работы, упала отдохнуть. Болела голова, ломило суставы. Состояние, словно при сильной усталости или простуде. С самого утра было неспокойно на душе, какая-то тревожность не давала расслабиться. Таня всё больше нервничала, не понимая, что происходит. Дома всё было в порядке. Объявившийся с самого утра сын, рассказал о планируемой поездке. Может это? Таня на всякий случай решила позвонить дочке, поинтересоваться, как там Лёшка, узнать, как дела. И вот тут её и накрыло.

Боль сдавила грудину, концентрируясь по центру, отдавая в спину под левую лопатку и ключицу. Воздуха катастрофически не хватало, словно огромный булыжник придавил грудь и не давал вздохнуть. И дикая слабость. В глазах потемнело, только и хватило сил прохрипеть в трубку:

— Дашка!

Талина.

Деревня Малые Выселки примыкала к самому краю Горальского леса. Местные жители давно и прочно использовали богатства пущи в своих целях: древесина, шкурки пушных зверьков, грибы и ягоды — всё шло в употребление и на продажу.

Бабка Талины в Выселках была местной травницей. Собирала травки, готовила настойки, знала разные заговоры и могла оказать первую помощь, разумеется в меру своих сил и знаний. Талина знала, что за спиной бабку зовут старой ведьмой, но вот именно ведьмой она и не являлась. Видела Тали ведьму однажды. Ту, которая жила на болотах. Старая Грейси. Так называла её бабушка. А ещё звала ведуньей.

— Бестолочь ты, Талька. Как есть, бестолочь. Учу-учу, а толку никакого. В одно ухо всё влетает, а в другое вылетает. Только гулянки да наряды на уме. Вот спроважу обратно в город к отцу, будешь знать.

— Ба, ты всегда так говоришь. И что бестолочь, и что спровадишь. Только вот ты же меня никуда не отошлёшь, потому что любишь, правда же?

— Люблю, — ворчала в ответ бабка, а Талина чмокала её в морщинистую щёку и снова сбегала к речке, где в это время гуляли местные девчонки.

Старая Велидара каждый год забирала внучку к себе на лето. Пыталась передать ремесло травницы, учила разным премудростям, показывала, как правильно собирать травки, сушить их, готовить настои. Талька старалась, но и погулять ей тоже хотелось. Семнадцать лет не такой уж и большой возраст, хотя сверстницы её уже в большинстве своём были замужем, а кое-кто уже и матерью стать успел. На селе девушек отдавали замуж рано. Как только оформится фигурка, да начнутся лунные дни, так и сговаривают её.

Вот только это не про Тальку речь. К своим семнадцати она до сих пор оставалась невысокой худышкой, ни изгибов в положенных местах, ни округлостей. Лишь в последние пару месяцев тело стало понемногу меняться. Слегка округлилась попа, болезненно налилась грудь, да и подросла Талька на целую ладонь. Рукава платьев и подолы юбок оказались коротки.