Истребитель драконов - Сергей Шведов

— Значит, ваши близнецы, рожденные Маргаритой, это тоже мираж, Чарнота? — ехидно спросил Мащенко. — А я ведь сам держал их на руках.

Последнее было правдой. Я настоял, чтобы мадам де Руж рожала наших детей в цивилизованных условиях. Была у меня и тайная надежда, что зачатые в Средние века, но рожденные в наше время младенцы потеряют связь с островом Буяном. Но мои расчеты не оправдались. Возможно, сказались гены. Так или иначе, но Маргарите удалось без труда протащить рожденных в Российской Федерации чад в распрекрасный замок в Апландии, и мне ничего другого не оставалось, как последовать за женой и детьми.

— Дом Хохлова охраняется?

— Кажется, нет, — отозвался на мой вопрос Мащенко, — но двери опечатаны.

К счастью, загородный особняк Хохлова располагался недалеко от берлоги Крафта, так что добрались мы до него за какие-то десять минут, несмотря на отсутствие освещения, как искусственного, так и натурального. Ночь выдалась безлунной, что, с одной стороны, было нам на руку, поскольку мы собирались совершить противоправное деяние, но, с другой стороны, действовать нам пришлось почти на ощупь, что не могло не создать проблем. Крафт дважды споткнулся — один раз в воротах, второй раз на крыльце. Мащенко расценил неловкость Вацлава Карловича как плохую примету и сильно закручинился по этому поводу. Я был солидарен с Борей в его предчувствии грядущих неприятностей, но все-таки рискнул проникнуть в дом подследственного, для чего мне пришлось потревожить дверь, оклеенную грозными предостережениями правоохранителей.

— Впаяют нам срок за самоуправство, — вздохнул Мащенко.

— Нам-то с какой стати? — возразил Крафт. — Печати сорвал Чарнота, а с демона взятки гладки.

Терпеть не могу, когда меня называют демоном, и уж конечно Вацлав Карлович это знает, но тем не менее не упускает случая попрекнуть меня этим темным пятном в моей почти безупречной биографии.

— Это у вас безупречная биография, Чарнота! — зашипел Крафт, подсвечивая нам путь фонариком. — Да любой кадровик поседел бы, ознакомившись с одним только перечислением ваших боевых и трудовых подвигов.

Хохловский особняк был довольно обширен, на тщательный осмотр его с помощью фонарика ушло бы слишком много времени, поэтому я предложил задернуть шторы и включить свет. Время приближалось к двум часам пополуночи, и была надежда, что бдительные соседи Василия Семеновича уже спят, а потому некому сейчас тревожить компетентные органы звонками. После недолгих раздумий Вацлав Карлович со мной согласился. Видимо, судьба пропавших бизнесменов настолько волновала обычно осторожного Крафта, что для прояснения ситуации он готов был пойти на риск.

Осмотр жилых помещений ничего интересного нам не дал. Вся мебель стояла на своих местах, следов борьбы, а уж тем более пятен крови тоже не наблюдалось. Словом, обстановка была абсолютно мирной, начисто опровергающей предположение о произошедшей здесь крупной ссоре, завершившейся к тому же двойным убийством. Правда, если верить Мащенко, кровавые следы правоохранители обнаружили в другом месте.

— А где супруга Хохлова столкнулась с привидением?

— Кажется, в подвале, — припомнил Крафт.

— А что она там искала?

— Понятия не имею.

В спальню я зашел просто для очистки совести, надо же было посмотреть, где собирались почивать исчезнувшие гости Василия Хохлова. Постели были разобраны. Видимо, Купцов и Шварц уже готовились отойти ко сну, когда их внимание привлек какой-то шум. Во всяком случае, такое предположение сделал Крафт, и, по-моему, оно не было лишено оснований. Едва заметный уголок белой бумаги, выглядывающий из-под тумбочки, привлек мое внимание. Я не поленился и поднял с пола фотографию. Странно, что правоохранители, обыскивавшие дом, проглядели столь важную улику. Мужчину, изображенного на фотографии, я не знал, зато стоящая рядом с ним женщина была мне знакома.

— Это Шварц? — спросил я у Бори Мащенко.

— Он самый, — подтвердил бизнесмен.

— Значит, Шварц знаком с Верой Смирновой?

— Я их познакомил, — вздохнул Боря. — Она ведь разошлась наконец с мужем. Ну и чтобы она больше Петьке мозги не пудрила, я свел ее с богатым иностранцем.

— А как к этому отнесся бывший муж?

— Я же говорю, что они разошлись, — раздраженно отозвался Мащенко.

Надо сказать, что моя бывшая любовница и несостоявшаяся баронесса де Френ за минувший год нисколько не изменилась. Если не считать того, что она в очередной раз перекрасила волосы и теперь числилась в блондинках. Вряд ли у лысоватого и очкастого Шварца были шансы устоять перед напором такой роскошной женщины, и, судя по всему, он не устоял. Подложил Боря свинью заезжему иностранцу, ничего не скажешь. Мало того что его избранница ведьма, каких поискать, так вдобавок к этой неприятности он получил еще и на редкость ревнивого мужа, пусть и бывшего. Насколько я знаю Петра Сергеевича, в определенных ситуациях, да еще под воздействием эмоций, он способен на неадекватные поступки.

— Самое время нам спуститься в подвал, — сказал я своим впавшим в задумчивость спутникам.

Подвал я осматривал с особенным тщанием. А надо сказать, что Хохлов отстроил под своим домом целое бомбоубежище. В таком солидном бункере можно было без проблем пересидеть не только ядерную войну, но и социальную революцию. К сожалению, следов крови мы и здесь не нашли. Возможно, их уже смыли. Хотя такая поспешность правоохранителей наводила на размышления. На всякий случай я даже обстучал надежные бетонные стены. Однако никаких пустот я за ними не обнаружил. Не было здесь и обычного для подобных помещений хлама в виде старой, сломанной мебели, поношенной одежды и прочих никому не нужных вещей, которые, однако, рачительные хозяева хранят для каких-то им самим непонятных целей. Скорее всего, Хохловы еще не успели обжить как следует свое загородное жилище, построенное, если верить Крафту, всего полтора года назад.

— Смотрите, — воскликнул вдруг Мащенко, указывая пальцем на стену, — та же самая буква!

Глазастый Боря оказался прав. Причем на бетонной стене буква «Д» была нарисована ярко-красной краской, тогда как на дверце шкафа в особняке Крафта — зеленой. Впрочем, поковыряв стену, я пришел к выводу, что здесь мы имеем дело не с краской, а с каким-то особым веществом, глубоко въевшимся в пористый материал. Стереть этот знак было совсем непросто, — во всяком случае, наши с Борей усилия не увенчались успехом.

— Ну и что вы об этом думаете, Чарнота?

— Спросите что-нибудь полегче, Вацлав Карлович.

— А завитушки эти зачем? — спросил Боря, разглядывая оставленный шутниками знак. — Написали бы букву «Д» и этим ограничились.

— Похоже, они не писали, а ставили печать, — возразил Крафт. — И эти завитушки очень похожи на контур ящерицы или крокодила — вы не находите, Чарнота?

— Скорее это дракон, — возразил я.