Завоевание Тирлинга - Эрика Йохансен

– Вот зараза!

Блазер тихо выругался, и Холл, придя в себя, украдкой оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что его лейтенанта не укусили. Но Блазер лишь поскользнулся. Холл продолжил карабкаться, встряхивая головой, чтобы избавиться от нежелательных мыслей. Отправка Саймона была раной, которая и не думала заживать.

Достигнув вершины холма, Холл устремился на поляну и обнаружил там своих людей. Все как один выжидающе глядели на него. Последние месяцы они упорно работали, никто не жаловался, как обычно бывает на военной стройке, и закончили так быстро, что у Холла появилась возможность несколько раз проверить всю операцию, прежде чем мортийская армия достигла равнины. Укротитель ястребов, Джаспер, тоже ждал: двенадцать его зашоренных подопечных сидели привязанными к длинной жердочке на гребне холма. Ястребы обошлись в копеечку, но Королева внимательно выслушала просьбу и, не моргнув глазом, утвердила оплату. Холл подошел к одной из катапульт и положил руку на рычаг. Коснувшись гладкой древесины, он почувствовал прилив гордости… Полковник любил механизмы, постоянно ища, как бы сделать все на свете быстрее и лучше. В начале военной карьеры он придумал крепкий и гибкий лук, теперь горячо любимый тирскими стрелками. По ссуде на гражданское строительство он испытал и утвердил оросительную систему с насосом, которая теперь доставляла воду Кадделла к внушительному выжженному участку южного Алмонта. Но тут стояло его величайшее изобретение: пять катапульт, каждая – шестьдесят футов в длину, с толстым рычагом из тирского дуба и легчайшей чашей из сосны. Каждая могла бросить, по крайней мере, две сотни фунтов почти на четыреста ярдов по ветру. Рычаги крепились к основаниям веревкой, по обе стороны от каждого рычага стояло по солдату с топором. Заглянув в чашу первой катапульты, Холл увидел пятнадцать внушительного объема холщовых связок, обернутых тонким слоем небесно-голубой ткани. Изначально Холл планировал метать валуны, как в старину, чтобы сровнять с землей значительную часть мортийского лагеря. Но эти связки, придуманные Блазером, оказались куда лучше, хотя и стоили нескольких недель не слишком приятной работы. Ветер пошевелил верхнюю вязанку, холщовые края заколебались, и Холл попятился, подняв стиснутую руку в утренней тишине. Его воины схватили оружие и перебросили его через плечо.

Блазер начал напевать. Он всегда напевал, когда нервничал: такой уж у него был тик. Слушающий вполуха, Холл узнал мелодию «Королевы Тирлинга»: фальшиво, но узнаваемо. Песня овладела его людьми: за последние несколько недель Холл не раз ее слышал, когда они шкурили древесину или затачивали мечи.

«Мой подарок вам, королева Келси», – подумал он и махнул рукой.

Топоры вспороли воздух. По склону, нарушая утреннее спокойствие, прокатилось эхо чудовищного скрипа и хруста: рычаги катапульт осознали, что свободны. Один за другим они взмывали вверх, набирая скорость, устремляясь в небо, и Холл почувствовал, что его сердце наполнилось неподдельной радостью, никогда не исчезавшей с тех пор, как ребенком он опробовал первую ловушку на кроликов.

Мое творение! Работает!

Рычаги катапульт достигли своего предела и остановились с грохотом, эхом прокатившимся по склону. Это разбудит мортийцев, но будет слишком поздно. Вытащив трубу, Холл следил за полетом голубых вязанок, несущихся к мортийскому лагерю. Достигнув пика, они начали падать, все семьдесят пять штук; небесно-голубые парашюты раскрылись, поймав ветер, холщовая ноша невинно раскачивалась на ветру.

Теперь мортийцы зашевелились. Холл разглядел очаги активности: солдаты выскакивали с оружием из палаток, часовые отступали в лагерь, готовясь к нападению.

– Джаспер! – крикнул он. – Две минуты!

Джаспер кивнул и начал стягивать шоры со своих ястребов, угощая каждую птицу кусочком мяса. Майор Кэффри, обладающий сверхъестественным даром распознавать заслуживающих доверие наемников, нашел Джаспера в деревеньке на мортийской границе три недели назад. Сейчас мортийские ястребы нравились Холлу не больше, чем в детстве, когда птиц использовали, чтобы выискивать легкую добычу над склоном, но он по-прежнему восхищался умением Джаспера обращаться со своими подопечными. Ястребы внимательно наблюдали за укротителем, задрав голову, словно собаки, ожидающие, когда хозяин бросит палку. Из мортийского лагеря донесся предупредительный крик: они заметили парашюты. Теперь, когда сопротивление ветра снизилось, они падали быстрее. Холл смотрел в подзорную трубу, считая себе под нос, когда первая вязанка исчезла за одной из палаток. Прежде чем первый вопль огласил равнину, прошло двенадцать секунд.

На лагерь опускались все новые парашюты. Один приземлился на телегу с боеприпасами, и Холл словно завороженный смотрел, как ослабли веревки. Мгновение сверток дрожал, а потом резко открылся, когда пять разъяренных змей поняли, что свободны. Их пестрые шкуры замелькали, извиваясь, по копьям и стрелам, падая с повозки и исчезая из виду. Склон огласился криками, и менее чем через минуту лагерь погрузился в полнейший хаос. Солдаты сталкивались друг с другом, полуодетые мужчины неистово махали мечами у самых своих ног. Некоторые пытались забраться повыше: на повозки, палатки и даже друг другу на спины. Но большинство бежало из лагеря, отчаянно пытаясь унести ноги куда подальше. Офицеры выкрикивали приказы, но безрезультатно: всеми завладела паника, и теперь мортийская армия утекала из лагеря во все стороны, устремляясь на запад к Пограничным холмам, или на восток и юг через равнину. Некоторые даже бездумно бросились на север, с плеском выбежав на мелководье озера Карчмар. У них не было ни доспехов, ни оружия, многие до сих пор оставались голышом. На щеках некоторых белела пена для бритья.

– Джаспер! – крикнул Холл. – Давай!

Одного за другим Джаспер подсаживал своих ястребов на толстую кожаную перчатку, покрывающую его руку от пальцев до плеча, и подбрасывал в воздух. Люди Холла с беспокойством смотрели на набирающих высоту птиц, но отлично выдрессированные ястребы не обращали никакого внимания на тирских солдат, устремляясь к мортийскому лагерю. Они пикировали прямо на разбегающихся людей, утекающих из южного и восточного концов лагеря, растопыривая когти, когда снижались, и Холл наблюдал, как первый вцепился в шею удирающего солдата в наполовину застегнутых штанах. Ястреб выдрал его яремную вену, приправляя утренний свет тонким кровавым туманом.

Из западной части лагеря волна за волной мортийцы бездумно неслись к деревьям у подножия холма.

Но на верхушках деревьев засели полсотни тирских лучников, и теперь мортийцы падали один за другим, а их тела, изрешеченные стрелами, вязли в грязи. Со стороны озера тоже раздались крики: решившие спрятаться в нем мужчины осознали свою ошибку и теперь спешили обратно к берегу, мыча от боли. Холл улыбнулся с оттенком ностальгии. Зайти в озеро было обрядом посвящения среди детей Идилуайлда; ноги Холла по-прежнему украшали доказывающие это шрамы.

Основная часть мортийской армии покинула лагерь. Холл бросил тоскливый взгляд на десять пушек, оставшихся без присмотра. Но теперь добраться до них не было никакой возможности: повсюду среди палаток скользили гремучие змеи, ища, где бы угнездиться. Он задумался, где генерал Жено: бежал ли со своими людьми или лежал среди сотен трупов у подножия склона? Холл уважал Жено как солдата, но знал и слабости этого человека, сродни тем, которыми страдал сам Бермонд. Жено хотел воевать спокойно и рационально. Он не признавал ни исключительную храбрость, ни сокрушительную некомпетентность. Но Холл знал, что каждая армия пронизана подобными аномалиями.