Меценат - Михаил Бондаренко

История Арретия богата событиями. После длительного периода процветания город в конце IV века до н. э. попал в орбиту римского влияния. Во время Второй Пунической войны Арретий сыграл важную роль в снабжении римских легионов[16], готовившихся вторгнуться в Африку. Так, по сведениям историка Тита Ливия, город поставил римлянам «три тысячи щитов и столько же шлемов, копья, галльские дротики, длинные копья — всего пятьдесят тысяч предметов, каждого вида оружия поровну, — а также топоры, заступы, косы, корзины, ручные мельницы, сколько этого нужно для сорока военных судов; сто двадцать тысяч модиев пшеницы и дорожных денег десятникам и гребцам»[17]. Это очень важное свидетельство, указывающее на то, что Арретий и в конце III века до н. э. продолжал оставаться крупным центром ремесленного производства. Со II века до н. э. началась постепенная романизация местного этрусского населения. Пережив разорительные гражданские войны в первой половине I века до н. э. и приняв несколько волн римских колонистов, Арретий во второй половине века превратился в один из крупнейших городов Италии и стал надежнейшей опорой римской власти в регионе.

Вот в этом-то древнем и славном этрусском городе родился и вырос Гай Цильний Меценат (Gajus Cilnius Maecenas). «Гай» — это обычное римское личное имя (ргаепотеп). «Цильний» (nomen) — указывает на происхождение из могущественного рода Цильниев по материнской линии[18]. «Меценат» — это не семейное прозвище (cognomen), как обычно было принято у римлян, а также указание (nomen) на происхождение из рода, в данном случае из рода Меценатов по отцовской линии[19].

Семья Цильниев была самой знатной и богатой в Арретии. Источником ее богатства служили плодородные земли, окружавшие город[20]. Древний род Цильниев восходил к этрусским царям (лукумонам) и некогда управлял Арретием. Римский историк Тит Ливий писал, что в 302 году[21] «восстала Этрурия, возбужденная мятежом арретинцев, которые взялись за оружие, чтобы изгнать могущественный род Цильниев из зависти к их богатству»[22]. Недаром Август в одном из своих писем в шутку назвал Мецената «лазерпиций (очень дорогая приправа. — М. Б.) арретинский» и «смарагд Цильниев»[23].

О родне Мецената по отцовской линии мы почти ничего не знаем. Известно лишь, что дедом нашего Мецената был всадник[24] Гай Меценат, который в 91 году выступал в Риме против народного трибуна[25] Марка Друза и о котором в связи с этим упоминает знаменитый оратор Марк Туллий Цицерон в своей речи «В защиту Авла Клуенция Габита» (153). Цицерон особо подчеркнул скромность деда Мецената и его приверженность всадническому сословию. Отец же Мецената, Луций Меценат, известен лишь тем, что в начальный период гражданской войны вместе с сыном перешел на сторону Октавиана, будущего императора Августа[26]. О том, что Луций Меценат действительно был отцом Гая Мецената, свидетельствует надпись на мраморном постаменте с Афинского акрополя: «Народ (статую) Гая Мецената, сына Луция, (поставил) [Афине посвятил?]»[27].

Меценат появился на свет 13 апреля[28], но год его рождения, к сожалению, неизвестен. Скорее всего, Меценат, как и блистательный Марк Випсаний Агриппа, был почти ровесником Октавиана, старше его не более чем на два-три года. Если это так, то год рождения Мецената приходится, вероятно, на 65 год[29].

У этрусков, как и у римлян, при рождении ребенка не было принято пользоваться услугами врачей. Считалось, что повитухи в этом деле намного искуснее. По римскому обычаю (об этрусских обычаях сведений почти не сохранилось, но вряд ли они так уж сильно отличались от римских) после родов младенца клали у ног отца, который символически поднимал ребенка с земли и тем самым как бы принимал его в семью. Спустя девять дней следовали очистительные жертвы богам и, наконец, младенцу давали имя. По такому случаю в богатые дома приглашались ближайшие родственники и гости, которые дарили новорожденному амулеты, защищающие от злых духов, и первые игрушки. Устраивалось и небольшое пиршество. Забота о младенце возлагалась на его мать или рабыню-кормилицу. В богатых семьях мать редко заботилась о ребенке и весь груз ответственности ложился исключительно на кормилицу. К подрастающим мальчикам приставляли нескольких рабов-«педагогов», которые опекали своих питомцев, повсюду сопровождали их, учили хорошим манерам и нередко наказывали за непослушание[30].