Miraculum - Елена Виа

играл в местной хоккейной команде. Их свёл лёд. Марина дополнительно тренировалась, а молодой человек пришёл побросать шайбы. Первый взгляд, первый поцелуй и первый взрослый опыт любви.

Начинался новый сезон. Её любимому пришлось уезжать в другой город. Ему предложили место в клубе молодёжной лиги. Марина осталась одна, но не совсем. Со временем девушка стала слабеть на глазах. Вялое состояние Марины приводило тренера в ярость изо дня в день.

— Что с тобой происходит? — грозно спросила женщина.

— Я не знаю, мне просто плохо, — стонала Марина.

— Соберись! — крикнула она, — или твоё место на Кубок займёт другая.

Побороть состояние не получилось. Марина пошла на прыжок и не удачно приземлилась. Тренеру пришлось вызывать скорую. В больнице определили вывих голеностопа. О тренировках пришлось забыть на два месяца.

Со слезами Марина лежала на кровати. Она прогоняла бабушку, не желая с ней говорить. Состояние становилось только хуже. Начал болеть живот, повысилась температура и сильно тошнило. Бабушка снова отправила Марину в больницу. Там её обследовали несколько часов, а потом положили в палату. На следующий день пришёл врач с новостями. Оказывается организм девушки адаптировался к беременности.

Ребёнок был ещё бóльшим потрясением, чем травма. Это означало только одно — конец карьеры. Бабушка уже слишком стара, чтобы заниматься внуком. Она тяжело ходит и часто мучается с давлением. Родителям надо поднимать остальных детей. Ни отцу, ни матери брать отпуск было невозможно. Марина хотела аборт. Вот только врач оказалась категорически против. У Марины было воспаление, которое необходимо прежде вылечить, а уже после говорить об аборте. Первой о положении Марины узнала Маша. Они продолжали тесно общаться по интернету. Накануне сообщения от сестры Маше поставили бесплодие после пяти лет безуспешных попыток забеременеть. Она рассказала Марине свой диагноз и умоляла сестру оставить ребёнка. Но девушка и тут проявила свой характер и сказала твёрдо «нет».

Десять дней Марине делали уколы и ставили капельницы. За день до выписки её позвали на узи. Срок оказался слишком большой, чтобы делать аборт. Марина очень злилась на врачей, которые ей подписали приговор пелёнок вместо спортивной карьеры. Девушка не была готова становится матерью ни морально, ни финансово. После выписки ей пришлось вернуться домой, чтобы рассказать семье о будущем ребенке. Такую новость все восприняли достаточно спокойно, а отец даже обрадовался новой роли. Но свое решение оставить ребёнка в роддоме Марина им сказать пока не рискнула. Об этом узнала только Маша. Сестра сразу предложила Марине отдать малышку ей. Женщина сильно хотела стать матерью и уже собиралась проходить школу приёмных родителей, чтобы в скором времени взять ребёнка из детского дома.

После родов Марина сразу вернулась в столицу и продолжила тренировки. Рождение дочери она держала в тайне от всех. Все это время тренер и друзья считали, что Марина восстанавливалась после травмы. В семье это тоже стало тайной, потому что Маша хотела вырастить Миру как свою дочь, а не как племянницу.

— Я закончила, — Мирослава подъехала к борту, — Привет, мам. Вы уже познакомились?

— Да, — улыбнулась Маша.

— Что скажете, Марина Ильинична? — глаза Миры ярко горели.

— Что сказать? Центр тяжести у тебя смещен, заход на прыжок был грязный, выкрюки чистая имитация. А про тулуп и аксель я промолчу. — строго отчитала девушку Марина. — Ты с этим собралась на Чемпионат Льда? Развернись пока не поздно и не позорься там.

Слова Марины ударили глубоко в сердце девушки. Она ожидала, что новый тренер будет её критиковать, но то, что Марина скажет, что Мира безнадежна, было тяжело принять.

— То есть вы не будете со мной работать? — сквозь наворачивающиеся слезы спросила она.

— Нет.

— Понятно, — Марина опустила голову, чтобы никто не видел как она плачет. — Мам, я переодеваться.

Мира спешно прошла в раздевалку. Она села на лавку, прислонилась к стене и заревела. Девушка знала, к кому едет на смотрины. Бывший тренер лично договаривалась с Мариной о просмотре Мирославы и заверил девушку, что она лучшая из всех тренеров. И то, что Марина сейчас взяла паузу в их провинции настоящая удача. Среди фигуристов про Марину ходили настоящие легенды. Она могла научить стоять на коньках безнадежного в этом деле ребенка, а её юниоры не уступали по мастерству взрослым фигуристам. За недели она приводила в прежнюю форму тех, кто перенёс травму. Фантастически ей удавалось подбирать музыку и хореографию к программе. Но её тяжёлый характер и манеру общения с воспитанниками удавалось выдерживать не всем.

Мирослава никак не ожидала, что Адамова так жестко вышвырнет ее со льда. Это было сродни удару молнией. Если такая женщина, такой великий тренер отказывается от неё, то никто больше не возьмётся за её тренировки. Девушка обхватила руками колени и отчаянно продолжала плакать. Она мысленно поставила на себе крест. Теперь ничего не остаётся, как вернуться в Сарапул.

— И зачем ты это сделала? — спросила Маша, сложив руки на уровне груди.

— Потому что ей так лучше будет. — Марина надела чехлы на лезвия коньков. — Если я буду её тренировать, она узнает все рано или поздно. А это никому не надо.

— Посоветуй тогда другого тренера! — обиженно воскликнула сестра. — Почему ребёнок снова должен страдать из-за тебя?

— Маш, на Кубок стоит очередь из профессиональных фигуристов. И все, за то, чтобы попасть туда, платят большие деньги, нанимая тренера, хореографа и так далее… Ты не потянешь это все на свою учительскую зарплату.

— Но ведь тебя родители потянули! — Маша не собиралась отступать. Мира живет фигурным катанием. Она знает, что потеря спорта будет равна для дочери потери всего смысла жизни.

— Тогда время другое было. — убедительно посмотрела Марина на сестру в последний раз. — Пока.

Марина поспешно удалилась с ледовой площадки. Маша некоторое время стояла, глядя на огромную арену. Марина как всегда проявила свой эгоизм. С того самого момента, как женщина узнала, что в положении ненавидела своего ребёнка. С каждым днем её депрессия только усиливалась. Маша все время была рядом с сестрой. Она постоянно говорила, что поможет ей высвободиться от оков материнства, и как только Марина родит, то сразу может возвращаться в большой спорт. Слова Маши не помогали справиться с такой эмоциональной нагрузкой, а только раздражало ещё больше, потому что она каждый день напоминала о том, что Марина станет матерью. Она почувствовала облегчение только однажды, когда ставила подпись в заявление об отказе. Марина ни разу не видела дочь. И даже после родов, когда ей принесли малышку в палату, она демонстративно отвернулась и требовала унести ребёнка. Женщину, а тогда ещё девушку, ни сколько не одолевало