Сапфировый туман - Ася Ветрова

Комнатушка была похожа на клеть. Узкая, длинная. Этакий каменный мешок. Стены побелены, но так давно, что известка пожелтела и пообсыпалась местами.

За деревянной и, как ни странно, добротной дверью, раздался шум. Звякнул замок, и она открылась со скрипом.

В комнату вошёл, склонив голову, чтобы не удариться об низкую перекладину, высокий мужчина в странной одежде. Но меня интересовало его мрачное лицо. Что бы ни происходило, объяснения я могла получить только от него. Почему я так решила, сама не знаю. Но точно чувствовала, что я его знаю и боюсь.

— Очнулась? Стоило ли подвергать себя опасности, убегая? Если бы ты умерла, это посчитали бы самоубийством.

— Я… — от першения в горле я закашлялась.

Мужчина наполнил стакан водой и протянул мне. Руки были слабыми и неимоверно сильно тряслись. И я ничего не могла с этим поделать.

Мне помогли. Крепкая тёплая ладонь поддержала затылок. Вода была затхлой и не вкусной. С трудом сделала два глотка и отвела руку. Отметила контраст своей худой, почти прозрачной кисти, что белоснежным мазком выделялась на смуглой коже крепкой руки.

— Хватит. Как давно не меняли эту воду? — поморщилась я.

— Ты и здесь умудряешься возмущаться, — скупо ухмыльнулся посетитель.

— Вы кто? — спросила я, мягко подтянувшись на кровати, принимая удобную позу, если это возможно так назвать. Подушка будто набита камнями.

— Не понял, — прищурился мужчина.

— Вы мне кто? — снова задала я вопрос. Делая акцент так, чтобы выглядело не как обычный вопрос, а как желание дать возможность высказаться. Сработало.

— Твой муж, — вкрадчиво ответил он. Точно не дурак. Чует подвох.

— Почему, если я ваша жена, я нахожусь в этих ужасных условиях? Неужели я так провинилась, что вынуждена, будучи больной, быть заключённой среди этих мрачных стен? Я наказана? Так уже несколько раз искупила свою вину.

— Ты прекрасно знаешь, почему ты здесь, — мрачно произнёс мужчина.

— Неужели? За какое такое прегрешение можно посадить в тюрьму больную жену? — стала напирать я, почувствовав лёгкую неуверенность (или вину?). Скорее всего, от меня (от этой женщины) хотели избавиться.

То, что это не моё тело, я поняла ещё в лесу. Некоторые фразы, услышанные, когда наступало просветление между приступами лихорадки, женщины в мрачных робах, что ухаживали за мной, — всё это говорило о том, что я не дома, а вселилась в чужое тело.

Я отгоняла от себя эти мысли, чтобы не сойти с ума. Но сейчас передо мной сидел тот, кому я обязана своим состоянием (вернее, эта бедная женщина). И мне надо выжить, хотя бы пока не пойму, что к чему.

— Я приехал за тобой и ребёнком. Но ты решила убежать, — выдавил из себя мужчина.

— Значит, было от чего бежать. Но больше я этого делать не буду. Обещаю, — решила пойти на уступки. Может и передумать. — Заберите меня отсюда. Я хочу домой.

— Ты ещё очень слаба. Дорогу можешь не выдержать. Я заберу сына. За тобой приеду позже.

— На сколько позже?

— Сейчас холодно. Дороги развезло от дождей. Весной. А пока побудешь в монастыре. Мать Анна обещала присмотреть за тобой.

— Так присматривала, что я сбежала отсюда сразу после родов, — возмутилась я. — Ты не приедешь. Я чувствую это. Пожалуйста, возьми меня с собой! Если я даже сдохну по дороге, я убегу отсюда и последую за своим сыном, — привела я последний аргумент.

— Хорошо. Завтра выезжаем.

Он встал и прошел к двери, но остановился.

— Ничего для тебя там не изменится, Мелинда, — сказал он, слегка повернув голову, и вышел.

Дверь закрылась и послышался звук замкнувшегося замка.

— Проклятье! Что за попадалово?

Мне было очень плохо не только физически, так как я чувствовала себя так, будто меня переехал грузовик, но и душа металась.

— Ах да. Я же попала в аварию. Совсем забыла, — горько пробормотала я.

На душе было хреново. Я была уничтожена нравственно и морально. Унижена дальше некуда. А тут ещё и попала чёрт знает куда. Да ещё и в тело родившей женщины, которую муж не только ненавидит, но и упёк в монастырь.

— Отличный антураж. Подходящие персонажи вокруг. Закваска сценария лучше не придумаешь. Просто супер. Можно сразу снимать фильм. Господи, что же мне делать? Повторяй, глупая: всё, что ни делается, к лучшему.

Повторила. Несколько раз. Не помогло.

— Так. Остаётся только одно. Задавать много вопросов. Отвечать вопросом на вопрос. Слушать и смотреть. Подслушивать и подсматривать тоже не возбраняется. Надо для дела, хоть и противно. Успокойся, Маша. Всё путем. Раз сюда попала, значит, наверху знали, что делают. Так просто через время не путешествуют.

Замок опять звякнул. В каморку (или келью, что правильней?) вошла худощавая особа с мертвенно-бледным лицом и с выражением смирения со своей судьбой. Очень симпатичная девочка лет пятнадцати. Может и больше, но выглядела она как подросток. Глазки долу (киндер-сюрприз, не верю я таким смиренным).

— Я принесла вам вещи, леди, — тихо сказала она, предварительно оглянувшись. — Жаль, что не получилось. Лорд прислал человека узнать, почему вы не появились на месте встречи.

— Кто же знал, что супруг явится за мной именно сегодня? — осторожно ответила я слабым голосом. Почувствовала себя сапёром на минном поле.

— Я тоже не знаю. Вроде он был в отъезде. В Абердин направился. Информатор не мог ошибиться. Что вы намерены делать дальше? — поинтересовалась она.

Мне её интерес совсем не понравился. С чего бы простая послушница интересуется моими планами? То, что она называла меня леди, говорило о том, что она из простых. Не одного мы ранга, хоть и узницы обе.

— Я обязана отчитываться? — надменно спросила я, дёрнув бровью.

— Нет, что вы? Простите меня, — повинилась она, но в голосе не было ни тени раскаяния.

«Темнишь ты что-то. Надо рвать отсюда когти. Такие помощники и соглядатаи мне не нужны. Ещё и левый лорд какой-то отыскался.

— Ничего, дорогая. Я просто устала и расстроена. Завтра утром меня забирают, ты же слышала? — печально произнесла я, щупая почву.

— Да. Лэрд Годвин попросил матушку подготовить вас на выезд с сыном к рассвету. Вы уверены, что ребёнок будет в безопасности?

— Почему ты спрашиваешь? — резко спросила я. — Он же его сын. Его кровь и плоть, — слишком эмоционально ответила я. И сразу же пожалела об этом. Не зная, к чему приведет разговор, надо было бы быть осторожней. Мысленно уже побилась головой о каменную подушку.

— Кому это знать, как ни мне? Будь он не его ребенком, вы бы не ушли из монастыря одна.