Новелла X7 - Ichigo Afterlife

ведь забрал ее?

— Ты вообще собирался мне сказать о ней?

Тадеуш улыбнулся, отпивая чай медлительными глотками.

— Я надеялся, что ты заметишь ее раньше. Ну как она?

— Я услышал от нее много нового и интересного о тебе, Тадеуш. Девочка даже ванну принять сама боится. Ты бил ее?

— Нет, ни в коем случае. Я добился ее подчинения добротой и хорошими вещами по отношению к ней.

— Но на улицу ты ее не пускаешь. Я видел сыпь на ее груди и спине. Она же больна, не получая солнечного света.

— Она достаточно здорова для моих нужд. Тебе это вряд ли знакомо.

— Ну еще бы.

Тадеуш искоса взглянул на меня, оставив чашку.

— Как такой как ты может осуждать меня? Я делаю для нее все, что не сделал бы ни один человек во внешнем мире. Я не причиняю ей боли, не отвергаю ее, забочусь и одариваю подарками. Она ведет себя исключительно благодарно и счастлива быть здесь. Это все, о чем она мечтает.

Я усмехнулся.

— С чего ты это можешь знать?

Тадеуш улыбнулся, наливая молоко в чай. Добавил сахар и сделал глоток.

— Я это точно могу знать.

Я ушел от Тадеуша в замешательстве. Мне было трудно думать и сосредоточиться на своем, поэтому я направился к Еве в комнату. Приоткрыв дверь, я увидел, что она лежит под одеялом, а сверху постели лежит ее платье. Она тихо и размеренно дышала во сне. Я прикрыл дверь, чтобы не разбудить ее.

На первом этаже еще не до конца прибрано, но я этим больше не хотел заниматься. Перейдя в кухню, стал искать еду, и подумал, что могу сделать. Выбор пал на завтрак, хоть и время было четверть пятого. Приготовив оладьи и заварив чай, я посмотрел на часы и увидел, что время уже половина шестого.

Поднявшись наверх, я постучал к Еве в комнату и зашел. Ева спала, но мне удалось легко ее разбудить.

— Просыпайся, и пойдем есть.

Удивление нарисовалось на ее сонном лице.

— Что? Вы правда хотите накормить меня? — Она берет себя в руки и смиренно произносит слова благодарности: — Да, большое спасибо.

Она скинула одеяло и стала одеваться. Я решил помочь ей, за что был награжден слабой скромной улыбкой.

— Большое спасибо.

Да, это я уже слышал.

Мы спустились вниз. Ева села, должно быть, за свое привычное место с краю стола. Я принес ей тарелку, и увидев ее, глаза Евы становятся еще больше и удивленнее.

— Это все мне? Мастер никогда не готовил Еве такую еду… Это большая тарелка, Ева сможет наесться и поправить свои силы.

Меня в который раз поразило ее выражение о себе в третьем лице (не всегда, но к месту), а также ее непременное высказывание мнения о своих мыслях. Вряд ли нормальный человек стал бы так говорить, и это заслуга дрессировки Тадеушем.

Ева взяла приборы и стала осторожно и аккуратно есть, очень медленно и даже нервно. Я знал, что хорошим это не кончится. Очередной маленький кусочек еды, который она неловко поднесла к своему рту, оказался тем, что она не смогла проглотить. Она подавилась и стала кашлять, мгновенно покраснев и опустив взгляд. Я видел, как ей стало стыдно за свою «неаккуратность», и принес ей стакан воды.

Хрипло поблагодарив меня, Ева взялась обеими руками за стакан и стала понемногу пить. Когда ей стало лучше, она посмотрела на меня и разочарованно произнесла:

— Новый Хозяин не хочет есть в присутствии Евы, потому что своим внешним видом она испортила ему аппетит? Прошу прощения…

— Нет, дело не в этом. Просто я не голоден.

— Новый Хозяин будет ужинать позже?

— Не думаю, что… И хватит меня так странно называть.

Она виновато смотрит между предметами.

— Прошу прощения. Могу я узнать у Хо… у Вас, как мне следует обращаться к Вам?

Я не хотел ей называть своего имени. И пусть мне было неловко слышать, как она называет меня своим новым хозяином, мне должно было это стать безразличным.

— Называй как хочешь.

Ева не стала проявлять любопытство, хоть я и увидел в ее глазах искорки интереса. На самом деле, ее глаза поразили меня. Они огромные, и в них легко читаются все ее эмоции, ей их никогда не скрыть, о чем бы она ни думала. Ее глаза самое выразительное, что есть на ее лице, а ресницы такие огромные, словно ненастоящие. Но мне почему-то не доставляло удовольствия считать, что так оно и есть.

Ева закончила с едой, как и с тем, чтобы нахваливать каждый кусочек. Мне вновь стало как-то не по себе. Не скажу, что я часто готовил для кого-то еду, и даже готовя для себя, считал ее вполне обычной, съедобной на вкус. Я не был готов к тому, что кто-то вдруг стал бы хватить меня за это.

— Большое спасибо, еда была очень сытной и вкусной. Теперь у меня много сил, и я смогу помочь чем-либо Мастеру или Новому Хозяину.

— Чем ты обычно занимаешься здесь?

Ева улыбнулась, как и в тот раз, когда смогла дать ответ на мой вопрос, назвав свое имя.

— Ева может делать уборку, заниматься стиркой, готовить несложные блюда, заниматься садом, приносить или делать иные поручения.

Закончив с выговоренной на автоматизме жизнерадостной речью, она краснеет, и ее взгляд стремится потеряться среди предметов, но, как я уже заметил, ее глаза слишком большие, и все эмоции, как и мысли, непременно оказываются раскрытыми ею самой же.

Ее взгляд встречается с моим.

— Если Новый Хозяин будет иметь к Еве какую-либо просьбу, Ева должна в любом случае выполнить ее. Любая услуга должна быть оказана Евой по мере ее возможностей. Если Новому Хозяину потребуется причинить какие-либо действия Еве, она не имеет право отказать.

— Я понимаю. А что еще ты можешь?

Мне показалось, или она немного обрадовалась тому, что разговор отошел от той темы, заставляющей ее нервничать.

— Новый Хозяин может рассчитывать на разговор с Евой, она всегда поддержит и попытается оказать помощь, какая только возможна с ее стороны.

— Ну ясно. Ты всегда отзывчива.

Она засияла улыбкой.

— Я рада, что Новый Хозяин заметил это.

Да уж, попробуй не заметить.

Я осмотрел опустевшую тарелку и стол. Мне интересно, настоящие ли эмоции она испытывает, или Тадеуш запрограммировал ее врать в любом случае? Чувствует ли она что-то вообще?

Когда я посмотрел на нее, наши глаза встретились. Ева опустила голову, покраснев. Не дожидаясь, когда я что-то скажу, она сразу же говорит:

— Ева немного переживает из-за последних изменений