Выжить. Терской фронт - Борис Громов

Буквально в десятке метров от меня стоят две автомашины: весьма преклонных лет бортовой грузовик «ЗИЛ»-«Бычок» и некогда зеленый, а теперь просто сильно поржавевший армейский «УАЗ» без крыши, зато с пулеметной турелью, на которой установлен пулемет «ПК» с примкнутым патронным коробом-«соткой». На водительском сиденье спиной ко мне сидит, прижав к себе симоновский самозарядник, легко узнаваемый даже в темноте по характерному неотъемному штыку, какой-то мужик. Из-за машин слышны голоса. Откинувшись на спину, закрываю глаза, делая вид, что все еще не пришел в себя, а сам изо всех сил напрягаю слух, пытаясь сквозь перезвон в ушибленных барабанных перепонках разобрать разговор. Может, удастся хоть что-то важное или интересное услышать.

А за машинами спорят, судя по голосам, четверо мужчин. Причем спорят обо мне.

— А не дезертир ли он или бандит беглый? — предполагает первый.

— Не похож, — судя по голосу, говорит кто-то пожилой. — Уж больно чистый и опрятный, снаряжение дорогое, оружие хорошее. Да и в ориентировках на розыск никого похожего вроде не было. Так, Вить?

— Угу, — басом отвечает ему кто-то. — Примет у него — полно. Такого бы я точно запомнил. Нет его в розыске.

— Ну, тогда, может, он из ОВГ? Наших-то, что из Дорожной Стражи, что из комендатур, я всех если не по именам, то в лицо знаю. И из Червленной, и из Аргуна, и из Гора-Горского, — снова предлагает версию первый.

— Кстати, а вполне возможно, — поддерживает его еще один, с голосом молодым и звонким. — Снарягу-то его все видели, «АПС», «АКС» с «подствольником»… По-любому — ОсНаз или разведка!

— Ну, какой, нахрен, ОсНаз?! — прерывает его пожилой. — Ты еще свою любимую песню о Спецназе ГРУ начни опять! Шевроны его где, нашивки? А жетон?

— Ну, предположим, жетоны у него есть, целых два. Только чудные какие-то. А может, правда, Спецназ ГРУ?

— Вот, блин, так я и знал, завелась балаболка! — вздыхает пожилой. — Нету никакого Спецназа ГРУ. Сказки это все. Сразу после Большой Тьмы еще были. Лихие хлопцы, упокой Господь их души, головорезы почище нохчей из Непримиримых Тейпов. Да только во время Резни тринадцатого года и полегли все. Это тебя, сопливого, тогда еще и в проекте не было, а мне уже тридцать два исполнилось. Мы тогда в Ханкале круговую оборону держали, а они эвакуацию отсюда, из Наура и Чернокозово, прикрывали. Вот последние беженцы, что в Червленную прорвались, и рассказали, что погибли они все до единого. До последнего патрона держались, а потом вроде как в рукопашную пошли. Им поначалу еще думали памятник поставить, как более-менее на ноги встанем, да так и не собрались. То одно, то другое. А сейчас уже, считай, тридцать лет прошло, про ту историю и не помнит почти никто.

— Владимирыч, так тел-то никто не видел! — не унимается молодой. — Значит, мог кто-то выжить. А вот теперь…

— А вот теперь им всем было бы лет по пятьдесят минимум, — безапелляционно заявляет пожилой, которого назвали Владимировичем, — а то и шестьдесят с копейками. Ага, только у человека в таком возрасте и дел, что с автоматом по горам скакать! Юра, ты в своем уме вообще?!

— Да наемник он, ребята, точно вам говорю, — звучным басом снова вступает в спор Витя. — Кто еще, кроме наемника, будет на Терском фронте черный платок на голове носить? За такое и сами Вольные Стрелки по ушам настучат, коли узнают, и Непримиримые, ежели живым возьмут, на куски живьем пластать будут долго и с удовольствием. Не, ради понта никто черный платок таскать не будет — чревато.

— Да кто бы он ни был, — говорит Владимирович, — делает он тут что? Контуженый, все лицо в царапинах, автомат в свежем нагаре, и один магазин пустой. А следов боя вокруг — нет. И гильз стрелянных нет. И воронки от взрыва. Ну, Юрок, ты у нас главный фантазер. Есть идеи?

— Даже не знаю… С места боя сюда кое-как добрел и тут свалился. Откуда-то привезли, да и бросили.

— Ты его видел? Он имя свое сказать с первой попытки не смог. В таком состоянии если куда и прогуливаются, то только к Райским Вратам, прости Господи. Добрел он… А если завезли, то кто? Свои? Тогда почему бросили? Враги? Так что ж не добили или, в крайнем случае, не обобрали? Чертовщина какая-то. Будто с неба свалился…

Охренеть! Узнал, называется, что-нибудь интересное! От всего услышанного у меня аж голова пошла кругом. Что за Большая Тьма? Какие, нафиг, Непримиримые Тейпы, какая Дорожная Стража? Какая Резня тринадцатого года, если еще сегодня утром на дворе было 15 сентября 2010-го? От кого могла держать оборону Ханкала и с кем до последнего бился Спецназ? Да еще и тридцать лет назад. Тринадцать и тридцать, если мои скромные познания в математике не подводят, будет сорок три. Я что, в 2043 году? Хрень какая-то! Бред сивой кобылы!!! Так, стоп, не истери, товарищ прапорщик! Попробуем мыслить логично.

Значит, варианты следующие. Первый, я потерял сознание от сильного удара и брежу. На самом деле я сейчас не в этом дворе и не слушаю никаких разговоров, а тихо-мирно лежу под капельницей в госпитале. Второй, почти полностью повторяет первый, за исключением того, что я не в госпитале, а все еще валяюсь рядом с разбитым «КамАЗом». Хреновый такой вариант, потому как я либо сгорю вместе с грузовиком, либо кровью истеку, либо напавшие на колонну чечены меня добьют. Черт, что-то мне эта версия вообще не нравится! Так что мы ее, пожалуй, с негодованием отметаем. Опять же, где-то читал, что во сне и в бреду человек может испытывать любые эмоции, кроме удивления. А я сейчас удивлен очень сильно. Сильно щипаю себя за мочку уха. Ай, блин! Вот и боль чувствую. Не, какой-то уж слишком реалистичный бред выходит. А значит, все вокруг, скорее всего, реальность. Думаем дальше. Третий, самый фантастический, но чем черт не шутит — я провалился в параллельный мир. Или в будущее. А что? Сюжетец в современной фантастике популярный и не единожды разными авторами поюзанный. Правда, в книжках «попаданцы» — парни реальные, не чета мне, убогому. Или спецназовцы мегакрутые, способные тираннозавра в рукопашную уделать, попивая пивко и тиская эротичную блондинку. Одним словом, такие, что мне, простому «прапору» из ОМОНа, и в ногах-то у них валяться не позволят. Или башковитые — страсть, без единого гвоздя одним топором могут телегу в танк Т-90 переделать, формулу и ингредиенты бездымного пороха наизусть знают, на семи языках балаболят и учебник всемирной истории помнят от корки до корки. И попадают в основном в прошлое. Ну, и устраиваются соответственно: становятся царями-королями и прочими большими начальниками, побеждают всех злодеев и женятся на прекрасных принцессах. Или идут тайными советниками к Тамерлану, Петру Великому или, на крайняк, к товарищу Сталину. Мне до них далеко. Да и нету в пределах видимости никого, пусть даже отдаленно напоминающего товарища Сталина… Есть пятеро, кажется, каких-то мутных мужиков неподалеку, но вряд ли кому-то из них я нужен в качестве тайного советника.

Ладно, значит, либо параллельный мир, либо будущее некоторой степени отдаленности. Либо все-таки очень, я бы даже сказал невероятно реалистичный бред. Вызванный сильной контузией. Есть возражения по версиям? Да вроде нет. Значит, берем их за основные и по ходу дела будем искать им подтверждения или опровержения. Хотя, честное слово, больше всего на свете я сейчас хочу очухаться на госпитальной койке! Эх, мечты-мечты. Но мало ли что хочется, а делать приходится то, что надо. А надо устанавливать контакт с «аборигенами». Только осторожно, чтоб какую-нибудь глупость не ляпнуть или не отчебучить. Лучше всего поменьше говорить и побольше слушать. Пусть уж лучше молчаливым тормозом считают, чем болтливым шизофреником. А «аборигены», как по заказу, снова вспоминают обо мне: я слышу голос пожилого.