Магическое освобождение - Мэг Сюэмэй Икс

позволила принцу демонов сломить меня. — Я сказала тебе, когда впервые встретила тебя, и я говорю тебе снова. Не возвращайся за мной. Я не хочу видеть твою гребаную рожу.

— Тише, кузина, — сказал он почти нежно, его шелковый голос ласкал меня, и я вздрогнула. — Я не такой, как мой отец. Я не брошу тебя. Я никогда не забывал тебя ни на секунду. Единственная причина, по которой я избегал тебя, — это обеспечить твое выживание. Мне нужно завершить контракт и защитить свои интересы. Когда я вернусь и вытащу тебя, я не буду снисходителен к тебе. Тебе придется бороться за каждый свой вздох.

Никогда нельзя было сказать, были ли слова принца демонов обещанием или угрозой.

Я бы держалась, как бы тяжело это ни было. А потом я бы убила его при первой возможности, потом его отца, потом гребаного Бога.

Железная крышка гроба закрылась у меня над головой, изолируя и заманивая в ловушку. Я лежала в темноте, а страх ревел у меня в ушах.

Голод терзал мои внутренности, а боль, которую я больше не могла блокировать, ярко билась в каждой моей клетке.

Шаги Локи, кожаные ботинки, как я догадалась по тихому звуку, удалялись.

Дверь открылась с жутким скрипучим стоном. Она, должно быть, тяжелая. Она могла быть сделана из железа, как мой гроб. Дверь захлопнулась с резким щелчком.

— Наследник, — женский голос повысился, приветствуя его.

Она звучала как человек, так что она, должно быть, черная ведьма среди трех моих тюремщиков. Двое других были демоном седьмого уровня и темным магом.

— Никому не позволено входить в этот купол, кроме моего отца и меня, — сказал Локи. — Если кто-нибудь попытается, убивайте их на месте.

— Что, если этот Бог придет? — Спросил темный маг.

— Задержи его и немедленно вызови меня, — сказал Локи.

— Да, принц, — ответили все три голоса.

Я уставилась на черную крышку гроба, чувствуя, как каждая унция яда, пропитанного темными чарами Дьявола и Бога, циркулирует в моей крови, как будто я принадлежу ему.

Я бы выдержала.

И я бы уничтожила все, что движется в Аду.

Глава 3

__________________

Мои враги позволили мне гнить здесь.

Бесчисленные секунды тянулись до бесконечности.

Я не знала, как долго я лежала там без сна, страдая от ледяного холода подо мной и голода, сжигающего меня изнутри.

Трое моих тюремщиков все еще были там.

Я чувствовала, как пульсирует их грязная энергия, жадная до большей силы, но неспособная поглотить больше.

Они не разговаривали. Они не утруждали себя общением друг с другом. Они оставались за пределами купола, не слишком близко и не слишком далеко от него.

В последний раз, когда Локи навещал меня, он сообщил мне, что здесь прошло два месяца, что равнялось двум неделям по земному времени.

Сколько времени прошло на Земле на этот раз?

Помнят ли меня еще полубоги? Стерли ли они последние следы моего существования из своей памяти после того, как узнали, что я была не той Мэриголд, которую они когда-то желали и лелеяли, а позором, черной точкой, которую им нужно было вычистить? Стерла ли Академия мое имя из своих записей? Я все равно никогда не была хорошим примером.

А как насчет моих друзей, Нэта, Елены, Цирцеи, Джаспера и их друзей по стае? Стыдились ли они меня? Жалели ли они, что подружились с такой паршивой овцой, как я?

Внутри этого темного, холодного гроба я даже скучала по своему давнему врагу — Одной-восьмой.

Возможно, она устраивает грандиозную вечеринку, чтобы отпраздновать мой позор, мою смерть и свою победу надо мной. Неужели она уже сделала шаг навстречу моим полубогам? Победа над одним из них была ее конечной целью. Если меня не будет, доберется ли она, наконец, до полубогов, пока они эмоционально уязвимы и, вероятно, нуждаются в отвлечении?

Острая боль пронзила мое сердце поверх моей старой раны. И слезинка скатилась из уголка моего глаза.

Наверное, это было к лучшему, что они забыли обо мне и о черном пятне стыда, которое я оставила после себя.

Я одна хранила бы драгоценные, прекрасные воспоминания о них, обо всех них, которые были всем, что у меня было, всем, за что я могла уцепиться.

— Ты нежна со мной, Печенька, — сказал Полубог Войны, как будто ему было трудно поверить, что во мне есть женская сторона.

— Тебе это не нравится? — Хрипло бросила я вызов. — Хочешь, чтобы я была грубой, Казанова?

Аксель усмехнулся, его смех был полон сексуальности, и мое естество сжалось.

— Я хочу тебя всю, маленькая шалунья, — промурлыкал он. — Мне нужно попробовать на вкус каждый дюйм тебя.

Его руки исследовали все мое тело. Затем его палец проник в мою влагу, а губы обхватили мой розовый, упругий сосок.

Аксель был моей первой пассией. Он сильно хотел меня, когда впервые заметил, поэтому он притащил меня в «Академию Полукровок», пока я брыкалась, кричала и пиналась еще больше.

— Я так сильно скучаю по тебе, Аксель, — пробормотала я.

Мои мысли вернулись к Заку. Полубог Неба был самым сдержанным среди своих кузенов. Он очнулся от своего эмоционального застоя после встречи со мной. Он никогда по-настоящему не выражал своих чувств ко мне, но куда бы я ни пошла, его серебристые глаза следовали за мной, полные тепла и преданности.

Он владел моей девственностью. Он был первым мужчиной, с которым я спала.

— Мне нужно попробовать тебя, прежде чем я трахну тебя, — сказал Зак. — Я хочу быть нежным с тобой, но я не знаю как. Я никогда не прощу себе, если причиню тебе боль, но я теряю контроль.

Он опустил меня на поверхность воды, его большая рука поддерживала мою спину, чтобы удержать на плаву. Он опустился на одно колено и уткнулся своим точеным лицом между моих дрожащих бедер.

Его рот пожирал мою киску, наслаждаясь ею, как будто я была единственным, что имело значение.

Жидкий огонь вспыхнул между моих бедер. Мне нужно было прикоснуться к себе, чтобы ослабить растущее давление внутри меня, но яд заполонил мой кровоток и держал меня в плену.

Ярость сжигала меня, но это не принесло бы мне пользы.

Закрыв глаза, я услышала шепот Пакстона.

— Я позабочусь о тебе, Лютик, нравится тебе это или нет.

Он знал о моем демоническом происхождении и все равно хотел меня. Он убивал ради меня, чтобы защитить мои секреты. Но даже он не мог позаботиться обо мне сейчас. Он двигался дальше, как и другие, увидев меня мертвой.

Сожаления обрушились на