Рубежник - Дмитрий Александрович Билик

не все. Так? Я потянулся к карману с телефоном, и тут грудь обожгло. Сильно, как если бы горячей железкой придавили. Я осторожно залез под футболку и скривился от боли. Это что еще такое? Пришлось даже снять зеркало заднего вида, чтобы посмотреть. Какого черта?

На груди с левой стороны, прямо возле сердца, красовался длинный и кривоватый рубец. И судя по виду, появился он там давно. Только я мог поклясться, что когда мылся утром, его не было. Твою мать, что тут происходит?

Нормальный человек на грани паники от доброй судьбы получает пачку успокоительного и теплый чай на травах. Что досталось мне с невероятным везением? Пушистый кот, который с грозным мявом бросился на боковое окно. Да так внезапно, что у меня чуть сердце через тот самый рубец не выпрыгнуло.

Я от неожиданности заорал. Правда, тут же взял себя в руки. Повернул ключ зажигания, и стартер стал еле-еле крутить коленвал с характерным скрежетом. Блин, давно надо было поменять аккумулятор, но я все рассчитывал, что тот дотянет до зимы. Вот же гадство!

Кот бесновался и явно желал поскорее оказаться в машине. Чего уже очень сильно не хотел я. Но пляски с бубном продолжались. Интересно, а если этот дикий кошак заберется внутрь, он меня убьет? Вообще были ли случаи, чтобы коты убивали людей?

От иллюстрации собственной догадки меня спас звук работающего мотора. Наконец-то! Я нажал на газ и отпустил сцепление так резко, что оставил след покрышек на асфальте. Умываясь потом и бешено дыша, выскочил из двора на главную дорогу. Хотел было посмотреть, не бежит ли за мной кот, да зеркало до сих пор лежало на коленях.

Да что происходит? Странный заказ, свихнутая бабка, мстящий за смерть старушки кот. Даже для меня какой-то перебор. И главное, я ничего не могу объяснить рационально. Артхаусный бред от Кустурицы, не иначе.

Когда я отдышался и немного пришел в себя, то понял, что нахожусь в соседнем квартале от своего дома. Наверное, так будет даже лучше. Чуток отдышусь, приму теплый душ, успокоюсь и в полицию.

Если честно, то выходить из машины было страшно. Все ожидал, что опять начнется какая-то чертовщина. Вернее, продолжится. Но нет, ряд серых пятиэтажек безмолвно взирал на меня черными окнами. Звук захлопнутой двери разнесся далеко вокруг, и ему ничего не вторило.

Я быстро поднялся к себе, бросил короб с едой в прихожей и помчался в туалет, где меня весело и непринужденно вывернуло. Хотя сказано это весьма литературно. Рвало меня так, как никогда раньше. Хуже, чем в первый раз, когда с пацанами попробовали сомнительного самогона. И даже не так, как на проводах в армию. Тогда молодой идиот Матвей Зорин искренне считал, что утром умрет в пазике.

Рвало меня долго, с желчью, ручьями слез и попытками вдохнуть воздух в перерыве. Мне даже подумалось, что теперь я могу написать книгу — «Как быстро похудеть на пять килограммов». Глава первая: «Пусть на ваших глазах умрет странная бабка».

И самое противное, становилось только хуже. Пот лил с меня градом, то и дело я терял фокус, и все перед глазами расплывалось в мерзкие пятна. Тело стало ватным, непослушным, чужим.

Не знаю, сколько это продолжалось. Мне подумалось, что пару часов. На ноги я еле поднялся, обессиленный и выжатый как лимон. Нажал на кнопку в бачке, умылся, поглядел в зеркало и ужаснулся. Как там говорят, краше в гроб кладут?

Нет, я и правда красавцем никогда не был. Но теперь на меня глядел и вовсе ходячий труп — глаза провалились куда-то вглубь, под ними недельные синяки, щек нет, одни скулы и синие губы.

И мысли странные, тяжелые, чужие. Словно по радио их слушаешь. С той лишь разницей, что радио в твоей башке. И переключить ты его вообще не можешь.

Я на ватных ногах вышел в коридор, увидел лежащий короб с несчастными роллами, а потом… потом все как у худеющих дам, оказавшихся в пекарне — полный туман. Был лишь голод. Чудовищный, невообразимый, которому нельзя сопротивляться. Наверное, будь я в магазине, так жрал бы все без разбора прямо с прилавка.

Немного отпустило меня, уже когда в руках треснул пластиковый контейнер от третьего сета. Я машинально отправлял в рот рисовые колобки с запеченной шапкой и отмечал странность, которая со мной происходила. Что эта старая карга сделала? Загипнотизировала? Внушила какую-то хрень, в результате которой я творю дичь. И мерещится еще мне всякое.

Я бы с удовольствием подумал на этот счет. Благо, мысли наконец стали податливыми, привычными, моими. Но организм выкинул новый фортель. Что бывает с компом во время диких перегрузок? Правильно, он выключается. Вот и меня срубило прямо здесь, в прихожей, почти на входном коврике. Как будто останься я в сознании, мозг бы закипел.

Итак, я уснул. Мгновенно, чего не бывало очень давно. Без всяких ворочаний и поиска удобного положения. Но при этом осталось понимание, что все происходящее — всего лишь сон. Опять же, дикий, чудовищный, но сон.

В нем тоже была старуха. Нет, не та же самая, другая. Будто бы более древняя, совсем сухая, еле волочащая за собой прямую непослушную ногу. А я между тем лежал голый на деревянном столе и не мог пошевелиться. Нет, будь я Прохором Шаляпиным, может быть, даже и понравилось. А так не особо.

Старуха же медленно (по-другому у нее просто не получалось) мыла меня, приговаривая какие-то незнакомые слова. Да нет, не мыла, омывала! И от этой мысли стало совсем жутко.

Странная ночь, странные дела, странный сон. Обычно, когда спишь, не испытываешь каких-то особых ощущений. Вернее, если совсем по юности, когда девушки снятся, испытываешь. Приподнятые эмоции и все такое. Но сейчас мне было холодно от прикосновений старухи. Руки у нее ледяные, да и вода речная.

Я ухватился за внезапно возникшую мысль — почему именно речная? Ну как же, потому что дом старушки находился как раз возле Смородинки. Буквально минут пять по тропинке пройти. Вода особая, три дня отстоянная, заговоренная. Такой нас омывают, чтобы больше не встали после смерти. Так, минуту, кого именно «нас»?

Перед глазами мелькнули кошачьи черные лапы, а весь сон стал смазываться. Словно показывался на пленке, которую стали спешно сматывать.

Пробуждение вышло жестким и неприятным. Потому что спать на полу в непонятной позе — занятие само по себе малополезное. А если еще и обожраться перед этим так, что пузо трещало…

Да, картину не назовешь прекрасной.