Квартирант с приданым - Дарья Калинина

К счастью, знакомая кассирша, увидев мыкавшуюся по магазину Настю, посоветовала ей порыться в залежах куриных тушек. И там Настя нашла себе прекрасного бройлерного цыпленка, может быть, чуточку синего, но зато он шел по скидке и отлично укладывался в ее бюджет. Жареный цыпленок в исполнении Насти был такой прелестью, что не стыдно подать на стол и самому королю. Хватило денег и на чеснок, обязательный в приготовлении курицы, и на укропчик, чтобы посыпать им отварную картошечку, купленную тут же. А вот на сливочное масло уже не хватило. Ну ничего, там, в холодильнике, еще оставался маленький кусочек, бережно завернутый в обертку из фольги. Им на один раз достаточно. А потом Алексей даст ей денег за комнату. Денег у него много, он сам ей так сказал.

В таких приятных предвкушениях сегодняшнего вечера Настя добралась до дома, и тут пакет выпал у нее из рук. Почуявшие свободу картофелины шустро поскакали вниз по ступеням лестницы, но девушка и не думала их ловить и возвращать назад. В шоке смотрела она на свою дверь, которая выглядела так, словно бы по ней из пушки стреляли картечью. На самом деле Настя понятия не имела, как выглядит картечь, но почему-то была уверена, что именно так должны выглядеть повреждения от нее.

– Что? – бормотала Настя, глядя на дверь своей квартиры. – Кто?

Кто-то изрядно изувечил дверь, прежде чем сумел вскрыть замок. Теперь он болтался на одном шурупе и никак не справлялся со своими обязанностями.

Девушка привалилась к стене, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги.

– Ой! Да что же это такое?!

Она не могла понять, что случилось с дверью. Откуда на ней взялись эти дыры? И куда смотрели соседи? Впрочем, сейчас так тепло, что все соседи еще живут на своих дачах. Обитают рядом с Настей одни пенсионеры, и они всякий год разлетаются по своим садам, как птицы, едва почуяв первое весеннее тепло. И никогда они не возвращаются до наступления настоящих холодов. Так что соседей нет, и вообще никого нет, кто мог бы объяснить, что тут произошло. А тетя Поля живет в соседнем подъезде, она сегодня к Насте не поднималась. Ей и через стенку все слышно, что делается в квартире у девушки. Она говорила, что Леша громко слушает музыку.

Эта мысль заставила Настю еще больше испугаться.

– Леша! Что с ним?

Тетя Поля уверяла, что Леша не покидал квартиры, слушал музыку и никуда не ходил. Но такие дыры не могли появиться на двери сами по себе. Их кто-то организовал. И этот кто-то не церемонился. Он должен был наделать много шуму. На шум выглянул Леша и…

– Лешенька! Милый!

И Настя ринулась в свою квартиру. Кинув пакет с остатками продуктов в прихожей, девушка пробежала по квартире. Кухня, ее комната. Тут никого нет. А вот и бывшая комната родителей, которую Настя сдала Леше. В ней все перевернуто вверх дном. Но где же сам Леша?

– Леша! Леша!

Настя металась по квартире, но единственной пользой от всего этого было появление тети Поли, которая услышала ее крики и поспешила на помощь.

Тетя Поля примчалась, держа в руках увесистый пестик от ступки. Этим пестиком она толкла орехи и растирала мак для своего замечательного рулета. А сейчас соседка решила использовать пестик в качестве оружия.

И первое, что спросила тетя Поля у девушки:

– Настя, что у тебя с дверью?

– Я не знаю! Меня же не было!

– И слава богу!

– Леши нигде нет!

– Сбежал! – тут же вынесла вердикт тетя Поля. – Уверена, что это все его рук дело!

– Но зачем Леше портить дверь? Да еще не изнутри, а снаружи?

Это тетя Поля объяснить не бралась, но продолжала твердить, что виноват во всем Леша.

– Он тебе хоть заплатил?

– Сегодня должен был деньги отдать.

Тетя Поля схватилась за голову и посмотрела на Настю так, словно не верила, что такие глупышки на этом свете еще встречаются.

– Денег нет, а дверь он тебе сломал. И в квартире все перевернул.

– Да почему именно он?

– А кто же еще? Ты лучше, чем глаза на меня пучить и Лешу своего защищать, посмотри, все ли вещи у тебя на месте. Может, он еще и покрал чего.

Но все вещи Насти были на своих местах. И что самое странное, вещи Леши тоже никуда не делись. Это заставило девушку окончательно убедиться в том, что он сам стал жертвой обстоятельств. И что его надо не ругать.

– Его надо спасать!

Дядя Толя, который по требованию жены явился на помощь и сейчас чинил дверь Насти, уронил себе на ногу рубанок и выругался. Потом они с тетей Полей обменялись взглядами.

И тетя Поля грозно произнесла:

– Даже не думай!

Дядя Толя ее поддержал:

– Сиди дома, Настюша, целей будешь. Очень уж ты невезучая. Вечно к тебе какие-то неприятности липнут. Маленькая была – болела все время. Подросла – переломы, вывихи, синяки да шишки пошли. То с велика упадешь, то с турника, а один раз ты у матери и вовсе из окна выпала. Она как раз у нас в гостях была. Мы уж думали, все, кранты девчонке. Спустились вниз, а сами боимся взглянуть на трупик. Ты же вся синенькая лежала, вроде как этот цыпленок.

И дядя Толя ткнул в сторону несостоявшегося ужина, купленного Настей в магазине:

– Только куренок этот уж нипочем не оживет, а ты очухалась. Глазенки свои открыла да как заревешь на всю Ивановскую! Мать тебя в охапку и к врачу. И ни царапины!

– Так уж и ни царапины! – возмутилась тетя Поля. – Что ты выдумываешь? Шейные позвонки сместились. И ножку вывихнула девочка.

– С пятого этажа вылететь и вывихом отделаться – это уметь надо. Пожалуй, я свои слова про невезучесть назад возьму. Наоборот, ты очень везучая, Настасья.

– Но сиди лучше все-таки дома.

Когда дверь вновь стала закрываться и худо-бедно смогла выполнять свои функции, дядя Толя ушел домой. Он обещал, что завтра купит какой-нибудь материал и заново обобьет им дверь, чтобы не было сильно заметно, как она изуродована. Денег за свою работу он взять с Насти отказался. Взял у тети Поли только деньги на покупку материала в магазине, да и то пообещал сэкономить и сказал, что может поискать что-нибудь подходящее у себя в чулане.

Он ушел. А тетя Поля вспомнила об еще одном крайне важном, на ее взгляд, деле и спросила у Насти:

– Ты в Пенсионном фонде сегодня была?

– Была.

– И что?

Настя лишь тяжело вздохнула. Поход в Пенсионный фонд ее не порадовал. А между тем пойти на такие крайние меры, чтобы пустить посторонних к себе в дом, Настю заставили чрезвычайные обстоятельства, в которых она очутилась по милости этого самого фонда. Оставшись одна без попечения родителей, Настя до восемнадцати лет тихо-мирно получала положенную ей как сироте пенсию и как-то на нее существовала. Но двадцатого августа девушке стукнуло восемнадцать. И хотя уже в июле Насте удалось поступить в институт, да еще и на дневное отделение, и по закону она должна была продолжить получать свои пенсионные тысячи, выплату денег ей приостановили.