Искушение Дэвида Армитажа - Дуглас Кеннеди

С этого момента все начало меняться.

Оказалось, что Брэд Брюс принадлежит к редкому виду — он был человеком, считавшим, что ирония — единственный способ выжить в Городе Ангелов. Ему было под сорок, родом со Среднего Запада, из Милуоки (да поможет ему Господь!), и мы сразу же подружились. Более того, мы мгновенно выработали ровный рабочий стиль. Я положительно относился к его замечаниям. Мы все пробовали друг на друге. Мы умели рассмешить друг друга. И хотя он знал, что это первый сценарий, который мне удалось продать, он относился ко мне как к товарищу-ветерану в телевизионных войнах. В свою очередь, я лез из кожи вон, потому что знал, что у меня есть союзник… хотя прекрасно понимал: если пилотная серия провалится, внимание Брэда переместится на кого-нибудь другого.

Брэд был упорным работником и действительно снял пилотную серию. Более того, она впитала в себя все что нужно: хорошую актерскую игру, отличную режиссуру, великолепную, стильную операторскую работу. К тому же она была смешной. ФРТ понравился полученный результат.

Через неделю мне позвонила Элисон.

— Сядь, — сказала она.

— Хорошие новости?

— Замечательные! Мне только что звонил Брэд Брюс. Через наносекунду он будет звонить тебе, но мне хотелось самой сообщить эти новости. ФРТ запускает первые восемь серий «Продать тебя». Брэд хочет, чтобы четыре из них написал ты, а также чтобы ты выступал в качестве руководителя сценарной группы.

Я потерял дар речи.

— Ты слышишь?

— Ищу на полу мою отвалившуюся челюсть.

— Ну, не торопись поднимать, сначала послушай, какие предполагается платить тебе гонорары. Семьдесят пять тысяч за эпизод — то есть триста тысяч за написание. Думаю, мне удастся выбить еще сто пятьдесят тысяч за общее руководство, не говоря уже о «сценарист такой-то» и о процентах от показа, а это, между прочим, от пяти до десяти. Поздравляю, ты становишься богатым.

В тот же день я уволился из книжного магазина. К концу недели мы заплатили первый взнос за очаровательный маленький домик в испанском стиле в центре Уилтшира.

Престарелую «вольво» сменили на новенький «лендровер-дискавери». Я купил «мини-купер S», пообещав себе «порше-каррера», если мой сериал будет сниматься и дальше.

Люси была ослеплена нашими новыми финансовыми возможностями. Впервые за совместную жизнь мы добились материального комфорта. Мы смогли купить хорошую мебель, хитрые приборы, вещи от лучших дизайнеров.

У меня был невероятно плотный график — я должен был написать все четыре эпизода за пять месяцев, поэтому благоустройством нового дома занималась моя жена. Но она не бросала работы. Одновременно она приступила к обучению целой роты продавцов, а это означало, что ей приходилось пахать по двенадцать часов в день. Все свободное время, которое иногда выдавалось, мы посвящали дочери. Это было не так уж плохо, потому что, если ты занят под завязку, очевидные трещины в браке уже не так бросаются в глаза. А мы были заняты оба. Мы толковали о чудесном шансе, выпавшем на нашу долю, и делали вид, что между нами все по-старому, хотя мы сознавали, что это далеко от истины. Признаться, иногда я думал о том, что деньги не только не улучшили наши отношения, но и сделали пропасть между нами еще шире.

Примерно через год, когда первый эпизод ситкома был снят и высоко оценен критиками, Люси повернулась ко мне и сказала:

— Наверное, теперь ты меня бросишь.

— С чего бы это? — удивился я.

— Потому что ты можешь.

— Ничего такого не произойдет.

— Нет, произойдет. В любом сценарии успех такого требует.

Разумеется, она была права. Но в следующие полгода ничего не случилось. За это время я успел сменить «мини-купер» на «порше», которую я себе пообещал. Ситком не только продолжался, внезапно я оказался в центре внимания общественности, поскольку «Продать тебя» вошел в разряд самых популярных сериалов сезона, которые все просто обязаны были посмотреть. Отзывы были фантастическими. «Эскуайер» опубликовал статью обо мне в пятьсот слов в разделе «Мы их любим», в которой я был удостоен чести быть названным Томом Вульфом[3]кабельного телевидения. Также я не отказал «Лос-Анджелес Таймс», и они опубликовали обо мне статью, рассказывающую о долгих годах, проведенных в чистилище, включая каторгу в «Книжном супе», и о внезапном восхождении в «тесную лигу талантливых писателей Лос-Анджелеса, которые умудряются выделиться на общем фоне».

Я попросил свою помощницу вырезать эту статью и отправить ее Элисон. На полях газетной полосы я приписал:

«Думаю о тебе на общем фоне. Люблю, целую. Дэвид».

Через час в мой офис прибыл посыльный из агентства Элисон с толстым конвертом. Внутри я нашел коробочку, завернутую в красивую бумагу, и записку:

«Пошел на хер… С любовью, Элисон».

В коробочке оказалось то, о чем я мечтал долгие годы: авторучка «Уотермен Эдсон» — «феррари» среди пишущих инструментов с ценой под стать: 675 долларов. Но Элисон могла себе это позволить, поскольку сделка, которую она заключила на мое «творческое участие» во втором сезоне «Продать тебя», стоила чуть меньше миллиона… разумеется, минус ее пятнадцать процентов.

Забыл сказать, что Элисон процитировали в статье обо мне в «Лос-Анджелес Таймс». В своей обычной манере она призналась репортеру, что в те долгие годы, когда до успеха было далеко, она не бросила меня как клиента только потому, что «он знал, когда надо, а когда не надо звонить». Потом она добавила: «Вы можете мне поверить, в этом городе удивительно мало писателей, которые это умеют». Элисон также удивила меня следующим трогательным высказыванием: «Он живое свидетельство того, что талант и настойчивость иногда побеждают в Голливуде. Дэвид держался значительно дольше, чем многие другие начинающие писатели. Поэтому он заслужил все: деньги, офис, помощницу, признание, престиж. Но самое важное — теперь уже никто не оставляет его звонки без внимания, ему обязательно перезванивают, и мне приходится непрерывно отказывать желающим встретиться с ним. Поскольку все, у кого есть мозги, хотят работать с Дэвидом Армитажем».

Будучи по уши занятым подготовкой ко второму сезону ситкома «Продать тебя», я отказывался от большинства предложений встретиться. Но по настоянию Элисон я согласился пообедать с подающим надежды администратором «Фокс Телевижн», которую звали Салли Бирмингем.

— Я видела ее только раз, — сказала Элисон, — но все прочат ей большое будущее в бизнесе. Она молода, но к ее слову прислушиваются. И она в восторге от твоего сериала. Она сказала, что готова дать тебе четверть миллиона за получасовой пилотный выпуск. Любой — на твой вкус. Надо только его написать.