Проклятый дом - Виктор Альбертович Обухов

штучки. Вечером первого дня я решил посмотреть, что в четырехдверном шкафу, и увидел в нем книги. Там были все старые книги, но очень разные по составу: большую часть библиотеки составляли французские романы, были также издания калужского теософского общества, старинный «Физиолог», собрание сочинений Гете на немецком языке, какие-то толстые переплетенные тетради со значками и формулами мне непонятными. На одной дверце шкафа я заметил круглую дырочку, эта же дырочка продолжалась в книге, стоящей напротив дверцы. Такой след могла оставить только пуля. «Интересно… — сказал я себе. — Надо спросить у хозяйки, кто это здесь палил…» Я взял простреленную книгу и прилег с ней на диван. Это было одно из бесчисленных творений графа Салиаса, начав читать которое я скоро заснул.

Следующие два дня я провел в разъездах и, приехав на дачу вечером третьего дня, утомленный, прилег на диван и хотел было продолжить своего Салиаса, так снотворно действующего на мозги. Я прекрасно помнил, что книгу эту в прошлый раз, перед тем как заснуть, я сунул под диван. Есть у меня такая привычка: засыпая, совать книгу под кровать. Очень удобно, смею вам заметить. Но Салиаса под диваном не было. Я посмотрел под пуфиком, который я нашел в куче рухляди и притащил к себе в комнату, но и там книги не было. Недоумевая, на всякий случай я посмотрел в шкаф: граф Салиас стоял на законном месте, и дырка в корешке находилась точно напротив дырки в дверце. Объяснив этот факт чем-то начавшимся со мной геронтологическим, я выдрал Салиаса обратно с полки и заснул так же скоро и крепко, как в первый день. Я даже не задвигал засов на своей двери в эту ночь.

Однако на следующую ночь я уже запер дверь и заснул не скоро и не крепко. Дело в том, что днем, проходя мимо пустой комнаты, я увидел на полу ее следы, совершенно четкие следы, идущие прямо от окна к двери комнаты. Я осмотрел окно: оно оказалось закрытым на шпингалеты. И входная дверь, закрытая мной изнутри, точно так же оставалась закрытой. Значит, человек, проникший в окно, находился где-то в доме. Удивительный факт: этот человек шел босиком, хотя погода стояла еще не та, чтобы гулять с голыми подошвами. Был он подросток или женщина, если судить по размеру ступни. Почему он шел босиком и зачем влез в дом, было совершенно непонятно. Понятно было одно: с добрыми намерениями в чужой дом через окно не лазят. Я взял тяжелый бронзовый подсвечник, стоявший в кухне, и пошел обследовать дом.

Я обошел все комнаты, слазил на чердак, в подвал, осмотрел с улицы замок, которым запиралась другая половина дома… Никого я не нашел и ничего необычного не увидел. Все, насколько я мог помнить, было на своем месте.

— Может, это чокнутая сюда приходила? — сказал я себе. — Но куда она потом делась?

Эта версия удобней всего подходила для объяснения происшествия, но беспокойства моего не снимала. Беспокоило меня даже не то, что кто-то неизвестно зачем проник в дом и неизвестно куда делся потом, но зародившееся ощущение, что в доме этом вообще неладно.

С таким ощущением я вышел погулять в саду перед сном. Воздух был тяжел, душен, небо мрачнело; видимо, собиралась гроза. На крыльце соседней дачи стояла веселая компания, курила и смеялась, один из компании увидел меня и что-то сказал остальным, все с любопытством поглядели в мою сторону. «Что такое? — подумал я. — Действительно, босота…» Дождинка капнула мне в макушку, я поспешил в дом.

Перед тем как лечь в постель, я решил еще раз обойти с подсвечником все комнаты. Но там, где я его оставил, подсвечника не было. Я точно помнил, что после обхода дома я поставил его на кабинет. Теперь его там не было. Я пошел на кухню и увидел, что подсвечник стоит на том самом месте, где я его брал. Я мог поклясться, что еще перед выходом в сад я видел его на кабинете.

— Или все-таки это что-то геронтологическое? — спросил я себя и, не зная, как ответить, пошел опять с подсвечником по комнатам. Никого я, конечно, в них не обнаружил, вернулся к себе и лег спать. Мне долго не спалось, комар залетел в комнату, мучил писком над ухом, и я все не мог его поймать. Гроза за окном никак не разряжалась молнией и громом, а только нагнетала духоту в воздухе.

Я лежал в темноте, думал о своей жизни, и мысли мои о ней были невеселы. «Чужой дом… чужие вещи вокруг… случайные люди… И так всю жизнь», — что-то такое вот я думал тогда, и под эти однообразные думы уже начал было засыпать, как вдруг некий звук прервал мой сон. Будто кричала и визжала где-то женщина. Голос был пронзительный, такой, каким он бывает, когда кричат от страха. Едва он замолк, как раздался снова, еще громче и пронзительней. Я не мог понять, откуда он шел: казалось, что женщина кричит где-то сразу за стеной дома, в саду. Я схватил свой верный подсвечник, открыл дверь и выскочил в коридор. В этот момент голос еще раз коротко взвизгнул, но теперь мне показалось, что он послышался из-за двери, которая вела в подвал. Я прошел на кухню и увидел, что засов на двери отодвинут и сама дверь прикрывалась неплотно. А я помнил, что когда обходил дом вечерним дозором, то задвинул засов. Несомненно, кто-то находился теперь в подвале. Свет туда включался в кухне, я повернул выключатель и крикнул в дверную щель:

— Кто в подвале, выходи!

В правой руке у меня был подсвечник, в левой — большой кухонный нож. Ответом мне из подвала была полнейшая тишина.

— Что это за кошки-мышки такие? — сказал я про себя. — А может, мне закрыть подвал да позвонить своей хозяйке? Пусть заберет полоумную сестру. Кто там еще может быть, как не она? Послушайте! — крикнул я в дверь. — Не бойтесь меня, я хороший приятель вашей сестры. Она позволила мне пожить в вашем доме. Ну, выходите же наконец! Что это такое!