Секретный план Элис - Джуди Кертин

Мама на минуту задумалась:

– Вообще-то сегодня я собиралась прибраться в нашем сарае в саду. Ты бы могла мне помочь…

– Да брось, Шейла, – оборвал ее отец. – Помоги бедной девочке в ее несчастье! Я отведу Рози в парк, а вы вдвоем отправитесь на шопинг.

Как только папа произнес последнюю фразу, Рози задорно задрала голову и захлопала в ладоши:

– Да! Мы идем в парк!

Все рассмеялись.

* * *

Через час мы уже были в городе, и мне все-таки удалось оторвать маму от магазинов, где продавали уродские серые бесформенные платья для старух.

В одном милом магазинчике я выбрала себе действительно клевые модные белые брюки, полосатый бело-голубой топ и широкую белую рубашку, которую я планировала надеть сверху.

На обратном пути к машине я была так счастлива, что мне хотелось петь. Случилось невообразимое – я буду нормально одета во время обряда конфирмации! Но затем мне в голову пришла ужасная мысль, которая немедленно все испортила. Что наденет моя дорогая мамочка? Мне надо было узнать это, и в то же время я подозревала, что если узнаю, то бессонные ночи мне гарантированы, потому что ее наряд мог стать настоящим кошмаром. Разве кто-то сможет заметить мой классный прикид, если сзади меня будет стоять мама, одетая как в самые мрачные годы Средневековья?

– Хм, мам, – начала я неуверенно. – Ты случайно не собираешься что-нибудь купить себе для моей конфирмации?

Она отбросила волосы с лица и рассмеялась так громко, словно я сказала что-то необычайно смешное:

– Что за мысль! Разве у меня мало одежды в шкафу?

Это правда, шкаф просто ломился… от уродливого, немодного и изношенного старья. Казалось, что это одежда не современной женщины, а обноски, украденные из лавки старьевщика.

Пока я приходила в себя от шока, в который меня повергла ее реплика, мама продолжала:

– Хотя если постараюсь, то, наверное, закончу вязать тот комбинезон. Как ты думаешь? Правда, он мило будет смотреться на мне?

Я чуть не задохнулась от ужаса, представив ее в этом бесформенном кошмаре.

Она, должно быть, шутит! Она просто не может говорить серьезно!

Мама вязала этот дурацкий комбинезон уже практически два года. Он представлял собой гигантское нечто, на которое пошла старая шерсть, оставшаяся от других не менее ужасных вязаных вещей. Это было отвратительное уродство, состоящее из оранжевых, красных, розовых, коричневых и болотно-зеленых полос. Оно живо напомнило мне о тех бесформенных комбинезонах, которые я носила, когда была маленькой. Казалось, кошмар ожил и преследует меня. Если, не дай бог, мама закончит его и наденет на мою конфирмацию, я могу поставить на себе жирный крест или сразу же вытатуировать слово «лузер» у себя на лбу заглавными буквами и так и явиться на церемонию.

Я остановилась.

– Уверена, комбинезон будет чудо! – соврала я. – Но почему бы нам не пойти и не купить что-нибудь для тебя? Ты, мам, это заслужила!

Мама ласково улыбнулась:

– Спасибо, дорогая моя! Но если что-то и покупать для меня, то я, пожалуй, предпочту соковыжималку или новую пару садовых перчаток. Хотя мне очень приятно, что ты это предложила. Ты очень внимательная девочка, Мэган!

Мама даже не заметила, как разочарована я была. Она продолжила идти, бормоча себе под нос:

– Если я немножко постараюсь, то довяжу левый рукав сегодня вечером. Можно добавить желтой шерсти, которая осталась от той кофты, которую я связала Рози в прошлом году… И, пожалуй, еще немного коричневой шерсти тоже…

Мне хотелось броситься тут же на тротуар и разреветься. Я была обречена. Это будет настоящим чудом, если мама решит одеться в приличную одежду.

* * *

Но через несколько дней чудо все-таки случилось.

Папа вернулся домой, размахивая над головой конвертом.

– Я выиграл в корпоративную лотерею! Впервые за двадцать лет! – радостно сообщил он.

Мама подбежала и попыталась выхватить конверт у него из рук. (Она обожала получать бесплатные вещи.)

– Что там, Донал? – произнесла она с нескрываемым любопытством. – Что ты выиграл? Ваучер на покупку плиты? Или садовый уикэнд? Я бы с огромным удовольствием отправилась на него и узнала массу интересных вещей по уходу за садом.

Но отец отрицательно помотал головой.

– Извини, дорогая. Боюсь, ни то и ни другое. Это ваучер на покупку одежды.

Он открыл конверт и прочитал:

– Магазин «О’Доннеллз» на Кэтрин-стрит. Двести пятьдесят евро. Недурно, а?

Мама разочарованно вздохнула:

– Такая огромная сумма. Мне на двадцать лет ее хватит.

Она была права. Моя мама обычно покупала одежду стоимостью пятьдесят центов в секонд-хендах и магазинах уцененных товаров для бедных. Когда она выходила замуж, то одолжила платье у приятельницы своей бабушки. Ну почему она не могла быть такой, как Вероника, мамаша Элис, которая могла спустить на платья подобную сумму в течение одного лишь обеденного перерыва!

Я посмотрела через плечо отца на ваучер, не осмеливаясь даже коснуться его – он был бесценен, и я боялась его испортить.

Мама снова вздохнула.

– А как быть с моим комбинезоном? Мне осталось всего-то довязать половину левого рукава, и у меня есть шерсть чудесных цветов, которую я собиралась использовать. Например, фиолетовую.

Отец увидел ужас, который отразился при этих словах на моем лице и, подмигнув, похлопал маму по руке:

– Ты знаешь, Шейла, что такое церковь в день конфирмации. Там будет столько народу! Слишком жарко для твоего вязаного комбинезона. Почему бы не оставить его для Рождества? Мэг права, воспользуйся ваучером и купи себе что-нибудь красивое.

Мама неохотно кивнула:

– Полагаю, ты прав. Будет просто грешно не использовать такой шанс.

* * *

На следующий день я, мама и Рози отправились в «О’Доннеллз» покупать одежду. Необычайно приветливая продавщица помогла нам выбрать. Она показала чудесное бледно-зеленое платье и такого же цвета пиджак. Когда мама вышла из примерочной, Рози схватилась за ее юбку и восторженно запищала:

– Мамочка, ты красивая!

Мама только смущенно улыбнулась. Впервые в жизни она действительно потрясающе выглядела.

Но вскоре все снова испортилось, потому что продавщица с сочувствием произнесла что-то насчет маминой прически, сокрушаясь, что у всех бывают плохие дни, когда волосы торчат во все стороны, и как бы великолепно смотрелась миссис, если бы забрала волосы наверх. Мама покраснела, став такого же цвета, как красная окантовка на ее незаконченном комбинезоне. И я знала, почему. Откуда же было продавщице знать, что у моей мамы волосы всегда имели такой вид – тусклые и жесткие, как металлическая мочалка, которую мы используем для мытья самых грязных кастрюль. Разве продавщица могла представить, что мама не ходила к парикмахеру, наверное, с тех пор, как ей стукнуло пятнадцать.