Невозможный мир - Эндо Биндер

Пилот-великан, в силу своего авантюрного призвания, вёл не слишком спокойную жизнь, но этот катастрофический эпизод потряс его до глубины души. Особенно его загадочность. Что за странный газ внезапно появился в атмосфере Япета? Неужели он предвещает какую-то неведомую угрозу, природную или иного характера?

Трэфт слегка вздрогнул. Почему-то это необычайное событие показалось ему полным зловещих предзнаменований.

Глава 2

Институт биомагии

С самой высокой башни ВЗБИ, расположенной на Лонг-Айленде, открывался великолепный вид. Далеко на западе виднелись шпили Манхэттена, самого большого и оживлённого города Земли, бьющегося сердца человеческой небесной империи. Ближе, на самом Лонг-Айленде, находился космический порт Теллус с его гигантским зданием вокзала, ангарами и обширной посадочной площадкой.

Огромные лайнеры и грузовые суда постоянно взлетали и с грохотом садились. Рёв их мощных двигателей был слышен как ровный низкий звук, похожий на плеск бесконечного прибоя.

— Здесь сходятся космические перекрёстки! — прошептал доктор Родни Шелтон своей лаборантке Майре Беннинг. Она кивнула.

Это место вдохновляло на подобные мысли, как два столетия назад доки и набережные старого Лондона, бывшие перекрёстком морских путей. Вся богатая и разнообразная торговля иных миров сосредоточилась в этом центре Солнечной империи. Не проходило и дня, чтобы из космического пространства не появлялись новые сокровища — драгоценные и промышленные металлы, бесценные сокровища, экзотические продукты питания, редкие или неизвестные на Земле, и это помимо стабильной торговли венерианским зерном и мясом, а также марсианскими изделиями.

Временами с космических путей веяло духом приключений — рассказами о потаённых землях в чужих мирах, сказочных существах и героических деяниях. В этом смысле это было похоже на средневековую Венецию с её древними познаниями о Катае, Индии и таинственных Южных морях. Только здесь речь шла о прокладке эфирных путей к Марсу, Ганимеду и Рее.

И был фронтир — Сатурн, за который организованное предпринимательство ещё не продвинулось. Это была смесь прозаического и романтического, как и во все подобные периоды новаторства, и никто не мог сказать, что может принести завтрашний день.

Двое наблюдателей с башни наслаждались происходящим, отвлекаясь на минутку от напряжённой лабораторной работы внизу.

Доктору Родни Шелтону было под тридцать, рост — более шести футов, телосложение — как у атлета. Бросались в глаза его волевой подбородок, решительные губы и прямой нос, но в первую очередь — глаза. Это были пристальные, спокойные серые глаза мечтателя и мыслителя, но в их глубине таилось некое качество, очень живое, которое выдавало в нём человека действия, когда того требовали обстоятельства.

Внешне он не выглядел учёным, каким был на самом деле. Но морщины, свидетельствующие о сосредоточенности, могли мгновенно появиться на его лбу, когда мозг, находящийся за ним, погружался в решение сложной проблемы.

Рядом с ним Майра Беннинг была воплощением женственности, несмотря на бесформенный лабораторный халат и отсутствие косметики. У неё был задорный носик, золотистые волосы и нежно-голубые глаза. Но более того, у неё был ум и соответствующее стремление использовать его. Она не зря выбрала для себя научную карьеру.

Внезапно оба вздрогнули и подняли головы, услышав пронзительный вой сирен, доносившийся со стороны космического порта Теллус. Сирены использовались редко. Это означало какую-то чрезвычайную ситуацию. Иногда, например, повреждённым кораблям требовалось очистить порт для опасной посадки.

Доктор Шелтон и Майра видели, как корабли поспешно оттаскивали в сторону, очищая взлётно-посадочную площадку. Одно небольшое грузовое судно, собиравшееся совершить посадку, снова задрало нос, взревев своими кормовыми соплами, чтобы сделать круг-другой и дождаться своего часа.

Через несколько минут появилась причина беспокойства — длинный аппарат в форме торпеды, который почти отвесно вынырнул из облаков. От корпуса, нагретого при быстром спуске сквозь воздушную оболочку Земли, с шипением валил пар. Килевые дюзы вспыхнули вишнёво-красным, смягчая падение, но всё-таки корабль, подпрыгивая, приземлился на шасси и прокатился вперёд сотню ярдов, прежде чем его остановили тормозные двигатели. Затем вулканическая пульсация его двигателей внезапно прекратилась.

Воздушный шлюз приземлившегося корабля резко открылся. Спешащие чиновники космодрома встретили выходящих пилотов. В воздухе витало возбуждение. Для Родни Шелтона и его спутницы это было похоже на спектакль, разыгрываемый на далёкой сцене. Фигурки были крошечными игрушками.

— Интересно, что всё это значит? — задумчиво произнёс мужчина. — Они прилетели откуда-то в большой спешке. — он наклонился вперёд, напрягая зрение. — Судя по размеру топливного отсека, это исследовательский корабль. Не могу разобрать название.

— Исследовательский корабль! — у Майры Беннинг перехватило дыхание. — Мой брат Хью на «Тихо», — она покачала головой. — Но он должен вернуться только через три недели. Это не корабль Хью.

Она взглянула на свои наручные часы.

— Мы торчим здесь уже полчаса, — решительно заявила она. — Я думаю, нам лучше спуститься, доктор Шелтон.

— Вы — голос моей совести, — ухмыльнулся мужчина. — Но вы правы — возвращаемся к работе.

Они покинули башню, чтобы спуститься в свою лабораторию.

Организаторы Всемирных выставок в Нью-Йорке в 1939 и 1966 годах называли их «Миром завтрашнего дня». Однако они были бы крайне поражены, увидев, что выросло на тех же землях столетие спустя.

На первый взгляд, это была просто группа гигантских зданий без окон, климатические камеры ВЗБИ — Внеземного Биоинститута. Но внутри них, в герметичных отсеках, были сотни вариантов температуры, давления, освещения и других диковинных условий внеземной среды. Это был крупномасштабный биологический проект, который много значил для колонизации других планет Землёй.

Одно здание было предназначено исключительно для подготовки к работе на Марсе. Оттуда выходили мужчины и женщины с телами, метаболизм которых идеально подходил для марсианских условий, с его абсолютно сухим, разрежённым воздухом, морозным климатом и низкой гравитацией. Их непрерывным потоком доставляли на Марс на специально оборудованных космических кораблях.

Марс был колонизирован первым. Численность землян на Красной планете уже превысила пять миллионов человек. Там процветала дюжина отраслей промышленности. Прекрасная керамика из марсианской глины пользовалась большим спросом на Земле. Как и изысканно тонкие ткани из марсианской паутины.

Другое здание подготовило колонистов к тому, чтобы они могли выдерживать знойную сырость Венеры, в десять раз более суровую для людей, чем жаркие джунгли Африки или Южной Америки. Эти люди собирали огромные урожаи благодаря безграничному плодородию Облачной планеты. Урожай созревал за короткий месяц на жарких, пропитанных паром равнинах, которые простирались в бесконечность под затянутым тучами небом. Зерновые, завезённые с Земли, росли там в огромном изобилии. Более половины основных продуктов питания поступало на Землю с богатых ферм Венеры.

Всё это было бы невозможно для обычных, не подготовленных землян. Им пришлось бы работать в герметичных костюмах, защищая себя от неблагоприятных условий