Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

«Такие ребята привыкли воображать о себе больше, чем заслуживают. Ну, лауреат, ну — компьютерный гений! И что? Понять можно, человек, очутившийся в новой компании, пытается обозначить, даже и неявно, что он „альфа“, а не „бета“ или тем более „омега“. Так никто ведь и не возражал.

Просто здесь так не принято. Правильно сказал грубый генерал Кутепов, когда Врангель предложил Берестина ему в начальники: „Погоны я вижу, а человека за ними — еще нет!“ Хорошо, Алексей быстренько сумел доказать противоположное».

Новиков был не очень справедлив к новому товарищу. Скуратов ни разу не попытался словом или жестом показать свое превосходство, но что-то такое улавливалось в его поведении, почему Андрей и произвел своеобразную профилактику. Сам понимая, что ведет себя не слишком хорошо. Не зря ведь многие люди его недолюбливают. Та же Лариса.

Однако интуиция подсказывала. С другим человеком он, может быть, и не стал бы пережимать. А здесь нужно. Пусть и еще одно поймет: в суровое время попал, не пожалеют просто так, пряничком не угостят, по головке не погладят. Как в казарме по первому году службы.

А все остальные «дамы и господа» пусть остаются милыми и деликатными. Для контраста.

«А я ведь совсем недавно таким не был, — продолжал рефлектировать Новиков. — Ростокина мы с Иркой приняли, как младшего братишку с девушкой его, и ни разу я не озаботился их нравственными принципами. Может, я Скуратова как возможного соперника воспринял, отчего и подзавелся? Да нет, не похоже, точек пересечения у нас с ним нет. Значит, я, как взводный старшина, просто захотел рявкнуть на того, кто из строя на полшага высунулся? И это не мой характер. Берестинский, воронцовский, но никак не мой. Так что же? Опять потянуло сквознячком из могилы?»

Тьфу! Дурацкие мысли его охватили, наверняка — последствия недолеченной депрессии.

Еще одно дело оставалось сделать, а потом можно и отдыхать. Он сразу проводил Скуратова в библиотеку, не представив его предварительно смотрительнице гостевых помещений. Гостей здесь бывало не так много, но как раз это ее устраивало. Меньше хлопот. Отработает срок контракта, вернется в родной Ростов, на скопленные средства откроет собственное заведение, замуж выйдет. Лет ей немного, тридцать пять только осенью исполнится.

— Здравствуйте, Нина Семеновна, — сказал Андрей из прихожей. Хозяйка лежала на диване в большом зале, положив длинные полные ноги на изогнутую спинку, и смотрела какой-то фильм по телевизору. Видеозапись, конечно, эфирного телевидения здесь не было, и еще лет сорок не будет.

Услышав голос, она сначала повернула голову, потом вскочила, как солдат по тревоге:

— Вернулись, Андрей Дмитриевич? Сколько же вас не было? И с моря не погудели, и так не предупредили? А я тут валяюсь…

— Ну вот и зашел. Предупредить. У вас все нормально?

— А что здесь может случиться? — Голос у нее был низковатый, волнующий очень многих мужчин. Да и в остальном женщина она была видная, крупная, с привлекательным лицом и пышными длинными волосами.

— Да мало ли…

— Это у вас все время что-то происходит, а у нас дни тянутся и тянутся. Беспросветно. Море шумит, дождик льется. Если б не заработок — давно бы сбежала с вашей каторги. Простите, Андрей Дмитриевич. От тоски книжки начала читать. Недавно этого — Мельника-Печерского… Ну-удно, а как-то успокаивает…

— Что-то ты, Нина, в меланхолию впала, — усмехнулся Новиков, доставая из кармана сигарету. — Наверняка тебе надо жалованье повысить, а то в Ростове, небось, дома дорожают… А вместо Мельникова-Печерского Артура Миллера почитать.

— Вам винца налить, Андрей Дмитриевич, или покрепче чего? — словно бы пропустила мимо ушей прельстительную фразу домоправительница.

— Давай покрепче. И себе тоже…

Выслушав обычные жалобы на скучную здешнюю жизнь, Андрей покивал сочувственно, пообещал, что теперь станет веселее.

— Да как же вы в дом вошли, что с вахты мне не сказали? Кто там дежурит, Женька, что ли? Ну я ему покажу!

— Да при чем тут Женька, я сзади зашел, со своим ключом. Гостя тебе привел. Он сейчас в библиотеке. Виктор Викторович зовут. Ты через полчасика поднимись, посмотри, как ему там. Время позднее, спать скоро надо. Комнату человеку приготовьте. Ты одна здесь дежуришь?

— Еще Маринка, только, наверное, в клуб побежала. На танцы… — сказано это было с почти неуловимой двусмысленной иронией.

— Значит, сама займись.

Новиков допил рюмку, пару раз затянулся сигаретой перед тем, как затушить ее в пепельнице.

— Он, гость наш, мужчина очень почтенный, большой ученый…

— Старый, значит?

— Чего вдруг? Наших лет. Но — ученый. Академик, между прочим. И — из дальних краев.

— Американец?

— Опять ты спешишь. Русский, натуральный. Но в Югороссии никогда не был. Так ты вот что… Прояви к человеку внимание. Номер ему подбери получше, перекус сообрази, разговором займи… Только… — изобразил он озабоченность. — Есть у меня сведения, что до женского пола он чересчур падкий. Так ты с ним поаккуратней. Если вдруг чего — сразу бить не надо. На словах объяснись. А то представляешь — завтра общий торжественный обед, и у дорогого гостя — фингал под глазом… Уловила?

— Ох, Андрей Дмитриевич, — Нина притворно вздохнула, изображая глубокую печаль, — опять вы свои шуточки шутите? Когда это я кого-то била? Ну, правда, в Ростове пацаны меня остерегались, так то ж когда было!

Глаза у нее блеснули ведьмовскими искрами. Новикова Нина Семеновна, как мадам Грицацуева Бендера, «уважала», но совсем не боялась. Любила с ним пошутить, а и иногда и на серьезные темы, под настроение, порассуждать.

«Да, Скуратову можно позавидовать, в любом раскладе, — подумал Андрей. — Если не ошибется в схеме поведения, сумеет на Нину впечатление произвести, его ждет много интересного помимо библиофильских утех».

Новиков притворил за собой массивную калитку и начал спускаться по каменной лестнице от замка к своему коттеджу, ближайшему на центральной улице. Дождь хлестал по надвинутому до самых бровей капюшону плаща. Хорошо, что сапоги он надел высокие, непромокаемые. Можно не обращать внимания на потоки воды и глубокие лужи.

Как там в две тысячи пятьдесят шестом романтические отношения принято завязывать — неизвестно, у Андрея случая выяснить не было, не Ростокина же с Аллой об этом расспрашивать. Но одинокая женщина из тысяча девятьсот двадцать пятого, если интерес почувствует, найдет способ преодолеть культурологический барьер.

Пойдет все так, как он предполагает, Скуратова можно будет привязать. На ближайший отрезок времени. Нина Семеновна — дама того типа, что способна увлечь почти любого мужчину и интуитивно знает, как вываживать крупную рыбу спиннингом. Если что — для себя. Прикажут — для начальства.

Андрей не знал, зачем ему нужна еще и эта интрига, но столько в жизни было всяких неожиданностей, что появление в угрожающий период постороннего человека, настроенного включиться в спаянную компанию, не могло не внушить определенной тревоги.