Неунывающий Рон - Татьяна Полетаева

жирный крест. Поэтому вмешательство должно быть аккуратным и желательно точечным. Если вообще будет. Ладно, планы на Хогвартс пока отложим, и попробуем составить на ближайшее время.

Первое – раздобыть деньги. Второе – раздобыть книг. Третье – попробовать освоить зельеварение, единственное, что доступно без палочки. Четвертое – раздобыть палочку и потренироваться. Пятое – свести веснушки. Ах да, разобраться, что значит Предатели крови, это действительно просто ругательство или все намного серьезней.

Но на все нужны были деньги. И я отправилась в сарай.

Глава 2

Я в четвертый раз тщательно обследовала гараж, все еще не до конца расставшись с надеждой найти что-нибудь интересное. Вот где, где знаменитая банка с магловскими денежками, из который обитатели фанфиков стабильно пополняли свой бюджет? Некоторые, вообще, тысячи фунтов доставали одной левой! Но, видимо, мистер Уизли, хоть и любил магловское старье, полным идиотом не был и что такое деньги, отлично понимал. Хотя, впрочем, откуда бы он набрал столько магловских денег? Разве что был бы редкостным гадом и действительно грабил маглов. А мне достался, видимо, вариант, близкий к канону, где папочка Рона был приличным человеком, хоть и обожал всяческое старье.

Тяжело вздохнув, я выбралась из сарая и, прищурившись, принялась постукивать ногой. Самый простой способ разжиться денежкой оказался несостоятельным. Колдовать без волшебной палочки? Ох, сомневаюсь. Хотя, конечно, попробую.

На обеде близнецы отсутствовали, поэтому я ела совершенно спокойно, мысленно вынашивая планы мести. Если паршивцы каждый раз после шутки надо мной будут получать хороший отпор, глядишь, постепенно и исчезнет желание шутить над Рончиком. Идеи, конечно, были, но возникали определенные сложности с реализацией. Все же у меня, пока, не было даже волшебной палочки.

После обеда я направилась гулять, поражаясь кипучей детской энергии. Во всяком случае, хоть вспомнила, откуда растут ноги при проблемах с усидчивостью. Мне хотелось бегать, прыгать или карабкаться, но, для начала, пришлось ограничиться быстрой ходьбой. Я осторожно вышла за ворота и огляделась.

«Нора» находилась на самом краю деревушки, название которой я не помнила. Решив, что знакомиться с деревенскими пока не стоит, я направилась в другую сторону, к холмам.

Чувствовала я себя замечательно. До чего же здорово быть ребенком! Кхм. До чего же хорошо быть ребенком, когда ты взрослый. Никаких забот, никаких обязательств, а впереди целая жизнь. Пожалуй… Пожалуй, я была абсолютно счастлива.

Энергия-энергией, но полтора часа быстрым шагом утомят кого угодно. Я огляделась. Никаких следов людей, только я, ветер, холмы и дорога. И так до самого горизонта. Хорошо! Но пора возвращаться. И я решила, что на последний холм я все же заберусь, чтобы обозреть окрестности и полюбоваться видом.

И забралась, хотя пока карабкалась вверх, восемь раз успела пожалеть о своем решении. Но уже наверху, подняв наконец голову, я мысленно помянула свою дырявую голову, не понимая, как я могла забыть о них.

На соседнем холме возвышался черный цилиндр, над которым зависла призрачная луна. Вокруг – живая изгородь, за которой виднелись садовые деревья. Лавгуды! И я же знала, что они жили где-то неподалеку от Норы! Почему я о них даже не вспомнила? А ведь подружиться с Луной – отличная идея! Тем более, вон та девочка у ручья внизу холма – это наверняка она. На ловца, как говорится… И я решительно направилась вниз.

– Приветик! – Я разглядывала оказавшуюся передо мной девочку. Я знала, что она хорошенькая, но, как оказалось, это слово и близко не описывает действительность. Она словно светилась изнутри. Очарование, а не красота. Этакая няшка. Даже завидно. – Меня зовут Рон. Рон Уизли.

– Привет! Я Луна Лавгуд. – Малышка улыбалась так, что ее хотелось немедленно потискать. – Я тебя раньше не видела.

– Я просто гулял, гулял и увидел ваш дом. И решил познакомиться. А ты что тут делаешь?

– Мама просила набрать стрилистника. Вот эта трава, у ручья растет. Она даже обещала за помощь разрешить посмотреть, когда будет проводить новый эксперимент. Моя мама очень умная, работает в Отделе тайн. А папа выпускает журнал, Придиру, может ты читал? А твои родители чем занимаются?

Пока она щебетала, я замерла, как оглушенная. Мне десять лет, а Луне, получается, как раз девять. И ее мать еще жива! И, может поэтому я очутилась здесь как раз сегодня!

– Луна, мне надо как можно скорей поговорить с твоей мамой! Очень срочно! И это очень важно!

– Твои мозгошмыги такие странные… Перламутровые. Никогда таких не видела. – Она чуть наклонила голову и улыбнулась. – Пойдем, я тебя провожу.

Идя вслед за девочкой, я лихорадочно пыталась придумать, что же мне говорить. Все же ребенку убедить взрослого и так достаточно проблематично, а тут я еще и полную чушь нести буду. Хотя можно сослаться на видение. Есть же прорицание, как наука, должны быть и одаренные в этой области.

– Мама, это Рон Уизли. Мы с ним только что познакомились, и он хочет с тобой поговорить!

– Мне очень приятно! – Миссис Лавгуд мы нашли в саду, что-то черкающей в блокноте. Она задумчиво улыбнулась, от чего я едва не впала в восхищенную прострацию. Эта женщина заставляла вспоминать ангелов. – И о чем желает со мной поговорить столь представительный молодой человек?

От шутливого тона я мгновенно пришла в себя. В голове мелькнула мысль, не было ли среди предков Лавгудов вейл или сирен, но я сосредоточилась на деле:

– Миссис Лавгуд, я только попрошу сохранить сказанное мной в тайне, особенно от моих родителей. Это важно для меня.

– Хорошо, мистер Уизли. – Она перешла с шутливого тона на серьезный, но все равно, я ощутила в нем легкую снисходительность. – Я обещаю.

– Миссис Лавгуд, дело в том, что у меня бывают видения. Обычно они короткие, и я не всегда понимаю, что они значат. Так вот, одно из них касается вас.

Вот теперь шутливость исчезла из ее глаз и меня слушали очень внимательно, хотя и с легким сомнением. Так, как там было в каноне? Плохо помню, придется сочинять.

– Мы с Луной стояли у Хогвартских карет, в них были запряжены странные лошади, такие, совсем на лошадей не похожие. И с крыльями. И кроме нас их никто не видел. И она мне сказала, что их видят только те, кто видел смерть. И что, когда ей было девять лет, у нее на глазах во время эксперимента погибла мать.

Я замолчала. Молчали и