Цена ошибки - Илья Михайлович Долгополов

этот человек умер от утопления. Так же на это указывает вода, находящаяся в желудке и тонком кишечнике, – Монотонно проговаривал Бальцер, скальпируя каждый орган по очереди.

Санитар, находившийся за соседним столом, записывал каждое слово в формуляр.

– Постойте, Дмитрий Николаевич, – Закрывая нос платком, возмутился Арагонов, – Вы хотите сказать, что он живым попал в воду?

– Это мы еще проверим, на сколько сможем, но то, что он умер от утопления, это почти точно, если в пазухе клиновидной кости черепа будет жидкость, в которой он утонул – запишем утонул. Но это после того, как вскроем черепную коробку, а что касается связанных рук, то подумай сам, кому надо топить человека, чтобы потом его достать и связать ему руки?

Бальцер осматривая желудок и пищевод более внимательно, попросил подойти Арагонова поближе:

– Видите вот эти пятнышки с кровоподтеками? Это ожог пищевода и слизистой желудка, такое бывает в основном при отравлении, я еще проведу исследования, но, судя по всему, его чем-то отравили, чем обездвижили, и пока он был без движения, связали руки и уже после бросили в воду. Вот, как я вижу это действо. В качестве подтверждения, можно выдвинуть гипотезу о том, что руки ему связали на случай, если действие яда прекратится, дабы избежать внезапного встречного нападения, – Предположил он, – Все анализы будут готовы уже к вечеру. На счет яда могу не ответить, что именно это за вещество и к какой группе ядов относится, уж больно много сейчас их завозят из Азии и Южной Америки, посмотрим, – Закончил Бальцер и вытирая руки полотенцем добавил, – Ты бы шел домой, Иван Христофорович, вид на тебе уж больно мрачный сидит, да и к запахам ты не привычный, мы закончим тут сами, а ты ступай, отдохни.

Арагонов, не думая ни секунды, ухватил пальцами козырек котелка, сделал небольшой поклон головой в сторону прозектора: – Увидимся, Дмитрий Николаевич.

Закурив, он направился в дежурное помещение. Уже в проходе он окликнул дежурного: – Игнатьев не появлялся?

– Тут, Ваше высокоблагородие, сидит в дежурной комнате.

Возле окна, на стуле, немного обмякнув, сидел Игнатьев, лицо которого напоминало залежавшийся на тарелке соленый огурец. Он держал двумя руками кружку с чаем и выпученными глазами уставился на вошедшего Арагонова.

– Что, голубчик, тяжкое зрелище? – Спросил Арагонов.

– Больше запах. К покойникам я как-то ровно, – Вставая, начал было Игнатьев.

– Сиди, – Остановил его Иван Христофорович, – То ли еще будет за всю то службу, ты же ни в школу предметы преподавать пришел, а в сыскную полицию. Тут, брат, разного хватишь, – Похлопав по плечу сказал Арагонов, и продолжил, – Сейчас ступай домой, отоспись, к обеду жду у себя, Кто там, говоришь, тебя ко мне отрекомендовал?

– Начальник полицейского управления губернии, Николай Федорович Коровин, – Немного помявшись, ответил Игнатьев.

– Коровин, говоришь? Ладно, узнаю завтра. Всё, ступай, – Закончил Арагонов и вышел из дежурной комнаты.

22 сентября (пятница)

С чувством полного недосыпа Арагонов вылез из-под одеяла и просунув ноги в тапочки прошел в ванную комнату. Расположившись напротив умывальника, он протянул сложенные ладони под краник рукомойника. Вода, тонкой струйкой, стекала по кранику прямо в руки, а он глядел на это не моргая. Когда ладони наполнились, он прихлопнул их к лицу так, что брызги разлетелись в стороны. Протирая лицо ладонями, Арагонов сделал выдох, который больше напомнил рычание. Так он повторил три раза, после взял помазок, смочил его, по шкрябал им в мыльнице и начал наносить пену на лицо круговыми движениями. Сбрил со щек и подбородка проросшую щетину, набрал в ладоши горячую воду и сполоснул лицо. Аккуратно подстриг маникюрными ножницами усы.

После утреннего туалета он прошел в столовую, где уже был накрыт завтрак – два вареных яйца всмятку, слегка обжаренные в печи кусочки пшеничного хлеба и два куска домашней колбасы, плотно набитой в свиную кишку.

Арагонов налил в чашку кофе, отколол щипцами два куска сахара и размешав его сделал глоток.

На столе лежали свежие газеты, развернув одну он начал внимательно изучать её содержимое. Его интересовали объявления о пропаже людей. Проштудировав одну газету за другой, и ничего не найдя, он доел свой завтрак, оделся по погоде и вышел из дома.

Расположившись в своем кабинете, Арагонов сделал несколько заметок в свой блокнот и убрал его обратно, во внутренний карман.

– Найдите мне Игнатьева, – Крикнул он в открытую дверь проходящему мимо дежурному полицмейстеру.

– Слушаюсь, Ваше Высокоблагородие.

В кабинет вошел Игнатьев:

– Разрешите?

– Проходи, садись, записывай. Мне нужно, чтобы ты просмотрел все газетные объявления о пропаже людей за последние три-четыре дня, а лучше за неделю, так как его могли держать какое-то время живым, так же сделай запросы во все полицейские участки города и районов, были ли поданы в эти дни заявления о пропаже мужчины, по описаниям похожего на нашего. Строжайше запрещаю разглашать любую информацию по данному делу, обо всем докладывать лично мне. И хорошо, что все это было ночью, иначе зеваки разнесли бы уже по городу.

– Слушаюсь, – Ответил Игнатьев и закрывая блокнот спросил: – Будут ли еще указания?

– Да. Бальцер обещал подготовить отчет по яду, которым, как ему показалось, отравили покойного. Пройди по всем аптечным лавкам, подпольным лекарям и прочим, кто приторговывает таковыми, узнай, какие яды сейчас востребованы, их действие, можно ли какие-то из них приобрести без рецепта, например для травли грызунов. В первую очередь, нас интересуют яды паралитического действия, не убивающие сразу.

– Сделаю.

– Еще запиши, пусть прочешут все пристани, мосты, портовые причалы на реке, ищем вот такой лоскут ткани, с брюк покойного, – Арагонов положил на стол кусок ткани, срезанный с брюк трупа,

– Может псари в этом помогут. Собаки у них натасканные, запахи быстро улавливают. Хотя вряд ли, живого запаха скорее всего не осталось на этом лоскуте, но все же попробуй.

Проводив Игнатьева, Арагонов направился в приемную начальника управления. Пройдя по коридору он открыл дверь приемной и не успев обронить ни слова, был остановлен адъютантом Коровина: – Вас ожидают, проходите пожалуйста.

Арагонов прошел к двери, ведущей в кабинет начальника полицейского управления, одернул подол пиджака, постучал костью указательного пальца в дверь три раза и дернув за ручку вошел в кабинет:

– Разрешите присутствовать, Ваше высокородие?

– Заходи, Иван Христофорович, присаживайся, – Произнес Коровин и жестом указал на стул.

– Что скажешь, какие мысли? – Спросил Коровин.

– Николай Федорович, до следственные мероприятия назначены и проводятся сиюминутно, пока есть определенные сомнения. А именно, нам непонятно, это суицид или же убийство.

Коровин подошел к Арагонову, наклонился над ним и упершись рукой в стол, произнес: – Так вот и