Грани - Илья Шумилов

— Мам, пап, это Чарли, — жалобно начал я, — и он потерялся. Я весь день с ним провел, но его хозяева так и не нашлись. Я не мог бросить его на улице.

В этот момент папа стоял и исступленно смотрел на пса. Говорить в нашей семье всегда была исключительная прерогатива мамы, поэтому я не был удивлен.

— И что? Ты предлагаешь, чтобы он жил тут? — продолжила мама.

— Да, пока мы не найдем его хозяев.

— Да как ты себе это представляешь? Тут самим развернуться негде! Он начнет еще и гадить, лаять. Ты подумал, как к этому отнесутся соседи? Тут же все слышно, стены тончайшие! — все громче и напористее к концу фразы проговорила мама, пристально смотря то на меня, то на Чарли.

— Он очень воспитанный, умный! — парировал я в ответ чем мог, — я уверяю, что такого не будет. Он очень хорошо себя ведет. Кажется, он даже дрессированный.

— Да как же ты понял, что он такой воспитанный и умный? Я сказала уводи его, — закричала мама, ставя свою сумочку на полку, — не жить ему здесь!

— Я очень прошу, я умоляю, оставьте его, — уже не сдерживая слез начал я, — оставьте его под мою ответственность. Его нельзя бросать! Он заблудится и уже не найдет дома. Он поживет у нас, я буду его выгуливать и вычесывать, кормить и мыть. Я уверен, что мы найдем его хозяев. Мы лишь подождем, пока те начнут поиски и дадут объявление о пропаже. Но сейчас ему некуда идти! Я умоляю! Прошу!

Я упал на колени и рыдая обнял Чарли за шею. Увидев мои слезы, он принялся вылизывать мои щеки, словно жалея меня. Так я вел себя, пожалуй, впервые. Не знаю, сыграла ли жалобная картина в нашу пользу, или же мои слова показались родителям убедительными, но переглянувшись и еще долго обсуждая со мной все детали, начиная с того, где и при каких обстоятельствах я его вообще обнаружил, и как теперь нашей семье сосуществовать с такой огромной собакой наконец было принято решение — Чарли остается!

Вечер прошел во всевозможном внимании к Чарли и бесконечном потоке нареканий ко мне. То, что собака сразу же стала отзываться на кличку, которую я дал, почему-то никого не удивило. По мнению мамы по его внешнему виду понятно, что он Чарли: «некий благовоспитанный английский пэр». За ужином было решено, что нужно обязательно дать объявление о находке в газету, а также повесить его на столб, к которому привязали собаку. Я пообещал, что займусь этим завтра.

Сам же я был переполнен счастьем от присутствия в доме пса. Он был просто великолепен. Вечером я еще раз покормил его курицей обещая, что завтра мы обязательно купим для него корм. По предположениям мамы гадить в доме он не стал, а спокойно подошел ко мне и стал проситься на улицу. Я не сразу понял, чего он хочет от меня, но смекнув я схватил поводок из веревки, и мы выскочили к подъезду. После выгула мы вернулись и стали готовиться ко сну. Привычным образом я разложил свою раскладушку и наконец-то улегся. Родители спали на раскладном диване. Чарли было предложено спать на ковре, где он и остался, но тайком я поманил его к себе, и он запрыгнул на раскладушку.

— Сгони его, он же грязный! — начала мама.

Но Чарли умостился ко мне в ноги и положил голову на живот. Сейчас я понимаю, насколько огромен он был, или же насколько маленький был я. И несмотря на летнюю температуру воздуха, от него мне совсем не было жарко. Мы оба были довольны и непослушно остались вместе. Позже, уже посреди ночи, я много вертелся и невольно будил соседа по койке. Покорно меняя стороны на узкой раскладушке, он сдвигался все выше и в итоге мы спали в обнимку.

На следующее утро последовала очередная просьба пса на выгул. Рано утром он разбудил меня тем, что спрыгнул и начал трогать лапой по ноге. Беспрекословно я встал и выполнил его волю. Я был ему благодарен.

Пока мы гуляли по траве, своим брюхом он собрал всю росу и в итоге стал мокрым. Мокрая собачья шерсть, весьма естественно, издает запах. Но утром видимо кто-то встал не с той ноги, и в мой адрес опять последовали замечания о том, что собака воняет, и что мыть ее тут проблематично, ведь душ был общим на этаж. Что он роняет слюни по всей комнате, особенно после того, как попьет. И все в этом роде. Я молчал. Что я мог сказать?

Наконец родители ушли, оставив мне небольшую сумму на нужды. Написав объявление на тетрадном листе, вместе мы отправились прежде всего к тому перекрестку. Я прикрепил объявление прямо к столбу. После мы пошли в редакцию городской газеты. Я знал где она находится благодаря тому, что обнаружил ее в ходе одной из моих экспедиций. Но разместить объявление в газете я не смог, так как услуга эта оказалась не из дешевых.

На обратном пути мы захватили корм, купили нормальный поводок и еще долго слонялись по городу вместе. Чарли, как и мне, очень нравилось гулять. Он с постоянным интересом смотрел по сторонам и тянул поводок вперед, словно намекая мне, что я плетусь слишком медленно.

К обеду мы вернулись домой. На электрической плитке у меня булькали пельмени, а за ушами Чарли трещал его корм со вкусом кролика. До вечера мы остались дома, вместе смотрели по телевизору мои любимые мультфильмы, ели и валялись на диване. К тому времени я уже понял, что это уникальный, волшебный пес. Ну а какая еще собака будет реально смотреть с тобой телевизор, словно что-то там понимая? А ведь он именно так и делал. Внимательно слушал, когда с ним начинали разговаривать. К тому же был идеально выдрессирован, понимал абсолютно все команды. Для маленькой комнаты вел себя просто идеально, никогда не издавая никакого лишнего шума. В нем было столько плюсов и изумительных черт, но видел их, пожалуй, только я.

На протяжении недели, каждые вечер и утро я выслушивал всевозможные упреки и разговоры о том, что он тут лишний, что нет места, что его слюни на полу уже невозможно терпеть, хотя я уже как