Шаман - Василий Седой

В племени есть только одно страшное наказание за серьёзные провинности. Изгнание в запретные земли. Вот, кстати, тоже нюанс. Никогда в прошлом мире я не слышал ни о каких запретных землях на территории Америки. Но с этим моментом тоже буду разбираться позже. Эти земли, куда отправляют провинившихся, лежат за горным хребтом, расположенным неподалеку. По слухам, туда ведёт только одна тропа, сложная для передвижения. Других путей в эти земли нет. Соответственно, и выбраться оттуда нет никакой возможности. Выжить там можно. Местность не сильно отличается от привычной пацану. Но жизнь в одиночестве, отшельником, так себе удовольствие. Но и выхода другого не просматривается. Если я не спровоцирую местных старейшин на решение о моем изгнании, умру без вариантов.

Хоть я и не особо доволен подобным исходом путешествия через портал, но ведь это теперь моя жизнь. Соответственно, драться за то, чтобы её сохранить как можно дольше, я готов хоть со всем миром сразу. Другой жизни ведь у меня нет, и вряд ли она появится. Сомневаюсь, что мне повезёт ещё раз, и я смогу угодить в очередной портал, это нереально.

Преодолевая полосу бурелома, я забрался на толстый ствол дерева исполинского размера, поваленного ветром. На секунду я застыл, любуясь окружающим видом, открывшимся благодаря образовавшейся проплешине. Вокруг, куда не кинь взгляд, просматривалась гористая местность, поросшая густым лесом. И только далеко вдали виднелись заснеженные пики высоких вершин. Наблюдая это великолепие, я сделал вывод, что племя проживает в своеобразной обширной долине, окруженной со всех сторон довольно высокими горами.

При этом я прекрасно помню, что соплеменники парня контактируют с другими племенами. А с одним из них есть непримиримая вражда, которая длится с незапамятных времен. Значит, проходы через эти высокие горы по-любому есть, и эта долина не скрыта от всего мира, как в какой-нибудь сказке.

В размышлениях о себе любимом и своих будущих действиях я сам не заметил, как преодолел расстояние, отделяющее меня от точки окончания маршрута. Осталось переправиться через реку, и я попаду в лагерь, где постараюсь сразу кардинально решить все свои проблемы. Хрен с ним с этим изгнанием. Пусть и придётся жить в одиночестве, зато не надо будет ждать изо дня в день своей внезапной кончины. С моим опытом, я смогу нормально устроиться и прожить в одиночестве какое-то время. Подрасту, тогда и буду думать, каким образом выбираться из этих запретных земель.

Только сейчас, когда я принял окончательное решение о своих дальнейших действиях, на душе стало легко. Я даже повеселел. А когда ощутил накатывающее, знакомое чувство бесшабашности, непроизвольно заулыбался.

За время пути одежда просохла. Мочить её мне совсем не хотелось, поэтому я забрался на прибрежный валун, омываемый с одной стороны водами реки, и начал громко орать, размахивая руками. Таким образом я пытался привлечь внимание людей, снующих на противоположном берегу.

Не характерное, надо сказать, для этих мест поведение. Здесь не принято кричать и вообще издавать громкие звуки. Но мне-то теперь наплевать на все местные условности. В любом случае надолго я здесь не задержусь. Меня услышали и увидели. Уже через пару минут от берега отчалила лодка и довольно стремительно пересекла реку. Правил этим суденышком один из наставников с говорящим именем Хитрый Бобёр. Действительно, хитрец был ещё тот. Он со старта начал выговаривать мне и предъявлять претензии за неправильное поведение. Я слушал его краем уха, расслабившись, и потихоньку готовясь к скорой схватке.

Спутник что-то почувствовал, потому что уже к средине реки перестал мне предъявлять. Он стал рассматривать меня как-то по-новому. Глядел, как на неведомую зверюшку. Пофиг, как только лодка ткнулась в песчаный с этой стороны берег, я сразу же её покинул и спокойной походкой направился к пацанам. Я даже внимания не обратил на наставника, начавшего что-то снова вещать. Он от моей наглости аж заикаться начал.

Для меня весь мир сейчас сосредоточился на ненавистной харе ублюдка, пытавшегося меня убить. Он находился среди собравшихся здесь пацанов и снисходительно улыбался, с вызовом глядя мне в глаза.

Не сбавляя шага, я, как шёл, так и воткнул в эти наглые зенки пальцы левой руки. Изобразил простой, но очень эффективный приём, под названием грабли. Это когда на лоб противника кидается расслабленная рука с растопыренными пальцами. В момент соприкосновения эти пальцы напрягаются, и нажимая на лицо, с силой тянутся вниз. При таком раскладе существует вариант, что, как минимум, один глазик пальцы повредят, а при удаче, так и оба.

Сейчас для меня вопрос не стоял, просто покалечить или вывести противника на время из строя. Я шёл убивать, поэтому и грабли изобразил именно левой рукой. А правой зарядил кулаком в гортань со всей дури. Несмотря на воробьиный вес и детский кулачок, у меня все получилось, как я и планировал. Не спасти теперь этого придурка в нынешних условиях. Вряд ли здесь умеют восстанавливать напрочь смятое горло.

Толпа, собравшаяся на берегу реки, на секунду застыла, как парализованная. Она охренела от событий, происходящих на их глазах. А потом одновременно качнулась в мою сторону.

Меня мгновенно скрутили, а потом ещё и приложили чем-то тяжёлым по голове. Если бы я знал, что получу такую плюху, не стал бы стоять истуканом. По-любому ещё кого-нибудь попробовал покалечить, а так после удара просто потерял сознание.

Очнулся я уже в темноте, обмотанный сыромятными ремешками, как куколка шелкопряда. В паре шагов возле костра сидели несколько не молодых, матерых бойцов-воинов, о чем-то тихо разговаривая. Плохо, что среди них находился отец пацана, убитого мной, труп которого, кстати сказать, лежал неподалеку. Глядя на этого здоровенного борова, в голове у меня мелькнула мысль, что до изгнания дело может и не дойти. Этому бугаю не составит особого труда свернуть мою тонкую шею.

Я испугался, но виду не подал. Решил, что как бы события не повернулись, жалеть о своём поступке я все равно не стану. А там, как бог даст. В данном случае, как это не странно звучит, законы, принятые в племени, мне на руку. Сознательно хочу стать изгоем и таким странным образом попробую выжить.

До утра я так и пролежал связанный, размышляя о произошедшем, и пытаясь строить планы на будущее. Обычно, изгоям перед тем, как отправить их в запретные земли, давали возможность проститься с родными, а из снаряжения выдавали один лишь нож. Но бывали и исключения. Если родственники были не согласны с решением совета племени, они могли оказать изгою своеобразную разовую поддержку