Стратегический диалог. Мемуары дипломата - Дай Бинго

затемно, чтобы приготовить для меня лекарство. Его суетящийся силуэт в лучах рассветного солнца стал самым ярким воспоминанием моего детства.

Отец Дай Хэндэ и мать Лю Чэнсян. 1974 г.

С матерью на площади Тяньаньмэнь в Пекине. 1972 г.

Мою мать звали Лю Чэнсян. Она была отменной швеей, вся моя школьная одежда была соткана и сшита мамиными руками. Отец с матерью были одногодками, а дома их семей отстояли друг от друга всего на шесть-семь ли[7]. У родителей матери финансовое положение было попрочнее, чем в семье Дай. Мама вспоминала, как в год их свадьбы через уезд Иньцзян проходила Красная армия, направлявшаяся в Великий поход. Они разбили в деревушке лагерь, а проходя мимо наших дверей, говорили: «Земляки, не бойтесь!» Иньцзян стал местом соединения Второй и Шестой армий. В 1979 году уездное правительство поставило памятник в честь этого события.

Мама была очень трудолюбива, следила за чистотой и прекрасно готовила. Я и сейчас могу почувствовать на языке вкус тех лет, такой же яркий, как мои чувства к маме. Она была прелестной женщиной с забинтованными ножками и кротким нравом, вот только не знала грамоту и не получила хорошего воспитания. Внешностью и характером я пошел в нее, тогда как брат был больше похож на отца. В моих детских воспоминаниях родители не покладая рук трудятся с утра до вечера. Мы уже ложились спать, а мать все продолжала возиться с тканями, да отец во дворе косил траву для свиней. Проснувшись утром, мы обнаруживали, что они уже встали и принялись за работу. Помню, как мама сидела за станком и вертела челнок: от усталости у нее слипались глаза и голова клонилась книзу, как у курочки, клюющей зерно. Каждый вечер я погружался в сон под мерное жужжание этого станка. Когда я учился в шестом классе начальной школы, то каждую неделю возвращался домой, и я отчетливо помню, как мама в ночи вылавливала вошек с моей одежды, обдавала ее кипятком, сушила на бамбуковой жаровне и снова отправляла меня учиться.

Помимо меня в семье были еще старший брат, два младших брата и две маленькие сестренки. Поскольку мальчиков хватало, меня чуть было не отдали живущей по соседству тетке. Отец даже успел согласиться, что я должен расти в той семье и продолжать их род, но я заупрямился намертво. Сейчас всех наших младшеньких уже нет в живых, остались только мы со старшим братом.

Самый младший из нас всю жизнь занимался земледелием. Однажды случился пожар, который постепенно охватил деревню и уничтожил все дома. Эта участь не миновала и наше старое жилище. После пожара братишка повсюду искал ненужные кирпичи и стаскивал их в кучу, чтобы построить новый дом. Наверное, он тогда и надорвался, да к тому же часто выпивал местный самогон – сжег себе желудок и заболел раком. Я повез его на лечение в Пекин и принялся искать деньги на операцию, но врач сказал, что уже поздно, ничем помочь нельзя. Мне оставалось только в слезах везти брата домой. После возвращения он мучился от нестерпимой боли и утопился, не сказав никому ни слова. На момент смерти ему было всего сорок лет. Его жена вышла замуж второй раз, а дети остались на воспитание старшему брату, сестренкам и мне.

Второй младший брат окончил среднюю школу и остался в деревне, где стал преподавать в местной школе. Он был хорошим учителем и приятным человеком. Как-то он подхватил воспаление легких, но не долечился и поспешил выйти на работу. В результате его болезнь обострилась и переросла в туберкулез. Обеспокоенный отец принялся водить его по врачам, но все было безрезультатно. Когда брат умер, проводить его в последний путь пришли несколько сотен человек, и все они говорили, что он был прекрасным человеком, каких мало на этом свете.

Старшая из моих сестер осталась без образования, наверное, потому что тогда больше ценились мальчики, а девочками пренебрегали. В трудные времена, когда еды не хватало, она думала прежде всего об отце и матери и всегда припасала для них что-нибудь съестное. В конце концов у нее начался гепатит, который быстро прогрессировал в цирроз печени. Сестра умерла, еле успев справить свое тридцатилетие. На тот момент я уже работал в Пекине. Вернувшись домой, я пошел на могилу сестренки и горько расплакался. Родители здравствуют, а сестры и двух братьев уже нет с нами… Где это видано, чтобы родители хоронили своих детей!

У второй сестры судьба сложилась чуть менее печально: недавно она умерла от рака в возрасте пятидесяти восьми лет. Перед смертью она работала медсестрой в уездной больнице.

Старший брат родился раньше меня на три года. После образования Китайской Народной Республики, когда в нашем уезде впервые появилась средняя школа, он был в числе первых записавшихся. Закончив обучение, брат сначала какое-то время занимался преподаванием в деревушке в десяти с лишним километрах от нашего дома, а потом присоединился к гидротехнической рабочей бригаде. Тогда ему было всего пятнадцать лет. Затем он поступил в Гуйянское училище водного хозяйства и, отучившись, решил поступать в университет, но я разделял то же стремление, а наша семья не потянула бы сразу двух студентов. Ему оставалось довольствоваться спецкурсом. До самой пенсии брат проработал техником гидроэлектрических систем.

В моем детстве об электрическом освещении не было и речи, да что там, в доме не нашлось бы даже керосинки. По вечерам мы читали при свете масляной лампы: обдирали лучину, обнажая ее мягкий стержень, погружали фитиль в плошку с тунговым маслом и поджигали его. Это был по-настоящему тихий огонек… Как ни странно, при таком тусклом свете я отнюдь не стал близоруким, зрение начало постепенно падать только после того, как я поступил в университет. Думаю, это было связано с недостаточным питанием: мое обучение пришлось на те самые три года стихийных бедствий – Великий китайский голод (1959–1961).

После учебы мы с братом уже не могли трудиться в поле с родителями, но они никогда не жаловались. Да и потом, когда мы вышли на работу, если им случалось заболеть, они старались не упоминать об этом, чтобы лишний раз не беспокоить нас. Однажды отец тяжело заболел и чуть не умер, но даже тогда он молчал до последнего, не хотел отвлекать меня от службы. Покинув отчий дом в стремлении к знаниям в 1959 году, я очень редко приезжал повидать родителей. Я был у них как-то