Первый Архонт - Виталий Онуфриенко

— Так, все, никаких обнимашек, — она мягко столкнула его с кровати. — Чтоб ты знал, говорить своей жене, что она не главный персонаж какой-то там второсортной истории — это грубовато. Тем более, что мы столько всего сделали для этого мира!

Но Паскаля уже понесло… Ваэль очень старалась его не слушать, наскоро оделась и велела снарядить лошадей.

Если уж сюжет завертелся, то надо проверить гробницу Первого…

Воинство крестоносцев стояло, преклонив колени перед своим повелителем. Капелланы закончили проходить среди их рядов с кадильницами и отвесили глубочайший поклон верховному капеллану и пророку всевышнего. Зильмунд Гейтс, убедившись, что все обряды исполнены, подошел к седьмому Архонту и тихим голосом сообщил о готовности солдат. Себастиан Тейн, Дитя света, стоявший спиной к своим верным последователям, громко вдохнул утренний воздух. Его совершенно не смущал запах догорающих трупов как демонов, так и слуг его бога. Седьмой был единственным среди Архонтов, кто выглядел старше сорока, и это как нельзя кстати подходило его роли отца, наставника и пророка, ведущего человечество. Но это ничуть не умаляло его способности сражаться. Когда он обернулся, его воины увидели, что руки наместника бога по локоть в крови, так же как и их собственные. Священный полководец окинул суровым взглядом свое воинство и наконец заговорил:

— Сегодня мы выполнили свой долг. Гордитесь этим, мои братья, сестры, дети. Гордитесь и отдыхайте… восстанавливайте силы. Потому как не будет нам с вами покоя ни в этой жизни, ни в следующей! Ибо мы есть воинство света, и в смерти каждый из нас станет ангелом Его. Станет возмездием Его и спасением для Его верноподданных. Гордитесь! Ибо вы те, кто был таким же другом, братом, сыном или отцом для тех, кто погиб сегодня, так же как и я для всех вас. Наши павшие отправились на небеса и уже точат клинки, ибо готовятся к последней битве, в которую поведет нас Он. Гордитесь! Ибо я… Горжусь вами!

Завершая речь, он театрально взмахнул крозиусом, чтобы остатки демонической крови окропили ряды ближайших воинов. Вся толпа, до этого момента ловившая каждое его слово, взорвалась победным кличем. Когда Себастиан удалился в свою палатку, капелланы начали проводить победную молитву.

Спустя целый час Зильмунд прибыл в покои Архонта.

— Великолепная речь, господин! Впрочем, как и всегда. Для всех нас большая честь, что именно Вы ведете нас в бой.

— Вы захватили пленных? — сухо бросил Себастиан. Он давным-давно перестал обращать внимание на лесть и раболепие перед ним и всегда старался вести только прямые и лаконичные диалоги.

— Да, господин. Дознаватели уже взялись за дело. Никто из непосвященных не знает об этом. Есть ли какие-то конкретные сведения, которые Вы бы хотели получить?

— Ничего нового, — Себастиан жестом приказал своему помощнику удалиться.

Убедившись, что в ближайшее время его никто не побеспокоит, наместник Атрума начал молиться. Он старался делать это как можно реже, но целый ворох проблем уже давно стал тяготить его душу. Несколько месяцев Себастиан боролся с желанием обратиться за советом к Владыке света, но сегодняшняя битва совсем выбила его из колеи.

— Господь… прошу Тебя… помоги мне…

Ответа не последовало.

— Я знаю… Мне не следует отвлекать Тебя по пустякам, но… мне страшно. По эту сторону крепостей все чаще и чаще появляются демонические армии. Сами цитадели находятся под все нарастающим натиском. Даже сами пустоши уже подошли вплотную к нашим границам! Повсюду, тут и там, стали появляться слухи, что первый Архонт вернулся. А церковь… Твоя паства грозит единству архонтов. Враги скрываются повсюду, и меры противодействия становятся все менее эффективны с каждым днем! Мы тысячелетиями хранили этот мир, но теперь все это грозит обрушиться… Прошу… Помоги!

Гробница Первого

В Балариэльской академии время шло своим чередом. Мелисса Фель с нетерпением ждала конца выходных, потому как наконец разобралась в тех заклинаниях, которые ей поручил ее преподаватель — Соломон Шульц. Помимо прочего, она также хотела поблагодарить свою “жертву” за подсказку. Вся в нетерпении с самого утра, младший Архонт решила посетить наставника до занятий и направилась в его кабинет.

Помещение было оснащено магическим оборудованием, уступающим в своей сложности и комплексности разве что таковому у Верховного мага, Паскаля Каве. Девушка каждый раз со страхом входила сюда, поскольку некоторые предметы здесь могли сравниться по смертоносности с самым разрушительным оружием в ее старой жизни, при этом помещаясь в кулак.

— Ну чего Вы там опять жметесь, проходите, — едва сдерживая зевоту заговорил старик.

— Доброе утро, господин Шульц, — Мелисса отвесила мягкий реверанс.

— Как Ваши успехи? Я не слышал ни одной жалобы на Вас, неужели бездельничали? — легкая улыбка как всегда не сходила с его лица при разговорах с ученицей.

— Вы же помните, что лишь ненамного старше меня? Заклинание у меня получилось. А жалоб не было…

— Что такое?

— Да ничего. Я немного подморозила однокурсника, но он не пострадал. Хотя странно, что он не пожаловался… Кстати об этом, я хочу попросить Вас об услуге.

— Подождите, в смысле подморозили? — лицо преподавателя тронула легкая озабоченность.

— Да говорю же, он не пострадал. Вообще! Хотя теперь-то я поняла почему, но все равно, я всю ночь его потом лечила.

— Всю ночь? — ректор уже не мог скрывать своего любопытства.

— Ну да. Паскаль как-то сказал мне, что тела Архонтов обладают целебными свойствами. Поэтому, когда из-за меня этот парень замерз, я перетащила его к себе в комнату и попыталась его исцелить…

— Обняв его? — один из самых могущественных магов уже едва сдерживал смех.

Мелисса начала что-то подозревать. Несколько секунд она мысленно сопоставляла факты, известные ей об этой парочке волшебников, и начала злиться.

— А сам парень-то Вам ничего не сказал? Или поди лежал довольный всю ночь и говаривал как ему плохо? — сквозь легкий смех продолжал расспросы старик.

— Он был без сознания до самого обеда следующего дня.

— Ого, это ж как Вы его подморозили-то? И говорите, что при этом он никак не пострадал? — смех уже почти прекратился и сменился заинтересованностью, но тут Соломон заметил, что девушка начала краснеть. — Подождите. Это ведь не конец истории, да?

— Паскаль говорил, что лучшим эффектом будет соприкасаться голыми телами, и чем больше площадь воздействия, тем лучше.

Семидесятивосьмилетний ректор Балариэльской академии начал смеяться так, что через мгновение в кабинет ворвались его помощники, но убедившись, что с мужчиной все в порядке, удалились с весьма озадаченными лицами. Сам Шульц, отсмеявшись, утер слезы из уголков глаз и, едва сдерживая себя от нового приступа, продолжил расспрос.

— Что ни говори, а