Универсальный саквояж миссис Фокс - М. Р. Маллоу

Природа наградила Джейка Саммерса ростом… нет, не высоким. Высокий – это другое. Длинный – вот правильное слово. Это когда вам вечно приходится наклоняться, чтобы невзначай не стукнуться головой, и вы пытаетесь все время об этом помнить, и выходит еще хуже, потому что вы всё время пытаетесь уменьшиться, а потом выпрямляетесь в самый неподходящий момент. Когда только что потихоньку открыли дверцы буфета, да сдуру нагнулись поднять упавшее на пол печенье. Когда вечно некуда девать руки-ноги, плечом вы вечно встречаетесь с дверными косяками, а на ваши ляжки ополчились все углы мебели. Когда все время хочется если не согнуть колени, так хоть голову наклонить.

Парень выглядел так, что сразу становилось понятно: ему хорошо, ему удобно, он себе нравится. В общем, все с ним было, как надо.

Ни мрачных бесцветных глаз, ни рыжего ничтожества на подбородке, а на лбу ни прыщей, ни приговора: «паршивая овца».

Теперь попробуйте представить, что на вас старые штаны, из которых вы выросли, не очень чистая рубаха и куртка, от которой пахнет скипидаром. Все лучше, чем черный костюм, в котором вы – вылитый дед в молодости. Не говоря уже про траурный цилиндр.

Джейк размахнулся и швырнул камешек в воду. Незнакомец тихонько присвистнул и сел рядом. Тоже нашарил камешек. Швырнул в реку. Джейк снова не остался в долгу. Сражение длилось до тех пор, пока до ближайшего метательного снаряда было можно достать рукой. Потом камешки кончились.

Джентльмены брели по берегу, по очереди пиная попавшуюся консервную банку. Еще каких-то две недели назад берег Винуски был затоплен весенним паводком, и теперь на каждом шагу попадались то гнилые палки с прилипшей сухой тиной, то разлохмаченные куски каната, то еще какая-нибудь дрянь. Около скелета утки, еще сохранившим пучки перьев, обошли раза три. Так ничего и не придумали, пошли дальше. Нашли, между прочим, ржавый сапожный молоток, немного старых монет и одинокий ботинок с высунутым языком. Молоток подобрали на мелководье, монеты 1855 года нашли, поднимая валуны, а ботинок лежал на мостовой. Ботинок переехала телега, и двое джентльменов пинали его, пока, отпихивая друг друга, не сверзились по насыпи.

– Все время думаю, – незнакомец отряхнул штаны, – куда деваются от них люди?

Джейк пнул ботинок и тот улетел в воду.

– А куда они деваются?

– Ну, вот ты видел когда-нибудь на улице кого-нибудь в одном башмаке?

– Так люди просто выбрасывают старые башмаки.

– Да? – прищурился незнакомец. – А тогда почему никогда не попадаются вторые? Они их по одному выбрасывают? Вот ты видел когда-нибудь два башмака разом? Хотя бы на расстоянии мили? Хотя бы двух миль!

Джейк отмахнулся – отстань. Он мотнул головой, откидывая со лба упавшую прядь своих бесцветных волос, и двинулся дальше.

Решили купаться.

Вода, признаться честно, была очень так себе: конец апреля – все-таки не лето, да и Винуски течет с каких-никаких, а гор. Вон, на камнях возле воды еще попадались островки снега.

Джейк решил доплыть до середины реки, но у него стыли зубы, от холода сводило ноги, кожа на затылке стягивалась, как будто решила слезть. Тогда он рванул к берегу, где плескался один жалкий тип, и скоро молодые люди стучали зубами среди валунов.

– Откуда ты взялся? – Джейк натягивал подштанники на покрытую мурашками кожу. – Я тебя раньше не видел.

– Это потому, что мы недавно приехали, – с готовностью откликнулся парень. – Мой отец – Томас Маллоу. Может, слышал?

– Нет. Так и думал, что ирландец. Только акцент у тебя какой-то… французский, что ли? Канада?

Акцент был. Французский определенно. Но не Канада. Этих Джейк знал хорошо.

– Родился в Бордо, – пожал плечами новый знакомый. – А ты из здешних мест, правда?

Он передразнил жесткий говор уроженца Вермонта:

– «Врмон, Брлингтон».

– «Ве'мон, Бе'лингтОн», – передразнил Джейк в нос. – Как зовут?

Парень почему-то замялся.

– А тебя?

Раздался плеск: проплывающий бобр жалко вытягивал мокрую шею.

– Сэр, я первый спросил.

– Джейк. Джейк Саммерс.

– Ладно, – сказал парень. – Только обещай, что не будешь смеяться. Мармадьюк Маллоу. Но лучше – просто Дюк.

– Черт, ну и имечко.

– От деда, – Дюк пожал плечами. – Костюмчик у тебя тот еще. Дай угадаю: папаша – священник?

– Предводитель общины баптистов. Он гробовщик. Похоронный церемониймейстер.

– Похоронный кто?

– Церемониймейстером папенька сам себя называет. Ну, знаешь, подготовить тело, договориться со страховой конторой, церемония, процессия, цветы, то да се…

Дюк только крякнул.

– Давайте-ка, сэр, уничтожим улики. Тебе ведь тоже купаться не разрешают?

Мокрые волосы ерошили до тех пор, пока с них не перестало капать. Потом долго сидели на солнце.

Тени кленов вытянулись. Становилось прохладно.

– Слушай, – во второй раз промахиваясь мимо подмоченной штанины кальсон, сказал Дюк, – завтра придешь?

Джейк скакал, натягивая второй носок. Уронил его в воду, плюнул и просто сел на камни.

– Я тут решил, – медленно произнес он, – туда не вернусь.

– Ого, как! – присвистнул Дюк. – А куда же ты, интересно мне, денешься?

Джейк сунул носки в карманы.

– Не знаю. Оставаться здесь я больше не могу, хоть ты меня убей.

– Даже не собираюсь! Убивать тебя? Куда я дену труп? И с кем буду болтать? Кстати, сэр, а где вы намерены ночевать?

– В чьем-нибудь сарае. На чердаке. Мало ли, где.

– А на что вы будете жить? И что вы будете кушать?

– До завтра как-нибудь обойдусь. Там посмотрим, как уехать. А чем буду заниматься… Это, сэр, такое дело… Собственно говоря, я намерен поискать что-нибудь… чего-нибудь… Ну, только не смейся. Если коротко: приключений.

Повисла пауза.

– Ну, чтобы найти то, что мне нужно, – слишком быстро и слишком бодро продолжал Джейк. – Надо же, чтоб что-то происходило! Знаешь, как у мистера Жюля Верна, и Майн Рида и…

– А Стивенсон? – проявил осведомленность в вопросе новый знакомый.

– И он тоже, – согласился Джейк. – И Фенимор Купер. И…

– …и Дюма!

– …и Пинкертон…

– Ой, да! – подхватил Дюк. – Пинкертон – вещь. А еще мистер Конан Дойль.

– Ох, не говори! Обожаю.

– Брат!

– Что?

Дюк долго молчал.

– Слушайте, сэр, – он натянул на плечи помочи.

Еще помолчал.