Магия Луны - Кэтрин Коултер

— Я не хочу, чтобы ты появлялся в тех краях, мой мальчик. Отложи на некоторое время свой визит к родственникам. Пойми: еще год-другой — и с Наполеоном будет покончено. Русская авантюра истощила и обескровила его. Он потерял войско и обладает сейчас лишь жалкими остатками того, что еще не так давно было великой армией. А на зеленых юнцов-рекрутов рассчитывать особенно не приходится. Поверь мне: еще немного — и все кончится.

Рафаэль не мог не признать, что Морган прав. И тем более было обидно в такой решающий момент удалиться от дел. Проклятые ублюдки! А он так рассчитывал дойти до конца! Слишком памятен тот черный день, когда он узнал, что корабль его родителей был атакован французами и потоплен.

— Я сам месяцев через шесть-семь вернусь в Лондон. — Морган встал и протянул Рафаэлю руку. — Увидимся там.

— Я вовсе не собираюсь в Лондон. — задумчиво ответил юноша, — Город никогда меня особенно не привлекал. Слишком много там никчемных людей, занимающихся никому не нужными вещами.

Морган ухмыльнулся:

— Я надеюсь, что ты передумаешь. Кстати, у меня как раз есть небольшое послание, которое ты мог бы передать в военное министерство лорду Уолтону.

— Я сам должен бы догадаться, что у вас для меня что-то припасено.

— Конечно. А теперь давай-ка выпьем на прощание по стаканчику этого доброго ямайского рома. Этот замечательный напиток такой мягкий и нежный, что тебе покажется, будто ты проглотил взбесившегося ежа.

Рафаэль улыбнулся. А что ему оставалось делать?

Что там за негодяй?

Шекспир

Дриго-Холл, Сент-Остел, Корнуолл, сентябрь 1813 года

Она услышала шаги, его шаги. Они казались очень громкими в гулкой ночной тишине коридора. В какой-то момент шаги замедлились, словно он заколебался, стоит ли продолжать путь. И она уже ощутила прилив надежды. Но напрасно: шаги быстро приближались. И вот он уже совсем рядом, стоит перед ее дверью и готовится войти.

Виктория замерла в постели, уставившись в темноту прямо перед собой. Больше всего на свете она боялась, что он как-то поймет, угадает, что она не спит, а съежившись сидит на кровати, настороженно прислушиваясь.

Она отчетливо представляла себе каждое его движение. Вот он протягивает руку, его длинные тонкие аристократические пальцы сжимают бронзовую ручку двери, толкают ее, пытаясь открыть. Безуспешно. В темноте не был виден большой старомодный ключ, но она точно знала, что он торчит из замочной скважины. Только это обстоятельство давало ей слабую надежду на спасение.

Виктория слышала, как он со злостью навалился на дверь.

Почему же он не уходит? Боже милостивый! Сделай так, чтобы он ушел!

В этот момент ключ задвигался в замке и неожиданно с громким стуком упал на пол. От испуга она подпрыгнула и зажала рот рукой, стараясь сдержать крик.

Теперь за дверью было тихо. Очевидно, он понял, что это был за звук, и наконец осознал, что она заперлась от него. Массивная дверь, разделявшая их, была крепкой и надежной, сломать ее невозможно.

Сдерживая дыхание, она ждала, что он позовет ее.

Виктория тщетно пыталась усмирить биение сердца, такое неистовое, что ей казалось, будто оно наполняет тишину громом церковного колокола. Неужели он не слышит стук ее сердца? Неужели не понимает, как она боится его? Она представила, как потемнели от гнева ее выразительные серые глаза.

— Виктория! — Голос был мягким, нежным и даже немного вкрадчивым. Повинуясь его чарующей, почти колдовской силе, она встала и сделала несколько медленных шагов к двери, но тут же застыла, закрыв лицо ладонями.

— Открой дверь, Виктория!

Теперь в его голосе появились стальные нотки. Так он обычно говорил со слугами и с людьми, зависимыми от него. Она однажды слышала, как он обратился таким же тоном к Элен. Всегда гордая и несгибаемая, великолепная Элен сразу как-то съежилась, даже стала меньше ростом.

Что же делать? Ничто на свете не заставит ее открыть дверь. У Виктории оставалась только одна надежда: стоящий там, в коридоре, перед закрытой дверью мужчина должен поверить, что она спит. Даже мысль о том, что он может заподозрить ее в сознательном неповиновении, заставила ее похолодеть.

Виктория поселилась в Драго-Холле вскоре после того, как ей исполнилось четырнадцать лет. Ее кузина Элен вышла замуж за хозяина имения — Дамьена Карстерса, барона Драго. В то время восторженная девочка любила весь мир. Великолепный муж сестры стал ее кумиром. Ну еще бы! Гордый аристократ, истинный джентльмен… Настоящий герой для маленькой провинциалочки, никогда не видевшей других мужчин.

Барон тоже был по-своему привязан к девочке, примерно так же, как к уродливому мопсу Элен или своей крошке дочери Дамарис.

И внезапно все кончилось.

Когда это произошло? В какой момент он впервые посмотрел на нее иначе? Полгода назад? Или еще раньше? Посмеиваясь над тем, что Виктория здорово подросла, Нэнни Блэк часто говорила, что она вытянулась как жердь. Ну, жердь или нет, а Дамьен Карстерс, видимо, решил, что она уже стала достаточно взрослой. Для него.

Ей хотелось закричать, заплакать, потребовать, чтобы он оставил ее в покое. Ведь она все-таки сестра его жены! Разве не должен мужчина уважать собственную жену? В терзаемой страхом головке девушки мысли бились с неистовством, рождавшим страдание и отчаяние. Минуты казались бесконечными мучительными часами. Человек в коридоре еще раз с силой навалился на дверь. От охватившего все ее существо панического ужаса у нее перехватило дыхание, а сердце замерло, пропустив, казалось, сразу несколько ударов.

Наконец она снова услышала шаги, только теперь они удалялись от ее двери.

Неожиданно Виктория вспомнила, как летом один из егерей попал ногой в капкан. Барон хладнокровно пристрелил его, а потом спокойно и неторопливо удалился, передав ружье побелевшему от страха груму.

Она должна что-то предпринять. Иначе он победит, получит все, что ему нужно, а ее унизит и растопчет, навсегда перечеркнет надежду на будущее счастье.

Может, следует рассказать обо всем сестре? Но что она ей скажет? Что ее муж хочет изнасиловать ее юную сестру? А где доказательства? Она представила себе, как Элен рассмеется ей в лицо, пожмет своими восхитительными плечами и презрительно отвернется, не желая выслушивать такую грязную, недостойную и вполне очевидную ложь. Благородные и преданные сердца никогда не допускают и мысли о предательстве друзей и близких.

Ей необходимо покинуть Драго-Холл. Иного выхода нет.

Виктория в изнеможении прислонилась к стене. Ее охватило чувство абсолютной беспомощности, беззащитности. Кто же ей поможет? Она тряхнула головой и попыталась взбодриться.

Этого просто не может быть! Он не должен испытывать к ней желание! Это нелепо, совершенно бессмысленно! У Дамьена Карстерса есть жена, красавица Элен, с роскошными черными как смоль волосами и изумрудно-зелеными глазами. Зажмурившись, Виктория отчетливо представила себе изящные, украшенные кольцами пальцы сестры, занятые шитьем или перебирающие пожелтевшие клавиши рояля. И кроме того, Элен носит его ребенка! Наследника! Дамьен сам неустанно говорил об этом, должно быть, считая эти слова неким заклинанием, способным дать ему сына, которого он так ждал. У Элен не было никаких физических недостатков. А у нее был! Наверняка Элен рассказала ему об этом.