Великие любовницы - Эльвира Ватала

«О, это слишком дорого, да и хлопотно», — воскликнул некто под фамилией Обойдул, пошел на рынок, купил двести куриных яиц, сварил их, отделил белок от желтка, перемешал с водой, перегонку сделал и все: кушайте, ваше преосвященство, на здоровье!

Над эликсирами бессмертия копошатся и китайские ученые. Чего только они там не намешали в свои омолаживающие средства: и женьшень-то крошили, и из ласточкиного гнезда фосфор извлекали — эффект одни — никакого. Эффективно процесс своего омолаживания только Диана Пуатье решила. Но почему-то даже ни «пикантные» практики, сексуальные, конечно, с Дианой не очень удовлетворили Генриха II, если он к проституткам кинулся: «Она (проститутка. — Э. В.) смазала его член каким-то маслом и повернулась к нему ягодицами. Генрих не сразу понял, чего она хочет. Он впервые занимался любовью таким способом»[5].

Фу ты, совсем бабы развратили целомудренного короля! И так его запутали своим затейливым сексом, что он насмерть позабыл, как нормальный ребеночек делается. И весь французский двор в напряжении держал: десять лет ни наследника нет, ни вообще никакого ребенка. Нехорошо. Свекор, Франциск I, уж на что деликатный человек и к женщинам всегда с галантностью относящийся, но и он не выдержал: призывает Екатерину Медичи в свой кабинет ответ держать: «Ну, дорогая невестушка, скажите-ка вы мне, почему у вас в течение такого продолжительного времени, как десять лет, детишки не рождаются?» Строго так спросил, поскольку намекал, какова вообще-то беспросветная участь бесплодных королевских жен: с ними живо развод и вон из дворца к тятюшке с матушкой, или в монастырь иди, бесплодность свою замаливай.

Екатерина Медичи в слезы: «Если бы мой муж, дорогой свекор, хоть половину времени уделял мне, сколько уделяет вдове сенешаля Диане Пуатье, вы бы давно имели внука».

Рассердился Франциск I на своего сына за такое пренебрежение к государственным интересам Франции. Приказывает ему срочно возвращаться из замка Анэ, где Диана Пуатье обитала. Это прямо маленькое королевство, даже загоны с дикими зверями. Леса обнесены стеной, чтобы зверина куда подальше не убежала и чтобы Генрих II мог там свободно охотиться, в перерывах между любовными утехами.

Что оставалось делать Генриху II? Подчинился воле отца, но, как приняться за дело, не знает. Не перенесешь ведь в супружеское ложе всю ту затейливую практику любовную, какой его Диана Пуатье одаривала? Но и Диана Пуатье дурой не была. Она верно рассудила. Королевский наследник нужен не только стране, но и ей лично. А то любовница Франциска I Анна д’Этамп слишком уж голову поднимает, какие-то козни с братом Генриха II «строчит», а ее самою где только может и как только может унижает. «Я родилась в том году, когда Диана Пуатье выходила замуж», — распространяет она при дворе в общем-то правдоподобную сплетню.

Лучше уж Диане Пуатье сделать из Екатерины Медичи свою союзницу, чем попасться на острый язычок и в хищные лапки д’Этамп. И она внушает Генриху II, влюбленному в нее дальше некуда, что, во-первых, их любовь отнюдь не пострадает, если он временно, ну, до рождения наследника, будет посещать альков жены, во-вторых, сама решается помочь в любовном афронте Екатерине Медичи. «Там только долг, не наслаждение», — внушала она Генриху II. Помните, как в том анекдоте, когда старый генерал спрашивает своего денщика: «Иван, любовь — это работа или наслаждение?» На что денщик резонно отвечает: «Это смотря с кем, ваше превосходительство: если с вашей дочерью, то наслаждение, а если с женой, то истинно работа».

Убийственный аргумент, конечно! И вот, напутствуемый такими благими намерениями Дианы Пуатье, простоватый Генрих возвращается к молодой жене и с печалью в голосе ей говорит: «Катеринушка, во имя отчизны мы обязаны… это сделать. Но как только вы забеременеете, я немедленно покину вашу спальню». Хорошенькое утешение для молодой супруги, не правда ли? Диана Пуатье Екатерину тоже напутствует и свои женские советы ей дает: «Что это вы, милочка, как козочка, от радости скачете, когда супруг вашу спальню навещает? Точно удовольствие получить желаете и от супруга этого требуете, вводя его в неловкое положение. Ведите себя в постели прилично, как королеве пристало, и с достоинством».

«Прилично и с достоинством» — это означает, чтобы любовь на родовые потуги была похожа. Тогда ведь считалось очень даже постыдным, если дама почувствовала хоть малейшее удовольствие от плотской связи. Недаром во времена Карла IX одна дама, изнасилованная в Варфоломеевскую ночь, пришла к епископу и спросила, совершила ли она грех. Епископ ей ответил: «Если вы, дочь моя, чувствовали наслаждение — это, безусловно, грех, если же отвращение — греха нет». И дама несколько ночей не спала, дилемму решая: было ли ей приятно или нет? Да и сам факт изнасилования очень трудно доказать. Брантом такой вот пример в доказательство своего тезиса приводит: судили одного кавалера за изнасилование дамы. Он сказал: «Господа судьи, ну какое же это изнасилование, если она сама, своей ручкой, взяла мой член и вложила, куда следует». Дама ответила: «Да, это правда, господа судьи, но что мне оставалось делать, если он начал тыкать мой живот таким твердым и острым орудием, что того гляди дыру в нем проткнет. Ну тогда я взяла „орудие“ и вложила уже в готовую дырку». Словом, вывод один напрашивается: не хочешь грех на душу принимать, постарайся от своего изнасилования наслаждения не иметь и сама собственной ручкой насильнику не помогай.

Раньше муж, а тем паче король хаживал в спальню жены исключительно для деторождения, для удовольствия у него законные метрессы были. Ну, конечно, нет правил без исключений. Случались и такие вот сумасшедшие пары, которые свой альков превращали в борьбу двух медведей, но это, конечно, исключение. В основном, в подавляющем большинстве акт там совершался по принципу героини Бальзака: лежи и не шевелись. И большое преступление, дорогой читатель, из-за этой практики жен было совершено: муж, вернувшись после отлучки домой, по привычке навалился на жену, принимая ее окаменелость за постоянную позу, и только после совершения полового акта понял, что он имел дело с трупом жены. В ужасе от содеянного, он бежит к епископу и признается в совершенном грехе. С этого момента был в Англии издан указ, чтобы дамы во время полового акта со своими мужьями «немного шевелились». Екатерина Медичи этот совет Дианы Пуатье учла, конечно, «как козочка, в королевском алькове от радости не скакала», лежала смирно, и тогда Генрих II, напутствуемый милостивым разрешением Дианы, стал альков регулярно посещать и… пошли дети. Десять штук детей родит Екатерина Медичи в течение тринадцати лет. А раз даже четверых за три года, это когда близнецы у нее родились. Правда, некоторые дети умерли. А конкретно — трое. Не так уж и много по сравнению с другими королевскими семьями. Зато остались в живых трое будущих французских королей: Франциск II, Карл IX, Генрих III, сын Эркюль, которого потом тоже Франциском звали, и дочери — Марго, Елизавета и Клод. И состояла Екатерина Медичи в браке двадцать три года.

Ну, слава богу, в этом алькове все благополучно закончилось, хотя и несколько пресновато и скучновато в начале было. А все потому, что неопытный в любовных делах король попался. Уж слишком он застенчив и несмел был и долго не знал, как за дело приняться. А откуда ему опытным и веселым быть? Посудите сами, его, семилетнего мальчика, вместе с братом везут в заложники испанскому королю Карлу V, и он целых семь лет будет там в неволе жить, что для психики ребенка совсем плохо. Ребенок скучает, тоскует, плачет по ночам, днем через зарешеченное окошко на солнышко поглядывает, и ни одного у него радостного воспоминания о прошлом нет.