Змееныш - Андрей Дашков

* * *

Люгер с облегчением перевел дух. Все-таки хироманты не ошибались – знак на правой ладони хранил его для другой смерти.

Когда закончилась краткая агония и кабан затих, Стервятник не без труда извлек меч из раны и вытер клинок белым батистовым платком. Некоторое время он стоял над трупом поверженного врага, ожидая превращения, но его так и не последовало.

Люгер был измотан до предела и совершенно обессилел. Нетвердым шагом он вернулся к экипажу. Сегейла встретила его посреди аллеи; в ее объятиях он будто заново родился.

По-видимому, только суеверный страх и жадность помешали кучеру обратиться в бегство. Теперь он прятал глаза, но Слот не имел к нему претензий. Учитывая то обстоятельство, что гарбиец даже не был слугой Стервятника, любой на его месте предпочел бы остаться сторонним наблюдателем.

Люгер помог Сегейле сесть в карету, а сам отправился к дому пешком, несмотря на то, что уже заметил следы чужого присутствия. Схватка с кабаном наделала немало шума, но хозяина никто не встречал, и это было плохим признаком.

Вскоре опасения подтвердились – возле парадного входа он увидел белеющий в траве череп собаки. Боль пронзила холодное сердце Стервятника. Последние сомнения исчезли – его верный друг Газеус был мертв.

Череп намеренно положили так, что его нельзя было не заметить. Кто-то пытался оградить жилище от враждебных духов, балуясь с черной магией, но Люгеру сразу же стало ясно, насколько жалкими были эти попытки. Стоило ему убрать череп из угла плохо замаскированной пентаграммы, и слабое заклятие, которое могло повредить человеку, но не демону, тотчас же распалось.

Нанятый Люгером кучер-гарбиец оказался перед трудным выбором – задержаться до утра в этом жутковатом месте или отправиться в обратный путь до Элизенвара через не менее пугающий лес, да еще в темноте. В конце концов, под впечатлением удивительной победы, одержанной Стервятником, он решил заночевать в поместье. А Люгер, раздраженный тем, что некому было принять лошадей, показал ему на темный силуэт конюшни, видневшийся неподалеку от правого крыла дома.

Поддерживая Сегейлу под руку, Слот повел ее к двери, держа в руке обнаженный меч. События этой ночи омрачали и без того тяжелую для нее поездку. Люгер испытывал неведомое ему прежде чувство вины. Не таким, совсем не таким представлял он себе свое возвращение…

Дверь оказалась не заперта, и он распахнул ее ударом ноги. Большой зал первого этажа был выстужен и пуст. Лунный свет, падавший через высокие зарешеченные окна, расчертил каменный пол на яркие четырехугольники. Каминная решетка была присыпана золой.

– Теперь это твой дом, – сказал Люгер Сегейле, и тотчас же сам почувствовал, что его слова прозвучали как злая насмешка. Но, против ожидания, Сегейла прильнула к нему и слабо улыбнулась.

Оставив женщину на пороге, чтобы лишний раз не подвергать ее жизнь опасности, Слот обошел зал, пытаясь понять, что случилось за время его отсутствия и откуда исходит угроза, которую он ощущал каждой клеткой своего тела. Многочисленные следы образовали дорожки в пыли, которые пролегали от двери к лестнице, ведущей на верхние этажи. И если кто-то прятался там от законного хозяина, значит, этой ночью, начавшейся столь бурно, Стервятнику следовало ожидать других неприятностей.

Впрочем, у него не было выбора. Со всеми предосторожностями он проводил Сегейлу в старую спальню на втором этаже и нашел свою кровать нетронутой. В подсвечниках торчали огарки. Люгер соединил ладони, а затем медленно развел их. Между ними вспыхнуло холодное голубое пламя, не обжигавшее кожу. Что касается магии, то по крайней мере в родовом гнезде с Люгером по-прежнему пребывали духи. Это вряд ли могло послужить утешением: он оставался уязвимым для гораздо более сильного колдовства… Он зажег свечи, и спальня сразу же сделалась уютной в их теплом желтоватом свете.

Если не обращать внимания на толстый слой пыли, все выглядело так же, как и много месяцев назад. Правда, теперь не хватало Газеуса, который наверняка умер не своей смертью. Когда Люгер подумал об этом, его глаза превратились в льдинки, припорошенные пеплом. Боль потери растворялась в холодной злобе…

Он помог Сегейле раздеться и уложил ее в кровать, укрыв двумя одеялами. Затем принес чашу с подогретым вином, однако и это проверенное средство не помогло. Несмотря на теплую ночь, Сегейлу била мелкая дрожь. Люгер понимал, что беременной женщине есть чего бояться в этом мрачном доме, встретившем ее столь негостеприимно. Правда, в подземелье Фруат-Гойма было гораздо хуже, но там Стервятник по крайней мере знал, кто его настоящий враг.

Сегейла лежала на спине с закрытыми глазами, безуспешно пытаясь скрыть свой страх. Стервятник испытывал тревогу пополам с горечью. Сейчас Сегейла значила для него больше, чем когда-либо, однако он так и не сумел отвести от нее беду. Глядя на ее выпирающий живот, Люгер со всей остротой чувствовал, насколько уязвимы и беззащитны его женщина и особенно его будущий ребенок…

Тем не менее сам он не спешил впервые в жизни разделить с любимой супружеское ложе. Вместо этого он осмотрел небольшой арсенал, спрятанный в нише за сдвигающейся стенной панелью. К его удовлетворению, тайник оказался нетронутым и оружие находилось в приличном состоянии. Давным-давно, еще в добрые старые времена, Стервятник готовил смертоносные игрушки на черный день и хранил их в одному ему известных укромных местах, которых хватало почти в каждом помещении громадного дома. А ведь кое-что наверняка осталось и от отца – в тайниках, о которых Люгер-младший даже не подозревал.

Снаряжая перстень отравленными иглами и обматывая удавку вокруг запястья, он осознавал, что делает это скорее по старой привычке, нежели по необходимости. После схватки с кабаном вера Стервятника в собственные силы была изрядно поколеблена. То была не его победа. С некоторых пор он был неразделимо связан с оборотнями посредством рыцарского меча и непостижимой магии. Он знал теперь возможности этого оружия, но совсем не был уверен в своей способности вызвать в нужный момент земмурских демонов, а главное – в своей готовности заплатить за их помощь вечным проклятием бессмертной души…

Тем не менее кровь Газеуса и потревоженные духи старинного дома, чей покой был вероломно нарушен незваными гостями, взывали к мести.

* * *

Не дожидаясь утра, Слот отправился бродить по темным залам со свечой и обнаженным мечом. Вероятно, он сильно рисковал, не зная, с чем может столкнуться в собственном родовом гнезде, но по-настоящему его заботила только безопасность Сегейлы. Сейчас любой магии он предпочел бы полдесятка верных людей, но он был один, если не считать кучера, оставшегося на ночь в конюшне. К тому же Люгер не доверял гарбийцу.

В одной из комнат второго этажа Стервятник обнаружил остатки недавней трапезы. На карточном столике лежала колода игральных карт. Судя по записям, сделанным мелом, играли трое… Узкая дорожка, протоптанная в пыли, вела из комнаты к лестнице – Люгеру это напоминало звериную тропу.