Больно.ru - Евгений Ничипурук

Ты стояла в самом центре вокзала с листком бумаги в руках, демонстрируя прибывающим надпись: «Оазис». Понятия не имею, что заставило меня спросить у тебя про комнату. Думал, что, приехав в Питер, сразу же наткнусь на какую-нибудь бабульку с табличкой «Сдаю комнату». Но бабульки не было. В центре зала стояла ты.

Оазис – место, где отдыхают путешествующие по пустыне. Караваны, измученные многонедельными переходами по бесконечным безводным желтым далям, находят в оазисе воду, еду, прохладу. Все то, что нужно для отдыха и продолжения пути, о чем может мечтать человек, почти потерявший себя среди вечной пустоты. Я тоже потерял себя. Я хотел пить, дышать прохладой, видеть небо, жить полной жизнью, любить, ненавидеть, мчаться навстречу… Оазис – это именно то, что я должен был первым делом найти, приехав в Питер…

А еще, «Оазис» – это название твоей конторы. Вы занимались установкой аквариумов, бассейнов и прочей аквафигни. Тебя послали встречать поставщика из Москвы, но за два часа до отправления поезда у него открылось кровотечение. Язва. С ней не шутят. Ему было так плохо, что он даже и не подумал позвонить вам в контору и предупредить о том, что не сможет приехать. Какие, на фиг, продажи, когда через пару часов, вместо поездки в Питер, можно отправиться на свидание с Богом…

Ты посмотрела на меня, потом на часы, потом еще раз на меня. Я не понял, что именно ты хотела разглядеть. Хотела убедиться в моей платежеспособности или понять, не маньяк ли какой стоит перед тобой. Тогда, впрочем, мне даже показалось, что ты просто прикидывала, сколько денег можно вытянуть из такого провинциала. Потом ты все-таки сказала: «Пойдем!» Твоя дальняя родственница сдавала две комнаты на Итальянской улице. Как раз за три дня до нашей встречи ты случайно столкнулась с ней у матери дома. Родственница предложила селить у нее приезжих гостей твоей фирмы. «Дороговато, конечно, но им – москвичам, не привыкать: у них там вообще цены знаешь какие!» – говорила она, пообещав тебе небольшой процент от привлеченных клиентов. И вот я стою перед тобой в джинсах D&G и майке Diesel и прошу помочь мне с жильем. «Больших денег у таких, как он, обычно нет, но все, что есть, подобные перцы тратят на шмотки, развлечения и тусовки. Комната на Итальянской – то, что ему нужно», – наверняка подумала ты.

А толпа кричала: «Давай! Давай!» Толстый, небритый, потный и волосатый «хач» орал громче всех, стоя у самого края площадки. Я видел его лицо, даже когда не смотрел в его сторону. Он орал: «Выеби эту суку!!!» Его крик был всего лишь одним из множества возгласов, но я слышал его явнее всех. Хача звали Давид. Он организовал этот бой. В его кармане лежат мои деньги – круто свернутый куль из зеленых купюр. Он отдаст их мне сразу после того, как все закончится, ты перестанешь трепыхаться и я смогу несколько раз вставить тебе. Однако торопиться не будем, к тому же я засмотрелся на Давида и прозевал удар в нос твоего маленького, колкого кулачка.

Две недели назад ты просила меня научить тебя драться. Поначалу ты, в лучшем случае, попадала мне в плечо, удары были совсем неуверенными. Но вскоре мне пришлось просить тебя прекратить атаку, потому что от слабых, но очень четких ударов, сделанных твоими маленькими, колкими кулачками, у меня начали неметь руки. Тебе стоило профессионально заняться боксом, но ты была слишком красива для этого безжалостного спорта. Тебе сломали бы нос точно так же, как ты сломала его мне. Я чуть не захлебнулся собственной кровью, прежде всего от неожиданности… Все было по-настоящему: и кровь, и боль… Я припал на одно колено, а ты стояла в центре круга, выставив вперед свои кулачки. На тебе не было блузки, лишь белые трусики, сильно заляпанные моей кровью. Ты дико озиралась по сторонам, а вокруг стояли эти страшные люди: бритоголовые с цепями, в очках с черепаховой оправой, в спортивных костюмах, в майках и джинсах… Разные люди. Мужчины… Все они были готовы в любую минуту сделать то, что пока не удавалось мне, – трахнуть тебя! Навалиться всем телом, вжать в матрас и войти в твою попку. Чтобы ты орала от боли и унижения.

Эта кипящая масса ходила ходуном вокруг нас. Ты понимала, что бежать некуда, и, как загнанный зверек, вертела головой по сторонам… Ты могла дать отпор любому из них. Но только не мне… Я сбил тебя слабым ударом слева… ладонью в шею. Потом схватил тебя за плечо. Ты вонзила в меня когти, но я превозмог боль и скрутил твои руки за спиной. Нас разделяли какие-то сантиметры. Ты попыталась ударить головой по моему кровоточащему носу, но я вовремя увернулся и, используя приданный тобой телу импульс, уложил на маты. Борьба продолжалась еще минуты три… Вскоре я кончил… в тебя.

У Солнца много лучей-детей. Оно, как огромный подсолнух, разбрасывает свои семена по Вселенной. Несколько таких семян я ловлю своей кожей. Мы сидим на огромном камне. Ты положила голову мне на колени. Я перебираю пальцами твои густые светлые волосы, слушая твое нежное мурлыканье. Когда-нибудь лучи прорастут и во мне будет жить маленькое Солнце. Сижу с закрытыми глазами, думаю о бескрайнем, спокойном море, о белоснежном айсберге, плывущем в огромном, холодном океане, – ровеснике самых страшных земных катаклизмов, которому миллионы лет и который видел самого Бога… Волны бьются об его ледяные стены, и под их мощными ударами кусок этой громадины обрушивается в пену, чтобы начать самостоятельное плавание к экватору. Мимо будут проплывать большие китобойные суда. Капитаны нахмурят брови, но уже прошли те времена, когда айсберги пугали даже бывалых моряков. Теперь все решают эхолоты и компьютеры, умело изменяющие курс «китоубийцы» и позволяющие судну спокойно двигаться дальше. А один самый загорелый матрос долго еще будет стоять на корме корабля, смотря на белую гору: там, где находится его дом, такие же снежные вершины обрамляют родное небо…

Стая фрегатов облюбовала неприступную скалу. В их бесконечном странствии на пути к гнездовью это последний шанс почувствовать что-то твердое под когтистыми лапами. Впереди недели пути… Фрегаты приводят себя в порядок, а огромное южное солнце соревнуется с оперением птиц-странников в яркости и красоте.

Пройдет несколько месяцев, и острые края ледяного гиганта начнут терять свою королевскую форму. Ветер и теплый воздух сделают свое дело: белая гора, напоминавшая самую неприступную из вершин Тянь-Шаня, станет похожа на здоровенный праздничный торт, который кто-то приготовил к торжеству и случайно уронил в океан… На двадцатой параллели к айсбергу пришвартуется корабль с японским морским флагом. Матросы зафиксируют множество железных тросов, вобьют в твердый, как алмаз, кристалл острые крепежи и погонят взятый на абордаж айсберг к своей базе. Там его распилят на куски, растопят в естественных условиях и разольют прозрачную чистейшую воду в миллионы маленьких бутылочек. Так айсберг станет водой «Фреидж», которая будет продаваться по подписке богатым и знаменитым. Они будут пить ее во время завтрака…

«А на что мы будем жить? – спрашивала ты, заставляя меня вернуться к реальности. – Нам нужны деньги. Много денег, потому что мы должны жить как боги, сошедшие с небес на землю. Мы должны одеваться только в самое лучшее. Тебе нужен быстрый мотоцикл, а мне… Мне много чего нужно. Новая фотокамера. Я хочу увидеть весь мир собственными глазами. Хочу фотографировать закат солнца в пустыне и его восход над Японским морем. Еще хочу покупать модные вещички в Токио, в районе Сохо. Хочу, хочу, хочу! Хочу, чтобы ты был рядом. Мы должны жить, как гореть! А то не успеем. А то жизнь кончится».